– У тебя волосы так плохо выглядят, потому что ты неправильно их моешь. Расскажи, как ты это делаешь?

– Ну… Как все. Беру тазик с водой, опускаю туда голову. Потом натираю мыльным порошком. Потом опять в тазик опускаю.

– И всё?

– Почти. Ещё чистой водой потом прополаскиваю, в том же тазике.

– Ясно. Вот почему они такие. Сейчас мы всё исправим. Поехали в ванную.

Ванная у них в квартире была больше, чем у других. Правда, я бывала только у тётушки Марты – у неё такая же квартира, как была у нас с родителями. В ванной помещаются только душ, унитаз и раковина, и между ними совсем мало места. А у Армины в середине ванной комнаты можно было легко развернуться в инвалидном кресле. Она сама туда въезжала, моя помощь ей требовалась, только если она совсем плохо себя чувствовала, а такое случалось редко.

В душевом поддоне стоял стул – Армина садилась на него, когда мылась. Сейчас мы поставили на стул таз, наполнили тёплой водой, и Армина высыпала горсть мыльного порошка прямо в воду. Я удивилась. В приюте мы набирали в руку немного воды, чтобы порошок размок, и этой кашицей натирали голову. Армина взяла с полки мягкий кубик, опустила его в воду и стала сжимать и разжимать. Вокруг кубика вспухли белые пузыри пены.

– Что это?

– Губка. Смотри, как мыло вспенивается.

– А зачем так делать?

– Пена лучше отмывает волосы. Давай наклонись, я тебе помогу.

Я встала на колени перед тазом и закрыла глаза: нельзя, чтобы в них попала мыльная вода, – это очень больно. Пока Армина покрывала мою голову пеной, я почти ничего не чувствовала, только слышала тихое потрескивание – это лопались пузырьки пены. Потом Армина начала втирать пену в волосы, и мне на минутку показалось, что я снова маленькая и мама моет мне голову. Я никогда не вспоминала об этом, и только сейчас поняла, что в детстве всё было точно так же. Я залезала в душевой поддон, мама наливала в таз тёплую воду и что-то делала с моими волосами, а я просто стояла, наклонившись, крепко зажмурившись, и ни о чём не думала.

Мои воспоминания прервал голос Армины:

– Открой глаза. Не бойся, они сухие, мыло не попадёт. Смени воду в тазике.

Прополоскать волосы в чистой воде я смогла и сама. Уже хотела попросить полотенце, но Армина меня остановила:

– Ещё раз смени воду. – Она взяла с полки бутылочку с прозрачной жидкостью и капнула в таз. Резко запахло чем-то кислым, но приятным.

– Для чего это?

– Чтобы смыть остатки мыла. Так волосы станут чище. И слипаться не будут.

– А запах? Что это?

– Лимонная кислота.

Я опустила лицо и принюхалась, прежде чем окунуть голову в подкисленную воду. Про лимоны я знала – мы их изучали в разделе ботаники про агрокультуры. В Четвёртой зоне, аграрной, есть оранжереи, там выращивают цитрусовые для Первой зоны. Но у нас их никто не видел. В старинных книгах иногда упоминалось, что герои пьют чай с ломтиком настоящего лимона, но этот обычай давно забыт.

– А откуда у вас эта кислота? Неужели её прямо из лимонов делают?

– Нет, конечно! У Никоса на заводе есть цех переработки сырья. Там и подсластители делают, и лимонную кислоту, и ещё что-то.

– А сырьё – это что? Разве это не лимоны?

– Да нет, просто порошки. Крахмал, сахар.

В школе нам не преподавали химию – это слишком сложно. У нас было только несколько ознакомительных занятий на истории науки. Мы там читали про химию и физику, нам даже показывали несколько опытов. Наверное, на курсах для инженеров это всё подробнее изучают.

– Эйна, хватит мечтать, полощи волосы, – прервала мои размышления Армина.

Я всё сделала, вылила воду, взяла полотенце. Волосы поскрипывали под пальцами, пока я их вытирала. Никогда раньше такого не было. Армина заметила, что я слушаю этот звук, и пояснила:

– Это значит, что волосы промылись как следует, – и добавила: – Только ты старайся всегда брать тёплую воду для мытья. С холодной так не получится – она не подходит.

Я вздохнула:

– Я бы и рада, но не могу. Нам горячую воду по нормам выдают, каждому только один таз. Поэтому мы сначала сами моемся, а потом, когда вода уже почти остыла, в ней же голову моем.

