В нём действительно сидел человек.

Мёртвый.

Это был Матиас Ринг, из его груди торчал кинжал.

Кровь залила жилет Матиаса, совсем ещё свежая кровь. Один рукав рубашки был распорот почти до плеча и подвёрнут, а сама рука — плотно и аккуратно перевязана бинтами.

Выглядело это странным.

Я покосился на таз с водой. Чёрт… и что всё это значит? Какого дьявола Матиас делал в кабинете у доктора Нельсона?

— Ты-то что здесь забыл, матрос? — зачем-то прошептал я, обращаясь к мертвецу.

Затем убрал меч в ножны и взялся за рукоять кинжала, чтобы вынуть его из груди Матиаса, но тот внезапно прохрипел:

— Отвали, ублюдок… — Потом приоткрыл воспалённые веки, посмотрел на меня и слабым голосом добавил: — А… это ты…

Он будто даже не удивился.

Я отпустил кинжал, уставившись на Матиаса и не веря глазам. После такого ранения он был ещё живой.

— Софи! — позвал я. — Софи, подойдите!

Она откликнулась откуда-то из подсобки, выскочила и, увидев, кого я обнаружил, ахнула:

— Матиас!

На ходу Софи создала сразу несколько лечебных рун и отправила их в сторону раненого, а я опять взялся за кинжал, только не за рукоять (она была костяной), а за стальную гарду. Металл клинка мутировал под нажимом моих пальцев, после чего кинжал вышел из тела Матиаса легко и быстро.

Подойдя, Софи потеснила меня.

Она нарисовала руну прямо на своей ладони и приложила её к ране матроса. Тот поморщился, посмотрев сначала на Софи, потом — на меня.

— Как вы… — он облизал губы и сглотнул, — как вы меня нашли?

— Ты лучше скажи, какого хрена тут делаешь? Что у тебя за дела с доктором?

Матиас то ли усмехнулся, то ли кашлянул: хрипнул и дёрнул головой. Ну и глянул на меня, как на идиота.

— А какие дела… могут быть с доктором, Тео?.. Ох, чёрт… — Он смолк и опять поморщился (Софи сильнее нажала ладонью на его рану). — Врач лечил мне руку, — пояснил Матиас. — На меня напали… напали прямо в бальном зале. Солдаты капитана Грандж. Фреда убили, а я отбился, но получил клинком по руке. Тут появился врач этот… как его…

— Нельсон, — напомнил я, зорко наблюдая за реакцией Матиаса, но он больше реагировал не на мои слова, а на действия Софи: то кривил губы, то морщился, то охал, то замирал от боли.

Его лицо всё больше бледнело, становясь почти белым, голова то и дело заваливалась набок, и он уже не мог держать её прямо. Оставалось надеяться, что он не потеряет сознание, не рассказав мне всего, что с ним случилось.

— Да… Нельсон этот… тощий маленький козёл… — продолжил Матиас. — Он предложил помощь, сказал, что перевяжет рану, остановит кровь… повёл меня в кабинет, усадил в кресло, наложил повязку. Откуда мне было знать, что он потом в меня нож воткнёт… сволочь… заговорил зубы сначала про какую-то хрень… благословение, что ли… вроде благодарности за перевязку… такой пустяк…

После его фразы во мне всё похолодело.

Софи посмотрела на меня, её взгляд сказал обо всём куда красноречивее слов, а сказал он: «Случилось самое ужасное, что могло случиться».

— Значит, доктор напрямую попросил у тебя Благословение? — спросил я у Матиаса.

Тот прикрыл глаза, борясь с тем, чтобы не отключиться на полуслове.

— Мэт! — Я обхватил его за плечи и слегка встряхнул. — Он просил у тебя Благословение? Просил?

— Просил… да, — прошептал Матиас, уже не открывая глаз.

— И что ты ему сказал? Что сказал? Мэт! — Я сам не заметил, как повысил голос и начал орать. — Матиас, мать твою! Говори!

— Сказал… забирай, док… так и сказал… забирай, док… забирай…

Он всё-таки потерял сознание.

Я отпустил его плечи и шагнул назад, теперь даже не совсем понимая, чего ожидать.

