Известное дело. При наличии беспорядков народ всегда стекается в город — под защиту крепостных стен.

Едва проехав Зеленоград, мы врюхались в исполинскую пробку. Полоса, ведущая из города, оказалась тоже забита: не считаясь с правилами, народ пытался прорваться в город по встречке.

— Что будем делать? — дёрнув ручник, я вылез из водительского кресла и потянулся.

Валид уже склонялся над какой-то карабулей, из которой показался… небольшой дрон.

Собрав машинку, приладив лёгкие крылышки, оборотень открыл люк и выпустил дрон на волю.

Управлял он им мастерски — картинка на экране смартфона плыла ровно, без толчков и давала отличный обзор.

Впереди, в полутора километрах от нас, дорога была перегорожена. И не просто перекладиной. Я узнал заградительные противотанковые «ежи»…

Дальше машины пропускали по одной, перед «ежами» стоял ряд автоматчиков.

— Сдаётся, это по наши души, — Алекс тоже смотрел на экранчик, склонившись за моей спиной. — Я имею в виду, что в город не пропускают ничего сверхъестественного, — он многозначительно подмигнул. — Только обычных людей. Во избежание, так сказать.

— Оборотни, — сказал я. Алекс кивнул.

Суть в том, что в московской полиции служит много двусущих. А они прекрасно отличают «своих» от всех прочих.

— В принципе, нам не обязательно проезжать СКВОЗЬ город, — задумчиво произнёс отец Прохор. — Есть и другие трассы на…

И замолчал.

Я посмотрел на шефа.

У них было время всё обсудить. Пока мы с Машей гуляли по Любани и общались с Ахмедом, у Алекса и Ко была чёртова уйма времени.

— Мы едем в Сочи, поручик, — конечно же, шеф прекрасно уловил шедшую от меня волну недовольства. И решил её пресечь. В зародыше. — Через пару недель там начнётся большой фестиваль. Артисты, музыканты, спортсмены… В общем, уйма знаменитостей, и не только. Все, кто хоть что-то значит в России, будут там. И Шаман тоже.

И я вспомнил нашу осеннюю Ассамблею. Столько народу, и все зависят от Шамана. Точнее, все его страшно боятся — потому что им есть, что терять.

И как отчётливо, громко, в оперном зале звучал метроном…

Сейчас я понимаю, что это был не метроном. Где-то там, за кулисами, работала адская машинка Шамана — воспроизводила особый ритм, посредством которого он влиял на умы и души.

Мы с Алексом тогда не обратили на него внимания. Слишком были заняты решением своих, насущных дел.

В зобу дыханье спёрло от открывающихся перспектив…

— А вы уверены, шеф?.. — я не договорил. Он и так прекрасно понял, в чём я сомневаюсь.

— На девяносто восемь процентов. Фестиваль организовали с одной целью: чтобы Шаман мог повлиять на огромное количество людей одновременно.

Он говорил, как по писаному: надо думать, шефу уже пришлось выдержать одну битву за логику — с отцом Прохором и Гоплитом.

Я знаю, шеф терпеть не может повторять дважды. Но меня-то там не было, и чтобы убедиться в его правоте, мне надо всё проговорить самому.

— Хорошо, вы уверены, что этот фестиваль — именно то, что нам нужно. Но… не лучше ли просто выследить Шамана в каком-нибудь уединённом месте, без большого скопления народа, и сделать всё по тихому? — я покосился на Машу.

Девочка спала на одном из боковых диванов. Я чувствовал, что она именно спит: дыхание спокойное, сердце стучит ровно, ноги и руки иногда чуть подёргиваются — как у щенка, который во сне гоняется за бабочками…

Пускай будут бабочки. Всяко лучше, чем ходячие мертвецы.

— Лучший охотник тот, кто не гоняется за добычей, — неожиданно сказал Гоплит. — А ждёт. Когда она выйдет на него сама.

Ага. Значит, старичков Алекс убедил.

Что ж, такое соображение не лишено логики: ожидая Шамана в определённом месте, мы могли бы подготовиться, расставить ловушки…

А играть в жмурки можно долго: мы приезжаем туда, куда указала Маша, а его там уже нет — сел на самолёт и был таков.

— Остаётся надеяться, что за это время он не причинит большого ущерба, — пробормотал я как бы себе под нос, но прекрасно зная: все меня слышат.

