— Сопоставимо, по меньшей мере, с терактом, — кивнул Тарас.

Выглядел древний стригой обеспокоенным, в то время как Алекс был мрачнее тучи.

— И это не конец, — продолжил шеф. — Это только начало.

— Но почему?.. — я вспомнил интеллигентного Фёдора Михайловича. Его жесткий взгляд, разумные речи о том, что при едином хозяине в городе настанет тишь да благодать… — Неужели Мастер добивается именно этого?

— Вряд ли, — подал плечами Алекс. — Тут, скорее, совсем другое.

— Он взял на себя слишком много, — пояснил Тарас. — И перестал контролировать своих птенцов.

— С ним пришла Аллегра, — тихо сказал шеф.

Древний стригой пару секунд переваривал новость, а потом тряхнул золотой шевелюрой и улыбнулся. Правда, не слишком весело.

— Ах вот оно где собака порылась, — пробормотал Тарас как бы про себя. — Ну что ж, этого следовало ожидать…

Я хотел пожаловаться, что ничего не понимаю. Хотел потребовать объяснений. Но не успел. К нам подъехали две полицейские машины. Из одной вышел человек в полицейской форме и Алекс направился к нему.

— Она называла графа Мастером, — тихо сказал я Тарасу. — И я этого не понимаю: Аллегра намного старше него.

— Это плохо, — Тарас поморщился, а потом полез на заднее сиденье Хама. — Значит, она ведёт свою игру, — и захлопнул за собой дверцу.

Шеф вернулся довольно быстро, влез на водительское место и завёл двигатель.

— Ситуация изменилась, — сказал он, вырулив с обочины и встроившись в поток машин. — Мы не будем думать, как договориться с графом. Мы должны понять, как его уничтожить.

— Договариваться не было смысла с самого начала, друг мой, — Тарас вновь стал милым и вежливым, хотя в голосе Алекса всё ещё клокотали эмоции. — Вопрос в другом: как это сделать, не подставив под удар тебя и… твоего друга.

— Нужно найти способ расторгнуть договор, — сказал Алекс.

— Я так понял, со смертью одной из участвующих в сделке сторон, договор автоматически аннулируется, — сказал я. — Разве не логично предположить, что убив графа, мы освободимся от обязательств перед ним?

— Всё не так просто, кадет, — Алекс бросил на меня извиняющий взгляд. Хотя я и не понимал: за что ему извиняться. — Дело в том, что вместе с графом погибнут и все зависящие от него существа. Сразу. В тот же миг.

— Это… Какое-то волшебство?

— В какой-то мере, — кивнул Тарас. — Но по большей части — умение грамотно составлять документы.

— Значит, даже если графа убьёт кто-то другой…

— Мы тоже погибнем, — кивнул Алекс.

— Всегда есть второй вариант, — обронил Тарас, глядя в окно.

— Исключено, — мотнул головой Алекс. — Ефим под моей защитой.

— Не обязательно убивать, — древний стригой всё так же смотрел в окно. — Можно ему просто всё хорошо объяснить…

Для разнообразия, я понял, о чём они «не» говорят. Если Ефим Демидов покончит с собой, договору придёт конец. У Алекса будут развязаны руки, он сможет обратиться к Совету…

— Будем решать задачи по мере поступления, хорошо? — поспешно предложил шеф. — Сейчас предстоит встретиться с представителями гильдий. Ты как, с нами?

— Хорошо, что ты спросил, — Тарас положил руку на спинку Алексова сиденья и выдвинулся вперёд. — У меня есть план.

— Прибереги на потом, — посоветовал Алекс.

— Ты не хочешь послушать его сейчас? — спросил Тарас. — Или сомневаешься?

Шеф усмехнулся.

— Зная тебя, план максимально эффективен, — древний стригой довольно кивнул. — И не менее жесток.

— Главное, что он разрешит все наши проблемы, — я вновь чувствовал себя третьим лишним при телефонном разговоре посторонних людей. — Если мы найдём, как расторгнуть договор.

На крошечной стоянке перед еврейским кладбищем уже находилось несколько авто. Все они были чёрными, и все они были дорогими.

Перед машинами ждали люди. Чёрные плащи, чёрные очки, чёрные зонты… Я начал себя чувствовать так, словно попал на похороны главы мафиозного клана.

— Так и есть, дружок, так оно и есть, — проходя мимо, Тарас похлопал меня по плечу.

— Это что, правда похороны? — спросил я у Алекса.

