Ударившись головой о потолок он на секунду потерял сознание и спикировал на пол.

— Ты как, приятель, в порядке? — обеспокоенно похлопал его по щекам косой ликвидатор.

— Да жив он, скажи спасибо Степан поймал тебя, а то секир-башка.

— Шёл бы ты парень к мамке под юбку…

— Кто это сказал? Сука, на куски порублю! — вскинулся Александр и вырвался из лап здоровяка. — Ну? Кто? Что смелости не хватает в лицо сказать? — в руке тут же появился оголённый меч на семьдесят процентилей, у местных оружие максимум сороковки-пятидесятки, а это серьёзное отставание.

— А можно спросить? — сзади похлопали по плечу, а когда Барятинский обернулся, в лицо прилетел смачный удар от которого искры из глаз брызнули.

Тело снова упало на мраморный пол, Александр закряхтел. Кто-то выбил у него из руки пинком меч.

— Выкиньте эту недоросль, пусть поучится вежливости!

— Козёл, тьфу ты…

В этот раз с ним не церемонились и несостоявшийся ликвидатор вылетел головой в двери, чтобы эпично скатиться по каменной лестнице вниз.

— Рука! Аа-а-а, — заорал он, видя открытый перелом в локте.

— Ничего, к некроманту сходишь, чай не бедный, — раздалось в последний раз за спиной и двери захлопнулись.

— Убью мразь, — хныча бубнил себе под нос Александр.

Он приехал сюда, чтобы получить разрешение на штурм «Северной» от главы Бастиона. Всего-то и требовалась, что одна сраная бумажка с печатью, но старый хрыч, эта списанная временем рухлядь Шпульц вздумал учить его жизни!

Говорит, рано вам на первый рубеж. Сухофрукт, гнида, мразь. Десять Брешей ему закрытых подавай. Да кто он такой, чтобы с меня спрашивать? Офицер, ага как же, и деньги не взял, правильного из себя такого строит…

Покачиваясь от боли, Александр подошёл к своему мечу, выкинутому вслед, и попытался левой здоровой рукой засунуть его в ножны на правой стороне, но лишь застонал от боли — мешала раненая конечность.

— Вам помочь? — вежливо спросил сбоку голос, и Барятинский, вытерев локтем испарину на лбу, молча передал артефакт в руки незнакомого джентльмена в сером пальто.

Тот учтиво вложил оружие в ножны и поинтересовался.

— Позвольте узнать ваше имя?

— Александр Барятинский, — выдыхая пар, ответил аристократ и поморщился, боль от перелома снова накатила.

— Вот как, имя вашего брата здесь на слуху…

— Да знаю я, лучше подскажите, где можно найти некроманта?

— Я вас провожу. Ах, да, с моей стороны грубо было не представиться: Андроник Степанович Ракитин, преподобный комиссар Синода.

— Вы инквизитор?

— Я ими руковожу, извольте сюда.

Александра проводили до здания Ложа неподалёку, где ему и была оказана медицинская помощь. Руку быстро срастили и от былого перелома не осталось и следа, одна только обида за произошедшее. На этом знакомство не закончилось и за чашкой вкусного кофе в местном подобии ресторана средний сын Олега Барятинского поведал собеседнику о своих злоключениях.

— Вот вы говорите брат мой Артём известен. Он, конечно, наша гордость, но когда он сюда приехал — отец ему помог. Об этом почему-то никто не говорит, мне же пришлось столкнуться с тотальным невежеством, — Александр остановил свою тираду прервавшись на бодрящий напиток, — никто не хочет иметь дело со студентом, вот и пришлось мне набрать всякий сброд. Они и рады за деньги то… Знал бы…

Лицо барона перекосило от злости, но Андроник заметил.

— Вы зря себя корите за неудачу. Многие после первого раза не возвращаются, к тому же вы почти поймали удачу за хвост. И вы не выпрашивали помощи у брата — в вас определённо есть характер.

— Барятинские все с характером, — гордо поднял голову Александр и достал из кармана крупную купюру на чаевые официанту, кошелёк аристократа чуть ли не лопался от банкнот.