— Он не успеет, — Алекс успокаивающе улыбнулся. — То, что мы будем ждать его в Сочи, ещё не значит, что Шаман получит передышку.

И он тоже покосился на Машу.

Мне ничего не оставалось, как признать своё полное и окончательное фиаско.

Я даже отдал честь — хотя и шутливо, но Алекс понял всё правильно.

Маша может работать с картой и маятником в любой точке пространства.

Мы едем в Сочи, а девочка вычисляет очередную лёжку Шамана… Алекс передаёт координаты по мобильному своим людям, и нашей дичи приходится перелетать на новое место — подобно вспугнутому фазану…

У него просто не останется времени на очередные каверзы.

— Но в город нам всё равно надо попасть, — строго напомнил шеф. — Я должен лично убедиться, что у Володеньки всё хорошо.

— А если нет?

Вопрос вырвался сам, я не хотел говорить этого вслух. Хотя думал о таком повороте событий постоянно.

— Ваш друг находится вот здесь.

Я оглянулся. Маша, оказывается, уже не спала, а сидела за столом над подробной картой Москвы. В карту был воткнут флажок. Рядом лежал свёрнутый шелковый галстук — клык даю, принадлежал он Владимиру…

Я восхищенно посмотрел на шефа. Тот куртуазно поклонился и преспокойно отправился в кухонный уголок — ставить чайник.

Комментарии были излишни.

Алекс всё предусмотрел: живой радар в виде Маши помогает отыскать любого — была бы хоть какая-то наводка. Деталь гардероба, волосок, капля крови…

Это симпатическая магия, — меня осенило вдруг, внезапно.

Маша — никакой не медиум и не экстрасенс!

Она — маг.

Не латентный, а практикующий, причём необычайной силы.

Для справки: магов ни в коем случае не надо путать с ведьмами.

Те, скорее, овладевают Искусством. Да, с Большой Буквы. Но ему всё же можно научиться. Сила ведьмы зависит не от дара — зачастую его нет. Она напрямую связана с её личными качествами, как человека. Многие ведьмы — и ведьмаки — упорно ищут силы, и она снисходит к ним, в конце концов. Дело практики, по большому счёту.

Маги — это другое.

Как правило, мы силу не ищем — она сама нас находит. И шарахает по тому месту, которое ближе всего.

Поэтому Аврора Францевна и твердила, что в Маше нет никакого таланта.

Потому что дар мага — совсем иной природы. И в эту природу наша соседка, как учёный, просто не верит — дар нельзя измерить, пощупать и посчитать. Он просто есть.

Все эти мысли вихрем пронеслись в моей голове, оставив один насущный вопрос:

— Как мы туда попадём?

Алекс как раз вернулся из хвоста автобуса, где он говорил по телефону.

— Я обо всём позаботился, — заявил шеф. — Валид, выбирайся из пробки. Автобус дальше не идёт.

Я кивнул.

Очевидно, шеф придумал какой-то способ проникнуть в город поодиночке.

Аурус — слишком заметная махина, он удобен в дороге, но в городе лишает мобильности.

Пускай пробирается окольными путями к трассе Москва — Сочи, а мы…

Кстати. А кто именно пойдёт в город? Всем там делать нечего — и так ясно.

Но вынести этот животрепещущий вопрос на обсуждение я не успел.

Сзади набежал густой утробный рёв, Аурус окружило стадо мотоциклов.

Я улыбнулся.

Гордей Степной, нынешний председатель совета директоров компании Семаргл. По-совместительству — наш большой друг, а ещё — один из самых влиятельных вервольфов в мировом сообществе двусущих.

Но самое важное в предлагаемых обстоятельствах, Гордей — хозяин байкерского клуба.

Дверь Ауруса открылась, в салон проскользнуло двое вервольфов. За то, что они двусущие, говорили их повадка, их запах, аура их мыслей.

Но выглядели они, разумеется, как обыкновенные байкеры: шлемы, косухи, высокие ботинки…

— Ты ещё не разучился водить мотоцикл, мон шер ами? — вопросил Алекс, принимая из рук одного из вервольфов куртку и шлем.

Я радостно кивнул.

Он выбрал меня. Для операции в городе шеф выбрал меня!..