— Я с вами, — пацан резво соскочил со стула и поправил матроску, лишь чуть-чуть испачканную вареньем.

А может, и не вареньем… — впрочем, я не стал приглядываться.

— Это исключено, — отрезал шеф, но потом взглянул примирительно и немного лукаво. — Впрочем, у меня для вас, милостивый государь, имеется довольно интересное предложение.

— Деньги ребёнку ни к чему, — пожал плечами стригой. — А сладкого я, как вы понимаете, не ем.

— Как можно, — Алекс фыркнул. Вдруг он сделался похож на доброго дядюшку. — Фи, корнет, опускаться до такой пошлости… Вот, не изволите ли взглянуть.

И он гостеприимно указал направление.

Об этой комнате рассказать случая не было. Впрочем, и пользовались мы ею редко — с нашей-то профессией…

Когда-то здесь был бальный зал. Высокий, в два этажа, потолок с лепниной и громадными хрустальными люстрами, зеркала, канделябры и наборный паркет такой редкой красоты, что и ступать по нему было страшно.

Алекс здесь всё переделал. Окна занавесили толстыми бархатными портьерами, паркет укрыли ковром, на одну из стен повесили здоровенный экран — проекторы сейчас были такого качества, что картинка не уступала самым лучшим телевизионным панелям.

На ковре разместили несколько удобных кресел и диванов…

— Что предпочитаете? — светски осведомился Алекс. — Сказки? Мультфильмы? Боевики? Может быть, расчленёнка?..

У Петеньки засияли глаза.

— Может быть, у вас есть видеоигры? — довольно робко осведомился паршивец.

— Как не быть, — Алекс достал геймпад и включил приставку. Петенька тут же протянул жадные загребущие ручонки. — Один момент, — Алекс поднял пульт повыше. — Что мы скажем Мастеру?

— Всё время сидели дома, никуда не выходили, ни с кем не общались, — быстро, как по писаному, выговорил мальчишка.

— И ты не бросишься звонить графу, как только мы выйдем за дверь?

Петенька вздохнул.

— Знаете, что есть в моей комнате, в доме у Мастера? Ничего. Тюфяк, набитый соломой, свечка и одна-единственная книжка: «Преступление и наказание». Я прочёл её миллион раз. Я ненавижу в этой книге каждое слово. Я много раз просил Мастера дать мне что-нибудь ещё… Но он отказывает. Всегда.

— Потому что твоя ахиллесова пята — ты ребёнок. Ты любишь играть, развлекаться, узнавать что-то новенькое… Но мастер не позволяет тебе детских шалостей.

— Он говорит, что подавляя моё либидо, не даёт «ид» вырваться на волю.

— Ну так развлекайся, — Алекс бросил геймпад, Петенька его ловко поймал. — Выпусти своих демонов. Главное: не спали дом.

— А как же те… — стригой мотнул головой на дверь. — Те, трое. Я им не нравлюсь.

— Может, не надо было подавлять их волю и гипнотизировать, — сказал я.

— Я думал, это весело.

— Знаешь, в чём смысл детских игр? — Алекс присел перед Петенькой на корточки. — Весело должно быть всем. А не только тебе одному.

— Но я всегда один, — ребёнок вскинул огромные голубые глаза. В них было столько невыплаканных слёз, столько боли…

— Так. Всё, хватит, — сказал я, выталкивая шефа за дверь кинозала. — Ты опять применяешь гипноз.

— Не мог удержаться, — стригой ехидно усмехнулся. — Он так трогательно пытался отыскать во мне ребёнка.

— Значит, это тебе не нужно, — я протянул руку, чтобы забрать геймпад. — Идём. Запру тебя в сейфе.

— Взрослые тоже любят поиграть, — он ловко спрятал пульт за спину. — Не бойся. Вы с твоим мастером купили себе время.

И он отвернулся к коробке, набитой дисками с видеоиграми.

Приставка была не новой, да и игры по нынешним временам устарели. Но иногда мы с Антигоной приходили сюда, чтобы поиграть в ГТА или Мортал Комбат.

— Куда направимся? — спросил я, когда мы вылетели из особняка.

Мне даже не дали переодеться, хотя Алекс щеголял своим любимым сюртуком, под которым можно спрятать сколько угодно оружия, и новыми сапогами.

— Обратно к Гиллелю, — бросил шеф, и прыгнул за руль Хама. Господи! Как я по всему этому соскучился… — Намечается небольшой междусобойчик, в ходе которого нужно решить: что делать с графом.

