— Чародей чувствует тварей, как и я, — сказала я громко. Потом покосилась на парня, тот едва заметно кивнул. — Мы думаем, что если объединим наши силы…

— Твари выходят из порталов, — пояснил Чародей. — Александр Сергеевич приказал отыскать портал.

— Действующий портал, — добавила я.

— К сожалению, схлопываются они довольно быстро, — буркнул Семёныч. — Так что, даже и не знаю.

— Когда одна Тварь — то быстро, — сказала я. Это тоже была догадка. Но вполне логичная. — А когда их много…

— Требуется время, чтобы вышли все, — кивнул Семёныч. — Как в библиотеке.

— Или на крыше, — вспомнила я. Наклонившись вперёд, я смотрела на него мимо Чародея. — Но так как портал небольшой, то они сначала появляются в виде зародышей, а потом вырастают.

— Прямо на глазах, — он смотрел на дорогу и говорил как бы в лобовое стекло.

— Прямо на глазах, — повторила я и повернула голову к Чародею.

— Что может быть такого, что помогает тварям за полминуты вырасти из вот таких, — я показала руками. — До… Вот таких, — я обвела взглядом кабину пикапа.

Чародей молчал. Думал — глазные яблоки так и бегали под прикрытыми веками.

И вдруг…

— Стой! — выбросив руку, он рванул ручной тормоз.

Покрышки завизжали, пикап пошел юзом, Семёныч крепко выматерился, навалившись на руль.

Как только пикап перестало нести — мы встали посреди дороги, слава фаберже, никто в нас не врезался, немногие тачки объезжали с воем клаксонов и матом из окон — Семёныч повернулся к Чародею, чтобы высказать всё, что думает о его идиотизме, и на этот раз я была с ним полностью согласна.

Но Чародей уже распахнул дверцу и выскочил прямо под колёса какого-то мерса, тот завизжал покрышками и вильнул в сторону.

— Придурок! — донеслось из окна. И это было самое ласковое, что Чародею сегодня сказали…

И тут я это почувствовала. Бедро словно обожгло — настолько холодным сделался Аннушкин камень, я сразу его вытащила — он походил на кусок льда. Даже капельками воды покрылся.

Мы стояли на мосту — не знаю, каком, я уже говорила, что не следила за дорогой. Но Чародей уже бежал к тротуару, миг — и схватившись за ограждение, он перемахнул на ту сторону…

Я бросилась за ним.

И тоже прыгнула, не глядя, что там внизу — если Чародей прыгнул, значит, невысоко, да? Он, конечно, придурок, но всё-таки не полный.

Оказалось и правда невысоко.

Это была не судоходная река, просто канал. Вода текла в бетонированном ложе, а вдоль бортов шла такая дорожка — по ней ещё бегают, и на велике можно.

И вот на этой самой дорожке…

Нет, видно его не было. Не было никакого мерцания, или там провала в «никуда». Казалось, кровь выливается прямо из воздуха, расползаясь густой вонючей лужей, и это была нормальная, живая кровь — в смысле, из живых существ.

И вот когда её стало ОЧЕНЬ МНОГО — к нам давно подбежал Семёныч, и теперь мы трое стояли рядком, и смотрели, как лужа становится шире, и как будто глубже, а в середине её появилась рябь, — Тварь вылезла прямо из центра, хотя минуту назад там был асфальт.

Это было эпичненько.

Тварь появлялась медленно. Сначала — голова с острыми ушами, с длинной крокодильей мордой, затем — плечи, широкие и могучие, голый торс с длинными лапами и чёрными загнутыми когтями…

По-своему, по-своему, Тварь была даже красива. Ну знаете, ГОТИЧНАЯ такая вся из себя. А ещё у неё были желтые глаза. Словно в чёрной резине прорезали две дырки и посветили изнутри фонариком.

И вот когда эти желтые дырки уставились на меня, я не выдержала.

— Лихо ты её, — прокомментировал Семёныч, тронув носком сапога голову.

Та перевернулась и стал виден чистый и ровный срез…

— Я бы сказал, ХИРУРГИЧЕСКИ лихо, — добавил Чародей, и неожиданно икнул.

А потом отошел к краю тротуара, нагнулся, и его стошнило.

Мы с Семёнычем переглянулись, а потом я пожала плечами.

Вот не понимаю я этого Чародея, хоть тресни. То он хладнокровно препарирует Тварей, спиртует отдельные части тела, пакует их в мешки… А стоило при нём УБИТЬ — сразу блевать побежал…

— Вот почему я не люблю выходить из дому, — сердито пояснил он, вернувшись к нам и опять опрыскивая себя с ног до головы антисептиком. Я зажала нос.

