Ведьмы были всех возрастов: молодые, старухи и совсем подростки. Толстые, стройные, уродины, красотки…

— Плохо дело, — произнёс Владимир уголком рта. — С такой прорвой баб нам ни в жисть не совладать.

— Ты не на баб смотри, — посоветовал Алекс. — Ты на этого рогатого смотри… В нём вся сила.

В конце процессии две крупные ведьмы волокли клетку на колёсах. В клетке сидел кудлатый пёс. У меня кровь застыла в жилах.

Гришка! Это же Гришка там, в клетке…

Понимание, как похоронный саван, опустилось на мои плечи.

Самая первая ведьма несла в руках серп. Я видел блики, играющие на острой стали его лезвия. И вдруг, совершенно отчётливо я понял, кому этот серп предназначался.

Они хотят зарезать Гришку! Оборотень, человек и зверь — он станет первой жертвой, которая напитает силой череп на вершине креста.

Я вспомнил кости, похороненные в каменном саркофаге на острове. Эх, надо было послушать Котова, да и размозжить там всё к бисовой бабушке!

Но нет… Дознаватели хотели сделать всё по закону. На что и рассчитывали хитроумные ведьмы.

Процессия уже была совсем близко.

Медленно и торжественно она приблизилась к незажженному костру. Женщины не глядя переступали босыми ногами через лежащих на траве людей, и выстраивали свой собственный круг.

И тут меня постиг ещё один удар. В глазах потемнело, ладони и спина разом вспотели. На негнущихся ногах я подошел вплотную к Алексу и прошептал.

— Девушка под вуалью — это Антигона!

Морковно-рыжую прядь, единственную выбившуюся из-под высокой цветочной короны, ни с чьей другой спутать было нельзя. К тому же формы, проступающие сквозь полупрозрачную рубашку, в последнее время я изучил настолько хорошо, что ошибиться просто не мог.

— Да, — негромко ответил шеф.

— Но как?..

— Ты что же, решил, я родную дочь не узнаю?

— Да нет, я не про то! Как она у них оказалась?..

— Сейчас это без разницы, — отрезал шеф.

— Надо срочно её освободить, — заявил я. — Наверняка они её опоили, или ещё что… Она ни за что не стала бы… — я рванулся вперёд к Антигоне, и был тут же пойман шефом за куртку.

— Стой! Если мы будем дёргаться — её просто убьют. Ты что, не понял? Антигона — заложница.

— А не может быть, — встрял Чумарь. — Что она с ними заодно? Узнала, что вы, дядя Саша, её родной папашка, и обозлилась…

— Удавку на шее видите? — спросил Алекс сквозь зубы.

Я присмотрелся. Сквозь тонкую ткань вуали казалось, что шею девушки обнимают бусы. Но оказалось… — жгучий холод продрал по спине словно хворостиной, — оказалось, это и вправду кровь. На Антигоне был ошейник, строгач, как для собак. Внутрь шипами. И там, где шипы впивались в кожу, выступили капли крови…

— Да штоб их всех приподняло и три раза копчиком об камень гёпнуло, — заковыристо выругался рэпер. — Это ж надо, так над девчонкой издеваться! Вот я им щас задам…

Его никто не смог остановить.

Чумарь вышел вперёд и попытался что-то сказать. Татуировки чуть шевельнулись, дёрнулись, и… вернулись к своему обычному состоянию.

Рэпер попробовал ещё раз. Открыл рот, напряг мускулы — было видно, как вздулись вены на его шее — и закрыл, щелкнув зубами.

— Я пас, — извинился он. — Ничего не выходит.

Тогда я поднял руки, сложил пальцы, вызвал сноп искр… Он вышел слабеньким, почти невидимым в сумрачном дневном свете. Потрепыхался в ладонях и погас.

— Дьявол, — Алекс потряс головой и даже поковырял пальцем в ухе. — Ни одной фразы вспомнить не могу. Слова, что твои тараканы… Разбегаются и всё тут.

— Сделали они нас, отцы, — с мрачной досадой произнёс Владимир. — Всухую натянули.

— И что теперь будет? — спросил Чумарь.

От круга отделился верховный маг с рогами и направился к нам. Он тоже был бос, широкие чёрные штанины мели вытоптанный в пыль пустырь.

— А вот щас и узнаем, — пробормотал Алекс, принимая независимую позу.

