Я вскинулась.

– Эй, прекратите! Он же просто к слову это сказал. А вам лишь бы…

Но инспектор мотнул головой.

– Да нет же, я вовсе не о нем.

– А о ком тогда? – спросила я, уже предчувствуя неладное.

– О тебе, – ответил он и отвел глаза.

Мы покормили Коляшку и водворили на его законное место. В этот раз он и не думал возражать, наоборот, на его лице явственно читалось нечто очень похожее на счастье. Инспектор поколдовал над стеклом, и оно срослось, будто и не было разбито. Я вздохнула не без зависти. Мне такой уровень магического мастерства никогда не будет подвластен. Хотя, кажется, такой уровень никому в этом мире не светит.

Закончив «упаковывать» Коляшку, инспектор жестом позвал меня в свою комнату. Я с нетерпением последовала за ним. Его слова насчет стирания памяти изрядно меня беспокоили.

– Ну и что там у вас за странные идеи? Признавайтесь, что вы задумали.

Я уперла руки в бока с твердым намерением не отступать, пока он не расскажет мне все. Но он и не думал запираться.

– Нужно стереть тебе память. До того самого момента, когда этот чертов идиот рассказал тебе о невозможности заткнуть червоточину, как бутылку пробкой.

По спине пробежал холод.

– Да вы, должно быть, шутите, – проговорила я, уже отлично понимая, что ему не до шуток. – Разве такое вообще возможно? Ну, стирать людям память?

Он кивнул.

– Заклинание сложное, требует большой силы и концентрации. Но, – он достал из кармана перстень, – странное дело: ведь это ты его мне продала. Я просто просил самый дорогой товар, а получил кое-что действительно ценное.

Я хорошо помнила этот момент. Полный провал моей презентации, в которую я вложила все силы. И инспектор, покупающий у меня дорогущую вещь. Почему-то он тогда был чертовски расстроен.

А вдруг просто потому, что не хотел меня отпускать? Я вскинула на него взгляд, но спросила не о наших сложных личных отношениях, а о вещах более актуальных на данный момент.

– В самом деле?.. И что эта чудо-вещица умеет?

– Амулет контроля. Помогает, когда нужно сделать какую-то очень тонкую, практически ювелирную магическую работу. Например, в битве с колдуном, когда нужно брать заклинание помощнее да бросать посильнее, он совершенно бесполезен. А в нашем случае…

– Вы так говорите, как будто я уже согласилась, – вспыхнула я.

Инспектор покачал головой.

– Увы, для этого ритуала одного согласия недостаточно. Ты должна мне доверять полностью. Хотя бы одно небольшое сомнение – и ничего не получится.

Я задумалась. Чего-чего, а сомнений у меня хватало. Да я вообще могу очнуться дурочкой, не помнящей, как держать ложку и сколько будет дважды два! И наличие у инспектора суперточного перстня – вовсе не гарантия того, что все получится.

С другой стороны… если мы сотрем мне память, если я не буду знать, что эта чертова пробка невозможна… Кто знает, есть шанс, что в результате у нас все получится. Избавимся от червоточины и вернемся домой.

Я подумала, что вообще-то это инспектор вернется домой, а я… Впрочем, какая уже разница, главное, не застрять навсегда в этом мире без магии и без шансов вернуться хоть когда-нибудь, зато с сеновалами и простым деревенским трудом, к которому я – совершенно городской житель – не имею ни малейшей склонности.

– Мне нужно подумать, – сказала я. – Нет, серьезно, я не капризничаю. Мне действительно нужно подумать. Потому что это очень страшно – пускать кого-то в свою голову. А вдруг вы сотрете из памяти что-нибудь лишнее?

Инспектор усмехнулся.

– Единственное, что я хотел бы стереть из твоей памяти – это вчерашний вечер.

Вчерашний вечер? Я не сразу поняла, о чем он. А поняв, густо покраснела. Надо же, все это было вчерашним вечером, а кажется, что с тех пор прошли уже годы.

Стоп!