— То есть, ты — своего рода теоретик, — хмыкнул Семёныч, похлопав Чародея по плечу. — Ничего. С кем не бывает.

— Я согласен изучать этих существ, — кивнул Чародей. — Но СМОТРЕТЬ, как их убивают — не обязан.

— Ох ты ж, тонкая психика… — пробормотал Семёныч. — Каждому своё, я хочу сказать, — добавил он, когда я посмотрела на него с ОСУЖДЕНИЕМ.

Чародей прав. Он не обязан на это смотреть. Но ведь…

— Ты САМ остановил машину, — сказала я вслух. — И прибежал сюда. Что-то почуял?

— А ты? — он посмотрел на меня искоса, натянув панамку на самые глаза. И кстати: на ней таки прибавилась парочка новых пятен.

Я молча кивнула, похлопав себя по карману.

— Так, — Семёныч встал между нами и положил руки обоим на плечи, как нашкодившим деткам. — А ну, вываливайте дяде Вове свои секреты.

Отпираться не было смысла.

К тому же, как назло припомнились слова Спока: нужды многих… Ну, дальше вы знаете.

Так вот: способность кулона определять открытие порталов ОДНОЗНАЧНО нужнее нам. То есть, мне, Семёнычу и Алексу.

Для Аннушки это обычное украшение, скорее всего, крёстная знать не знает о его свойствах.

Вздохнув, я вытянула из кармана кулон и показала Семёнычу — на синем камне вновь появились мелкие капельки, конденсат от переохлаждения.

В двух словах поведав свою теорию, я замолчала. Чародей стоял рядом и не отсвечивал — о его способности чуять порталы я промолчала. ЭТО — точно не моя тайна, захочет, сам расскажет.

Может, в нём это от того, что он слишком много времени проводит в обществе Тварей — в смысле, дохлых? И как-то перенял часть их способностей… А вообще не знаю. Он же — Чародей, что с него взять?

— Так что, можем вернуться к Алексу и отдать ему кулон, — закончила я. — Он же хотел определять порталы.

Для того, чтобы вытащить Сашхена, — добавила я про себя. А для чего же ещё?..

— Значица так, — сказал Семёныч, уперев руки в бока. — Проверяем эту цацку ещё раз, и если всё сходится — едем к Сергеичу.

— Где пикап? — я была не против. Семь раз отмерь, как говориться.

Семёныч махнул рукой себе за спину и мы пошли. Чародей не двинулся с места.

Как всегда, он разворачивал мешок, чтобы сунуть в него… Ну да. На краю кровавой лужи валялась одна голова.

Когда я не выдержала и рубанула Тварь ассегаем по шее, голова отлетела. А остальное туловище погрузилось в лужу и исчезло в портале. Больше здесь никто не появился.

Хотя портал был рассчитан на кучу Тварей — к гадалке не ходи. Столько крови… Но теперь он схлопнулся, ни Чародей, ни мой кулон ничего не чувствовали.

Чародей тщательно упаковал голову, побрызгал всё антисептиком — мы с Семёнычем закатили глаза, — и только после этого выпрямился и мило улыбнулся.

— Я готов ехать дальше, — сказал он. И мы пошли к пикапу.

Возле которого топтался полицейский в форме, толстый такой, пузо на ремень налезло.

— Лейтенант Колобородько, — козырнул он, когда мы подошли.

— В чём дело, товарищ? — добродушно вопросил Семёныч.

— Так… Парковка в неположенном месте, — тот растерянно глянул на машину.

Семёныч приткнул пикап у обочины, прямиком под знаком «стоп» у въезда на мост…

И тут я похолодела: а что будет, если он захочет осмотреть багажник? И как долго его будет колотить, когда он увидит Тварь?..

— Дяденька офицер, это я виновата, — громко сказала я, выходя вперёд. Чародей со смердящим мешком стоял позади, и я постаралась встать так, чтобы он не слишком отсвечивал.

— Де-е-евочка! — лейтенант расплылся в улыбке. — А у тебя права-то есть?

— Сейчас я позвоню дяде, и он всё уладит, — я уже достала телефон и набирала номер полковника Котова.

У Алекса и Сашхена есть корочки — я знаю, я видела. А Семёныч у нас чувак новый, вряд ли кто-то озаботился сделать корочки и ему.