— Иди-иди. Но учти: Лиху понравился твой зверь. Глупо тратить возможности такого отличного духа на мелкое воровство, когда есть стоящая работа и тебе её готовы предложить.

— А мне готовы её предложить? — уточняю осторожненько.

— Определённо. Подумай об этом, — этот тощий жердь с запавшими глазами растянул губы в улыбочке, тут же подхваченной охраняющими его живоглотами. Смотрелось это, надо сказать, крайне эффектно да внушительно, потому что только из зубатых голов они и состояли.

Я закивала, как болванчик, будучи слегка в ужасе от такого вот блистательного соседства, и ходко порысила домой, чувствуя, как трясутся поджилки.

Хаба… он парень очень интересный, но немного, как бы выразиться помягче, пугающий. Он тоже происходил из какой-то выгребной ямы и некогда учился в нашей Академии. Да не просто там дожил до пятого курса, что уже подвиг, а стал одним из лучших, обойдя многих родовитых студентов. Выгнали его за то, что попался-таки на тёмных делишках, но тужить по этому поводу Хаба не стал и за каких-то пару лет дослужился до статуса правой руки главы гильдии Меченых. В своё время, только оказавшись в столице, я сдуру тоже пыталась попасть туда.

Слава Тьме, с тех пор я основательно поумнела.

— Идём домой, Рат, — сказала тихо, — И, думаю, в следующий раз надо попытать счастья на другом базаре.

Я снимала комнату на улице Обезглавленных Мертвецов и, нужно сказать, мне в этом повезло: из-за излишне гулящей нечисти местное жильё спросом не пользовалось, а уж о моём доме, старом да полном привидений (одним из которых и была собственно хозяйка), вообще говорить нечего. Выжить и не спятить в такой обстановочке мог лишь кто-то с истинным призванием. Сказочно повезло, что у меня было таковое.

И у Фили тоже.

— Явилась, — поприветствовала меня госпожа Мокрица своей собственной призрачной персоной, — Гулящая особа. Не стыдно?

— Стыдно. Очень, — проще подтвердить, чем спорить.

— А оплату кто вносить будет? — ну вот, снова здорово!

— Срок ещё не пришёл.

— Ну пожалуйста… мне очень нужно. Пожалуйста! Мне так плохо, что, кажется, я умираю снова, — заканючила она. Нет, вот неплохо я отношусь к театральному искусству, но не настолько, чтобы каждый день наблюдать спектакли в собственной гостиной: это, на мой вкус, явный перебор.

— Я что, похожа на бесплатную столовую? — вопросила у неё скептически.

— Если я сказала, значит, надо! — ощерилась моя домовладелица, тут же черепушку вместо лица показав. Ну-ну, напугала зомби мозгами…

— У, так я тоже сказать что-нить могу, — уперла я руку в бок, — Сжигающий экзорцизм, например. Срок не пришёл, и контракт тебя не защитит, ведь так?

Призрак скривилась, пробормотала ругательство, но все же уплыла. И правильно, нечего мне тут! Она имеет право мои жизненные силы не чаще раза в месяц пить, и сама это прекрасно знает, а все равно рассчитывает на мою глупость и жалость. И раньше ведь по молодости я верила, как дурочка! Чуть не умерла, жалея несчастную и пытаясь мёртвый голод утолить, пока не додумалась прочитать о призрачных контрактах и их подводных камнях. Ох, как же злилась тогда! Особенно, конечно, на себя и свою доверчивость.

"Стоит опасаться тех, кто пытается всеми силами вызвать нашу жалость, — сказал мне тогда профессор Бал за нашими обычными посиделками, — Это недостойная колдуна эмоция, и не стоит путать её с деятельным состраданием или осмысленным сопереживанием, которые являются спутниками личностного роста. Жалость зачастую представляет собой сочетание зависимостей, застоя, манипуляций и лицемерия. Не стоит позволять ей руководить собой, кто бы её ни использовал — призраки или люди."

— Денька вернулась! Пожрать принесла? — родные пенаты привычно поприветствовали меня именно такой фразой.

— О, я в порядке спасибо что спросил, — фыркаю в ответ, — Филя спит?

— Как демонёнок, только крылышек нет!