– Так вот в чём дело… Тогда можешь у меня мыть голову, как сегодня. Я не против; у нас в доме нет ограничений на горячую воду. А в приюте ты старайся сначала вымыть волосы, пока вода тёплая, а потом уже всё остальное.

– Так ведь придётся тело мыть холодной водой!

– А почему бы и нет? Попробуй. Это закаляет. Вам на уроках телесного здоровья не говорили, что холодная вода полезна для тела?

Я помотала головой. От мыслей о холодной воде я даже вздрогнула – вспомнила свои ощущения.

Армина выкатилась из ванной и поехала в комнату, я пошла за ней, ворча на ходу:

– Да пробовала я, пробовала! У нас же горячая вода только раз в неделю бывает. А в остальные дни мы и так холодной моемся. Поэтому хочется иногда и тёплой помыться.

Когда я проходила мимо шкафа, поймала в зеркале взгляд Армины. Она рассматривала моё лицо, обрамлённое чистыми волосами.

– Присядь на стул. Попробую тебе косы заплести, а потом мы что-нибудь поинтереснее придумаем.

Я уже давно не подрезала волосы, сейчас они болтались чуть ниже плеч. Армина разделила их посередине, туго стянула в две короткие косички и скрепила чёрными резиновыми колечками.

– Если не будешь ворочаться во сне, сможешь и завтра с этими косами ходить, они не распустятся.

Косички мне очень понравились, у меня никогда не было такой причёски, хотя некоторые девчонки в приюте заплетали себе косы.

– Да нет, до завтра они точно не продержатся. Я всегда ворочаюсь. И на фабрике удобнее прятать под шлем распущенные волосы. Косички будут высовываться.

Я с сожалением стащила чёрные колечки и встряхнула волосами. Они уже высохли и лежали крупными волнами – там, где были заплетены в косы. Моё отражение в зеркале напомнило мне Валиту с её пышными волнистыми волосами, и я вздрогнула от боли.

Пока я зашнуровывала ботинки, Армина сделала круг по комнате, подъехала ко мне и протянула пластмассовую коробочку с крышкой.

– Это тебе. Подарок.

Я сняла крышку. Внутри лежал новый пористый кубик для вспенивания мыла, а рядом – пузырёк с лимонной кислотой.

Всю дорогу до приюта я держала руку в кармане и поглаживала прохладную поверхность коробки. Но думала я не о том, какими красивыми теперь станут мои волосы. Я думала о Валите.

С тех пор, как раскрылся мой обман, мне ни разу не удалось встретиться с ней глазами, даже если мы сталкивались в коридоре. А я очень скучала по Валите. Со стыдом вспоминала, что когда-то считала её грубой, злой, глупой. Теперь я понимала, что она лучше меня – открытая, искренняя, верная.

Иногда мне даже хотелось, чтобы она снова начала надо мной издеваться, приставать ко мне, толкаться – тогда я смогла бы посмотреть ей в глаза, заговорить с ней. Её молчание было намного хуже, чем любые наши прежние стычки.

Я пыталась придумать способ оказаться с Валитой наедине и попросить у неё прощения. Мне казалось, что это лучше, чем при всех. А подарок Армины я смогу использовать как символ примирения. Только бы мне удалось выбрать подходящий момент! И неважно, что у Валиты и так красивые волосы, без всякого специального ухода! Они станут ещё лучше, разве это плохо?

Когда я вошла в вестибюль, наша группа уже спустилась в швейную мастерскую. Я переложила коробку в карман комбинезона, оставила куртку в гардеробе и задержалась у зеркала. Представила себе, что стою перед Валитой и рассказываю ей всё, что так долго держала в себе.

Я беззвучно шевелила губами, твердила «прости, прости» и видела в зеркале грустные глаза на знакомом лице. На меня смотрела девочка с красивыми пышными волосами и тоже что-то говорила, но слов не было слышно.

Через пару дней мне подвернулся удобный случай. Мы с Валитой работали в дневную смену, и в перерыве мастер послал меня на склад за штекерами. Обычно он сам их приносил, но в этот раз к нам пришёл начальник цеха, задержал мастеров, они что-то обсуждали. Поэтому и на соседней сборочной линии случилось то же самое: мастер отправил на склад одну из работниц. Ею оказалась Валита. Мы столкнулись лицом к лицу в узком проходе между стеллажами. Таком узком, что двоим не разойтись.