Он хотел бы, чтобы я это забыла? Интересно почему. Чтобы и воспоминания не осталось о том, что мне пришло в голову провести эту ночь с ним? Или потому, что он меня выпроводил? Если бы я не помнила об его отказе, возможно, когда-нибудь мы могли бы и в самом деле…

Я уже хотела уточнить этот жизненно важный вопрос, но не успела. Инспектор каким-то (явно волшебным) образом оказался рядом. Я тоже сделала шаг навстречу, и вдруг как-то само по себе оказалось, что мы целуемся.

Безграничная нежность мешалась с горячей страстью, коленки мигом ослабли, а по телу прокатилась волна тепла. Сомнения, беспокойства, страхи, мысли – все исчезло. Никогда в жизни я не ощущала касание губ к губам настолько остро и… всеобъемлюще, словно весь мир сузился, схлопнулся до нас двоих, и миг превратился в вечность. Я зажмурилась, оглохла от собственного сердцебиения, а осязание стало невыносимо ярким, словно его выкрутили выше максимума. Мне было жарко, сладко и казалось, что я вот-вот лишусь чувств.

– Маша… – забормотал он, когда мы оторвались друг от друга, чтобы перевести дыхание. – Я уже давно… Ну точнее, с самого начала… Я…

Он замолчал, окончательно смутившись. Вот уж чего не ожидала от ироничного, всезнающего инспектора. А может, это отсутствие сердца мешает ему говорить о чувствах? Впрочем, он по-своему прав. Говорить об этом сейчас нет никакого смысла.

– Да, действительно. В объяснениях сейчас нет никакого смысла, – повторила я свою мысль вслух.

– Почему? – не понял он.

– Ну это же очевидно, – пожала плечами я. – Потом я все забуду.

– Так ты… Ты согласна?

Я энергично кивнула.

– Уверена? – переспросил он.

Я кивнула еще энергичнее.

– Для этого заклинания нужно много чего готовить? Сколько понадобится времени?

– На самом деле, не так уж и много. Тут в основном дело в мастерстве колдуна. А какой-то особенный антураж: ребро дракона, благовония, специальные порошки нам точно не понадобятся, – усмехнулся он.

– Ну вы тут готовьтесь…

Я выскочила из его комнаты, вихрем промчалась по павильону и прибежала в свою. Попросила у шкафа бумажку с карандашом, нацарапала несколько фраз, сложила листок под подушку и вернулась в комнату инспектора.

Действительно, ничего особенного особенного ему не понадобилось. Пока я бегала, он мелком нарисовал правильный квадрат, и теперь вписывал в него то ли иероглифы, то ли руны. Я следила с любопытством, но близко не подходила, чтобы не затоптать линии, от которых будет зависеть. Заковыристым рисунком инспектор не ограничился, принес из торгового зала связку свечей и расставил их по углам квадрата. И как вишенку на торт он пристроил в центр небольшой стеклянный шар.

Обойдя и критически осмотрев свое художество, инспектор поправил один завиток и приглашающе махнул мне рукой:

– Вот на этот угол вставай или садись на пол, как тебе удобнее.

Я решила, что лучше сесть.

Инспектор встал сзади, положил ладонь мне на макушку. Затем что-то сказал, и свечи вспыхнули сами собой, огонь будто выплеснулся и потек по меловым линиям жидкой лавой. Инспектор продолжил говорить. Низкий бархатный голос действовал успокаивающе.

Я поймала себя на том, что разум туманится. Хотела сосредоточиться, не дать себе уплыть в эту дрему, но тут же спохватилась, поняла, что сопротивляться как раз не нужно.

Я ведь доверяю инспектору?

Да полностью! Он лучший человек на свете, хоть и бессердечный. И вполне компетентный чародей, что бы там по этому поводу ни думали некоторые злые колдуны.

Ответив так, я тут же провалилась в уютную бездну сна без сновидений.

Я открыла глаза. Огляделась по сторонам.

– Где я? И что со мной?

Сверху нависла трудноразличимая тень. Я моргнула пару раз и смогла рассмотреть инспектора.

– Что последнее ты помнишь? – спрашивал он, и в голосе его было столько тревоги и озабоченности, что мне на мгновение стало страшно.

Что тут, черт возьми, случилось?! Я постаралась припомнить.

– Колдун отвел нас в какое-то странное место через портал. Там была какая-то жуткая расщелина, а в ней… – я подняла на инспектора извиняющийся взгляд. – … билось ваше сердце.