— Встреча на кладбище, — пробормотал я. — Как это символично. Кстати, — я сел прямо и неуверенно посмотрел на шефа. — Пока я бежал домой…

— Не бежал, а прогуливался, — пробурчал Алекс. — Я хочу сказать: ты явно не торопился. Вернулся уже засветло.

— А вы оставили девчонок наедине со стригоем.

— Ты видал, как он их боится?

— Но когда я пришел, он управлял ими! Всеми тремя! Они пускали слюни, сюсюкали и чесали ему брюшко.

— Вряд ли он причинил бы девочкам вред, пока они чешут ему брюшко.

— Вряд ли? — я аж задохнулся. А если бы…

— Послушай, кадет, — оторвав одну руку от руля, шеф сжал моё колено. Я замолчал. Нечасто Алекс выражает свои чувства. — У меня не было выхода. Если ты не забыл, Петенька — эмиссар нашего хозяина, Фёдора Михайловича.

— Когда вы вот так говорите: «хозяин»… Становится крайне неприятно.

— А это и должно быть неприятно, кадет. Мы с тобой попали в крепостные! И к кому… — он глубоко вздохнул, успокаиваясь. — Ладно, проехали, — шеф крутанул рулём так, что я стукнулся о дверцу Хама. — Попали мы по собственной дурости. Но времени отрабатывать пятилетнюю кабалу у нас нет. Я тут проконсультировался с одним законником…

— Законником?

— Ну да, с законником. Стряпчим. Что тебя так удивляет? Он попробует аннулировать договор. Поищет лазейки.

— А если не выйдет?

— В любом случае, будет война. Вопрос: на каких условиях мы с тобой будем воевать. Кто согласится стать нашими союзниками — при том, что сами мы, де-юре, являемся слугами графа…

— Кстати, — повторил я с нажимом. — Когда я бежал домой, встретил некоего Тараса Кандыбу…

Шеф посмотрел на меня с тревогой.

— Ты цел? Он тебе ничего не сделал?

— Да нет. Он мне даже понравился.

— Осторожнее, мон шер ами. Тарас Кандыба, он же — князь Константин Раевский, он же — Морис Лё Шифр, он же — граф Сен-Жермен… Это существо очень опасно, — Алекс взял драматическую паузу. — Ты понимаешь меня? Чрезвычайно.

— Граф Сен-Жермен?

— Это всё, что ты услышал, дурья твоя башка?

— Да нет, извините. Очень опасен. Я понял. Но… Сен-Жермен?

— Ой, всё. Заткнись.

Некоторое время шеф молча вёл машину. Мы уже подъезжали к кладбищу — на другой его стороне сверкали стеклянные многоэтажки — как он всё-таки спросил:

— Так что он хотел?

— Он просил официальной встречи с дознавателем.

— Просто встречи? Больше Тарас ничего не говорил?

Я припомнил разговор на крыше.

— Ещё он сказал, что даёт слово, — я помолчал, припоминая. — «Не применять во время встречи никаких способностей, не вынашивать тайных планов и не хранить злого умысла».

— Малая клятва, — кивнул шеф. — Сойдёт.

— А бывает большая?

— Большую клятву, на моей памяти, приносили один раз. Когда объединялись против… Впрочем, сейчас это уже не актуально. Большая клятва даётся на крови и с принесением жертв.

Меня передёрнуло.

— Так значит, я передам Тарасу, что он может присоединиться?

— А ты знаешь, как это сделать?

— Я принимаю ваше приглашение.

Алекс непроизвольно крутанул руль, меня бросило на дверь. Сам шеф, заложив крутой вираж, нажал тормоз и Хам встал, как вкопанный. Хорошо, что на обочине, а не на проезжей части.

Голос стригоя раздался прямо в Хаме, с заднего сиденья.

Мы обернулись.

Тарас улыбался, как ни в чём ни бывало. Во весь рот, но без клыков. Что в нынешней ситуации несколько успокаивало.

— Приятно, когда тебя считают НАСТОЛЬКО крутым, — промурлыкал он, оглядывая по-очереди меня и шефа. — Можно дать совет? — вдруг спросил древний стригой, слегка поморщившись. Я удивился, но кивнул. — Тебе нужно взять несколько уроков. Да вот, хотя бы у своего шефа — господин Голем обладает безупречным вкусом и чувством стиля.

Алекс иронично усмехнулся. Это можно было понять так: — Знали бы вы, сколько сил я потратил на этого олуха…