— Вот и хорошо, — вздохнула я и обессиленно сползла на пол.

Чуча, природный дух совершенно неясной мне этимологии, уродливый, как моральный облик потомственного преступника в третьем поколении, поковылял ко мне, забавно переваливаясь на своих трёх конечностях и поправляя совершенно уморительно смотревшийся на его теле фартушек.

— Опаздываешь, — выговаривал он, — Шляешься не пойми где, а мы тут сидим, скучаем. Не на такое я, знаешь ли, рассчитывал, когда контракт заключал!

Только вздыхаю в ответ. Нет, могла бы сказать, что нашла этого красавчика, похожего на коренастую тумбочку, на предпоследнем издыхании и связала контрактом, не спрашивая — нянечка для Фили нужна была. Но потом мы с этим сущем как-то сдружились, что ли; конечно, считать духов приятелями — это чуть ли не главный признак неудачника, но, по сравнению с большинством моих однокурсников, Чуча был милашкой и чуть ли не красавчиком.

Ещё бы бородавок поменьше и второй глаз для симметрии, но, если подумать, оно и так неплохо.

— Ну что, — поинтересовался Чуча мрачно, — Сдала демонологию?

— Да, — кивнула быстро, — Эй, Рат…

Белка с корзиной тут же обнаружилась у меня под рукой. Чувствовалось, что осматривается бес с некоторым… недоумением. Вот искренне надеюсь, что он не связан с Мером каким-нибудь хитровыкрученым контрактом, по которому я обязана предоставлять Рату роскошные хоромы и трехразовое питание в виде изумрудных орешков или вовсе корней мирового дерева — даже имя немного созвучно с тем, из северных легенд.

— Это…

— А, Чуча, знакомься, это Рат, мой проект по демонологии. Бес первого уровня.

Единственный глаз болотного чудика уставился на меня с таким выражением, будто у меня резко выросли клыки и я принялась распевать светлые гимны, прославляя монстров из Империи Света.

— Ага, — сказал Чуча, — Хозяйка, а ты того… головушкой не билась?

— Билась, — говорю, — Маме если верить, так раз пять с крыши в детстве падала. А что, по мне совсем не видать?

— Да вот как тебе сказать. Иногда посмотришь, вроде и нормальная, а иногда прямо выпирают, последствия-то!

Рату до наших разборок было, как до лун: корзинку оставив, он принялся новое жилище изучать и сейчас завис на стропиле над Филиной кроваткой, несколько озадаченно разглядывая моего брата. У меня по позвоночнику как морозом продрало — от могущественных природных духов в древности как раз детьми и откупались.

— Рат, — говорю, — Ты не должен причинять Филе никакого вреда. Это приказ!

И пару формул на древнем добавила, для надежности.

На вас когда-нибудь белки смотрели, как на дуру? Советую попробовать, необычный и крайне освежающий опыт.

— Хозяйка, — сказал Чуча, — Не чуди. Давай ужинать и спать, тебе завтра ещё на защиту идти. Мне чёт кажется, конечно, что с этим проблем не будет, а все лучше выспаться.

— Ага, — вздохнула, потому что усталость и впрямь навалилась, тяжелая и вязкая. Едва добравшись до небрежно сваленной на полу кипы одеял, я закопалась поглубже и почти сразу же отрубилась.

В сновидения, предсказуемо, явилась редкостнейшая ерунда: мне снился Мер, но почему-то в обличьи высшего демона, крылатый, хвостатый да рогатый. Но даже этого ему отчего-то казалось мало, потому эльфёныш то и дело обращался в чёрного кота, оборачивал лапки хвостом и смотрел на меня — внимательно, пристально, изучающе.

— И придёт Зверь, — гремел отовсюду голос Ива, — Сын самого Императора Запада, рожденный от Великой Блудницы, рабыни и богини, умершей давно и живой. И сама тьма посмотрит на нас его глазами, вынося нашему миру приговор. И придёт Зверь…

— Начнём занятие, господа студенты, — пропел магистр Дибисиус довольно, — Давайте же смотреть, кто оказался достаточно благоразумным, чтобы проверить книгу на пакости, прежде чем переносить пентаграмму. Итак?