Я ему позавидовал. Всё вместе: выражение лица, голос, осанка — никак не говорили о том, что шеф потерпел фиаско. Напротив. Он выглядел хозяином положения, тем, к кому сильные мира сего приходят на поклон, за советом.

Сам же я чувствовал себя побитым бродячим псом. Думаю, и выглядел соответственно…

Владимир встал рядом с Алексом. Плечом к плечу это назвать было нельзя — московский дознаватель был выше сантиметров на сорок. Но смотрелось именно так.

Переглянувшись, мы с Чумарём заняли места по обе стороны от наставников.

Когда верховный маг подошел ближе, стало видно, что голова оленя не настоящая. Признаться, у меня немного отлегло от сердца: принять, что человек может собственными силами выглядеть, как мифическое божество, было тяжеловато. Не привык я ещё к этим фокусам.

Искусно сделанная маска головы — или всё-таки настоящая оленья голова, с рогами и всем остальным, только выпотрошенная изнутри?.. Смотрела на нас живыми глазами с чёрными, вертикально прорезанными зрачками.

Подняв руки, мужчина снял голову оленя и улыбнулся.

Это был инок Софроний.

А ведь это он убил всех монахов, — сообразил я. — Пришел в скит, прикинулся ищущим Бога простачком, и стал искать способ пробудить Лихо… Убийства для этого и нужны были — чтобы напитать первичной силой спящего некроманта, дать ему толчок к пробуждению.

А ведьмы засели на берегу. Окружили озеро, и поддерживали своего господина и повелителя, как могли. Отвлекали народ, следы путали…

Видимо, не так всё было просто — раз на эти козни у них два года ушло.

И старца Нестора Софроний убил. Хотел сам воспользоваться Книгой и пробудить спящего мёртвым сном некроманта. Но явился Алекс — ночью, неожиданно, — и потребовал, чтобы Книгу отдали ему… И когда старец Нестор согласился — Софроний пошел за ними и убил старца.

Но книги не нашел. Потому что Нестор отдал её Алексу, и спрятал дознавателей вместе с Книгой в схиме… А тут — мы с майором.

И ему вновь пришлось изображать из себя инока: встречать нас, поить чаем, провожать до библиотеки…

Он успел сбегать к склепу в пещере, — сообразил я. — Поэтому так извозился в глине. Сбегал, понял, что без Книги там делать нечего…

Нет, не складывается, — я так увлёкся рассуждениями, что забыл обо всём остальном. — Ему было НУЖНО, чтобы Алекс нашел Книгу и вынес её на свет. Доставил к саркофагу и переместил накопленную столетиями силищу чародея в пожелтевшие страницы, скованные медным окладом.

А потом доставили поместилище этой силы прямиком к нему в руки.

И мы прекрасно справились.

— Приветствую моих добровольных помощников, — торжественно сказал Софроний. — Какую награду хотите вы за свою помощь?

— Нет, он ещё и издевается, — буркнул Владимир. Ладонь его непроизвольно сжалась, словно в ней была рукоять молота. — Одумайся, отрок! Костёр по тебе плачет.

— А и правда: сдавайтесь, ваше магичество, — ласково посоветовал Алекс. — Совет всё равно узнает о ваших играх, и примет соответствующие меры. А так — у вас будут смягчающие обстоятельства.

Конечно же, он рассмеялся нам в лицо.

— Вы и сами понимаете: совсем скоро не будет больше вашего Совета, — спокойно, разумным тоном объявил Софроний. — Ещё немного — и начнётся совсем другая эпоха. Сильные займут место слабых, и пребудут вовеки. Реки потекут вспять, океаны станут твёрдыми, и по ним можно будет ходить, аки посуху…

— Какой пафос, — фыркнул Алекс. — Какая патетика… И вот всегда так: как захочет кто на гору взобраться, так непременно — по головам. И ногой, ногой… Инквизиция вас так ничему и не научила, юноша?

— Тогда нас обманули, — пренебрежительно махнул рукой маг. Критики Алекса он предпочёл не замечать. — Нас вынудили подписать бесчестный унизительный договор, усыпив нашего Владыку. Но теперь всё изменится.

И неожиданно Софроний посмотрел на меня. Я вздрогнул. Глаза у него были изумрудные, змеиные, с чёрным вертикальным зрачком.

— Ты ведь один из нас, стригой, — сказал он. — Судьба-разлучница развела нас по разные стороны баррикад, но твоё место с нами. Да ты и сам это знаешь.