Лев всех переиграл. Всех, кого только мог. Императора, его сыновей и их жён, его внуков, его слуг, его охрану. Он перехитрил всех Рингов, несмотря на их могущество. Он перехитрил Ребекку и меня, перехитрил Херефорда. Он получил то, чего хотел. Вернул в свой род уникальный алхимический дар, и теперь…

— Он получил не всё, Рэй. — Ментальный голос Софи, спокойный и ровный, оборвал мои мрачные мысли.

Она оставила рядом с Матиасом лечебные руны и повернулась ко мне.

— Он получил не всё, — повторила Софи уже вслух. — Теперь ему нужны оставшиеся Печати. Только с ними он сможет вернуть дар…

— Какая сила у Печати со львом? — перебил я её.

— Лев дарит невероятную силу убеждения. Возможно, Благословение в разы усилило этот навык. Но я не знаю, какими ещё способностями наделяет главная Печать своего носителя, когда все перстни находятся в сборе… — Софи вдруг замолчала и прислушалась.

Сначала из коридора послышался далёкий треск, потом стены содрогнулись, по полу пронеслась вибрация, будто внизу, на первом этаже, прямо под нами, что-то взорвалось.

И тут до меня дошло.

Я кинулся из кабинета с хриплым выкриком:

— Рыцарский за-а-а-л!..

Теперь мне не нужен был проводник.

Я бежал, ориентируясь на звук. Внизу грохотало и трещало — взрывы продолжались.

— Тарот! — позвал я, используя всю мощь своего ментального голоса. — Тарот, отзовись!

Ответа не последовало. Тишина, жуткая тишина.

— Херефорд!

Опять тишина.

Я нёсся по коридорам дворца и продолжал звать. Так и не получив ответа от волхвов, я обратился уже к патрициям.

— Патриций Орриван!

Тишина.

— Патриций Скорпиус!

Ничего.

— Патриций Сильвер! До-о-ок! Ответьте! Док!

И опять не было ответа.

Ни от кого из них не было ответа.

Они бы могли прокричать хоть что-нибудь, я бы их услышал даже со второго этажа, но они молчали.

Я добежал до лестницы и буквально полетел вниз, на первый этаж, перескакивая ступени через пять-шесть сразу. Гравитационный эрг помогал мне и добавлял скорости, но не добавлял спокойствия.

Во мне будто всё звенело и лопалось: нервы были на пределе, мышцы в чудовищном напряжении, мысли взрывали голову.

Чёрт возьми, Рэй!

Ты сам отправил все Печати в один зал! Где были твои мозги в тот момент?! О чём ты думал? О том, что почти подобрался к главной Печати? О том, что Ринги пали? О том, что всё окажется простым и понятным, а не так, как оказалось на самом деле?

Обругивая себя, я продолжал бежать, и теперь не только на звук, но и на запах. По первому этажу разнесло вонь горелой древесины и дыма, где-то вдалеке продолжало трещать.

По пути мне встретилось несколько убитых солдат, а вот живых — никого.

И тут вдруг в голове прозвучал слабый голос Херефорда:

— Невозможно… ему невозможно противостоять… мы проиграли…

Его признание прозвучало в тот самый момент, когда впереди я увидел горящие стены коридора, обшитого деревом, и вывернутые взрывом ворота рыцарского зала. А там, внутри, всё заполонили чёрный дым и пыль.

— Стой, Рэй! — выкрикнула позади меня Софи. — Остановись! Не ходи туда!

Я остановился, но только для того, чтобы дождаться единственного чёрного волхва, который остался со мной.

Софи приблизилась, с ужасом оглядывая обугленные и ещё тлеющие двери.

— Такого будущего я не видела.

— А какое видели?

Она взяла меня за руку и ответила, безотрывно глядя на зал:

— Прекрасное, Рэй. Самое прекрасное, какое только можно представить.

Я был уверен: она лжёт. Если бы Софи видела прекрасное будущее, то не спешила бы что-то менять, но она вмешивалась в мою жизнь почти постоянно.

— Асура вайу, — тихо произнёс я.

И меня, и Софи накрыл мой щитовой эрг, пурпурная мерцающая сфера. Она расслоилась и разрослась, укрепляясь на глазах. Софи отпустила мою руку и осталась внутри щита.

— Как же давно я мечтала увидеть твой алый щит, — сказала она. — Но оказаться под ним… о таком я даже не думала.

— Идём. Нас ждут. — Я направился в зал.