— Никогда в этом не сомневался, — поддакнул Андроник. — Я слышал ещё, что род вашей матушки восходит к династии Рюриковичей, достойная родословная. Понятно, что честь для вас не пустой звук, — произнёс льстивый инквизитор.

— Давайте не будем про матушку, она выбрала отца, а не… В прочем это старая история, забудем, — он бросил на стол пятьсот рублей, что в десять раз превосходило стоимость их трапезы и оба господина выбрались опять на мороз.

К Андронику тут же приблизились двое мужчин неприметной внешности, одетых как обычные ликвидаторы в зимние тулупы и шапки-ушанки. Александра попросили пару минут подождать и инквизитор, кивая, выслушал донесения, а потом эти служители церкви исчезли за поворотом, получив свежие указания.

— Простите, служба, — скромно улыбаясь, ответил Андроник, — приходится трудиться за свой хлеб. Увы, Господь наш Клирикрос, обделил голубыми кровями, но мы не жалуемся, каждому по способностям.

Вечер в зимнее время наступал быстро, вот и сейчас на заснеженных улицах фонари освещали путь двум пешеходам. Общество Ракитина нравилось Александру, тот относился к нему с уважением. А его высокий государственный чин льстил самолюбию.

— Слушайте, Андроник Степанович, можете оказать мне услугу? — барон вдруг остановился посреди дороги, взгляд комиссара пробежался вправо-влево по привычке. — Я в долгу не останусь…

— Да тише вы, Александр Олегович, — одёрнул он молодого наследника, — знаю я вашу просьбу, но кто ж так делает? Деликатней надо, у стен тоже есть уши.

— Вы понимаете, что я не могу так просто оставить это оскорбление?

— Понимаю.

— И вы поможете?

— Почему бы и нет? Кому как не нам восстанавливать справедливость? Наводить порядок — это моя работа. Предлагаю на кое-что взглянуть. Вам понравится, вот увидите.

— Заинтриговали.

У церкви в каждом крупном или рубежном городе были свои помещения, Бастион не исключение. Казенное здание, где вскоре оказались собеседники, представляло собой неприступную подслеповатую мини-крепость. Прямоугольные окна были настолько узкими, что снаружи через них ничего не рассмотришь, а вот изнутри периметр хорошо контролировался.

Александр также слышал, что по углам инквизитория вмурованы столбы из святого камня. Якобы они давали барьер в случае опасности и можно было продолжительное время держать оборону, либо не дать опасным преступникам сбежать.

Персонал инквизиции был небольшим, человек десять и большая часть — обслуга с чиновниками, а не профессиональные маги. На входе Барятинского встретила аскетичная атмосфера братства: широкий дубовый стол, где регистрировали всех вошедших, максимально неудобные тяжёлые стулья с прямыми спинками и без обивки, а также постамент с чёрным шаром.

— Нравится? — заметив заинтересованный взгляд гостя, спросил Андроник. — Это для Забвений, совсем запылился, — Барятинскому показалось или инквизитор печально вздохнул?

В таком захолустье с преступностью почти никак: все друг друга знают, к тому же большая часть — военные, вот и стоял священный камень без дела. Барону пришлось расписаться в книге посещений.

На стене позади служащего он приметил фреску на которой женщина в тоге тянулась к земле за цветком, кажется, то была камелия.

— Идите за мной, чувствуйте себя как дома.

От этих слов внутри у Барятинского ёкнуло, не дай бог попасть в лапы к этим людям. Об инквизиции ходили дурные слухи: они не чурались никаких средств допроса и даже вчерашние коллеги, пойманные на предательстве, не вызывали жалости у пыточных умельцев. Работа такая людей ломать.

Внутри на удивление было светло — потолок и стены увешаны артефактами даже больше чем нужно. Это сделали для контраста, чтобы человек вначале не так сильно пугался.

Здание не выглядело как тюрьма, но в нëм имелись комнаты с массивными металлическими дверьми. Все они пустовали и были открыты. Александр подметил внутри отсутствие какой бы то ни было мебели, просто каменные мешки.

Коридор с камерами закончился и они поднялись по винтовой лестнице на второй этаж. Вскоре Барятинский услышал стоны.

— Кто там? — он остановился, занеся ногу на предпоследней ступеньке.