— А ты думал, мы на кладбище пикник устроим? — шеф тут же смягчился. — За нами постоянно следят, — пояснил он. — Те пьяные мерзавцы, как думаешь, откуда взялись?.. Поэтому для всех, мы приехали не на сходку глав гильдий города Петербурга, а на похороны безвременно почившего друга.

— Думаете, граф купиться на это шитое белыми нитками оправдание?

— Мы обманываем не графа, — сделав знак следовать за ним, Алекс пошел к группе в чёрном. Накрапывал дождь, и кроме глянцевых чёрных зонтов, ничего видно не было. — Мы обманываем систему. Букву Закона, или в данном случае — Договора.

Я вспомнил, как сам грозил Фёдору Михайловичу устроить саботаж. Вместо полноценной охоты на монстров.

Людьми собравшихся существ назвать было можно весьма условно. Все они были разные, и все просто истекали силой.

— Прошу простить за опоздание, — ещё издалека начал шеф, подходя к группе. — Небольшой инцидент на дороге.

Меня Алекс представлять не стал, и я даже был этому рад: этим существам не хотелось пожимать руки…

— Ну! Теперь-то все собрались? — сварливо спросил сморщенный старикашка ростом мне по-пояс. Был он весь серый, с громадными заострёнными ушами, крючковатым носом и острым, загибающимся кверху подбородком. Засаленная шляпа постоянно сползала ему на глаза, и он поправлял её щелчком до отвращения желтого ногтя большого пальца.

Да и весь он был какой-то засаленный, — я старался не смотреть на старичка слишком пристально, но мне было до смерти любопытно. — Видавший виды лапсердак, скользкие серые пейсы, в уголках глаз скопился гной, в уголках рта — подсохшая слюна…

— А ты куда-то торопишься, Гобсек? — спросил другой. Полная противоположность старикашки. Высокий, с зачёсанными ото лба волосами. Холёные щёки прикрывает холёная борода, в которой угадываются чувственные алые губы. На чёрном кашемировом пальто блестят серебряные капли влаги.

— Время — деньги, Велимир, — не остался в долгу старикашка. — Никто не заплатит мне за простой.

— Мне кажется, раз все в сборе, пора начинать, — это сказала женщина в чёрном, до земли, норковом манто. Низко надвинутая шляпа частично скрывала лицо, и я видел лишь тонкие, накрашенные алой помадой губы и острый белый подбородок. Зонт над её головой держал громила в чёрном плаще.

Голос женщины был властным, чувствовалось, что она привыкла отдавать приказы — и не привыкла к тому, что их оспаривают.

Впрочем, никто этого делать и не стал.

Детина, что держал над ней зонт, подал знак кому-то рядом с машинами, и багажная дверь лимузина поехала вверх. В кузове обнаружился гроб.

Четверо подручных в комбинезонах вытащили его под дождь, и подняв на плечи, медленно пошли к воротам кладбища.

Процессия с зонтиками потянулась следом.

Алекс завёл негромкую беседу с женщиной в шляпе, коротышка и гигант шли за ними, являя собой комическую парочку — они негромко, но бурно о чём-то спорили, иногда взмахивая руками.

Ко мне пристроился Тарас. У нас с ним зонтов не было, но я уже давно понял: для стригоев природные катаклизмы — весьма условные понятия. Можно приказать своему телу не чувствовать холод или жар. Можно не спать. Не насыщаться — сложнее, но и это преодолимо. Вот и сейчас дождь нам не мешал, а скорее, помогал — чуть отстав, можно было вести вполне нормальную беседу.

— Гобсек владеет всеми базарами, рынками, ларьками и простыми лоточниками, — тихо говорил древний стригой. — Его личное состояние насчитывает пятьдесят миллиардов, но старик упорно живёт в однушке в Колпино. Ест только самую дешевую овсяную кашу. Варит её собственноручно, раз в неделю. Зимой хранит в кастрюле на балконе, и разогревает на батарее парового отопления.

— А тот, кого старик назвал Велимиром?

— Господин Хлебников — полная противоположность, — улыбнулся Тарас. — Он осуществляет торговые связи с фермерскими хозяйствами по всей России. Натуральные продукты, без ГМО, без консервантов и красителей… Точки здорового питания: вручную выпеченный хлеб, свежая зелень, натуральные овощи. Самое смешное: его желудок атрофировался несколько сотен лет назад, и эпикурействовать господин Хлебников может лишь умозрительно…