— Что вы хотите за то, чтобы вернуть мне сына?

Хитро сформулировал, — подумал я. — В вестибюле он нас недвусмысленно обвинил в похищении отпрыска, а теперь — можно предположить, что он пришел за помощью…

— Я просил вас начать с начала, — шеф смотрел на вервольфа из-под полуопущенных век, голова его покойно лежала на подголовнике кресла. И только по белым костяшкам пальцев на бокале можно было догадаться, что Алекс находится в колоссальном напряжении. — Из контекста я понял: пропал Митрофан, наследник компании «Семаргл»… Верно?

— Прежде всего, он мой сын, — рыкнул Гордей. — Я не хотел, чтобы его делали наследником. У него нет задатков лидера.

— Стоп, — вновь повторил Алекс. Как и тогда, в вестибюле, его голос произвёл поистине магическое действие. Вервольф осёкся, не договорив фразу до конца. — Когда пропал Митрофан? И почему вы думаете, что к тому причастны мы?

— Вас наняли, чтобы сделать Генку директором компании.

Он не врал. Вервольф искренне был уверен, что так и есть. Я тут же хотел возразить, оправдать себя и Алекса, но шеф подал еле заметный знак, чтобы я молчал.

— Человек не может стать вожаком волчьей стаи, — глядя в сторону, сказал Алекс. — Ему просто не будут подчиняться. А так как должность директора и вожака — сиречь, одно и то же… Какой в этом смысл? Кто на это пойдёт? Даже Пантелей понимает, что его сыну не светит директорское кресло — разве не по этой причине он выбрал племянника?

— Всё так, — кивнул вервольф. Было видно, что он заметно успокоился. Слова шефа умели производить такое магическое действие…

Нет, не так. Он просто загнал свою ярость поглубже. Спрятал, убрал с глаз долой. Ценное качество для вервольфа.

— Но?.. — подтолкнул его шеф.

— Ни для кого не секрет, что Генка — отличный руководитель, — сквозь зубы выдавил Гордей. — Фактически, он уже управляет компанией — под рукой отца, разумеется. И мог бы делать это и впредь, если бы… — его лицо передёрнула судорога. — Мой брат болен. Но вы и так это знаете, — горько добавил он.

— Уважаемый Гордей Митрофанович, — Алекс поднялся и подошел вплотную к вервольфу. — Я знаю, что вы умеете чуять ложь. Всё дело в запахе. Человек может сколь угодно владеть собой, не допускать лишних движений, эмоций, но запах… Феромоны выдают наши чувства с головой. А нюх вервольфа — это лучший детектор лжи из всех, что я знаю. Так вот. Я сейчас кое-что скажу, а вы принюхайтесь. Принюхайтесь хорошенько, как вы это умеете, — шеф сделал паузу и медленно, с расстановкой сказал: — Мы с напарником ни словом, ни делом, ни помыслом, не причастны к исчезновению вашего сына, или же причинению ему какого-либо иного вреда. Мы узнали об этом прискорбном происшествии от вас, ровно пять минут назад, — он вновь сделал паузу — вероятно для того, чтобы дать вервольфу переварить сказанное. А затем продолжил: — Совет нас нанял для расследования источника проклятья, обнаруженного на древнем кладбище возле Ярославского шоссе.

Алекс не врал. Просто он не говорил ВСЕЙ правды.

— То, что ваш брат болен, мы узнали только сейчас, от вас. Вероятно, это большая тайна — раз никто, совершенно никто, не посчитал нужным об этом упомянуть, — продолжил шеф. В голосе его прорезались нотки досады, которую он, впрочем, постарался скрыть. — Посему, уважаемый, дорогой мой Гордей Митрофанович, мы будем благодарны за любую информацию, которой вы сочтёте нужным поделиться. И постараемся помочь с поисками сына.

Алекс не сказал, что в убийствах мы подозреваем именно его, Гордея. На это указывало многое: и покушения на нас, устроенные вервольфами; и даже пресловутая драка в бойцовском клубе — который, как я помнил, принадлежит ему же, Гордею Степному. Вожаку стаи Ночных Волков.

Несколько не укладывалось в эту картину исчезновение его собственного сына — и искреннее беспокойство по этому поводу подозреваемого.

Но кто сказал, что это не новая ловушка? А наш гость — не просто играет роль обеспокоенного отца…

— Пожалуйста, расскажите, что произошло по вашему мнению, — попросил Алекс вервольфа. — И возможно нам, всем вместе, удастся составить правильную картину.

— Пока мы будем разговаривать, мой сын, может быть уже… — он с таким хрустом сжал челюсти, что это было слышно.

— Тогда мы сделаем вот что, — Алекс пододвинул к себе гостиничный телефон и набрал номер. — Володенька, я тебя не разбудил? — спросил он в трубку. — Прекрасно. Значит так: пропал твой недавний подопечный, Митрофан Степной. Ты что-нибудь об этом знаешь?.. Его отец у нас, в отеле. Мы пытаемся разобраться… Узнай, будь ласка, всё, что сможешь… Да, мы будем здесь. Да, подождём. Спасибо, родной.

Алекс посмотрел на вервольфа.

— Вероятность, что ваш сын попросту закатился в какой-либо притон и вовсю развлекается, вы, полагаю, уже исключили? — Гордей зарычал и дёрнул ушами. Шеф кивнул. — Владимир предположил то же самое. Он обещал безотлагательно заняться поисками, — шеф достал любимую трубку и кисет с табаком. — Он хорошо знает вашего сына. Знает его привычки… тайные и явные грешки… Не сомневайтесь, он найдёт Митрофана.

Вервольф почему-то бросил долгий задумчивый взгляд на меня, но потом кивнул. Не спрашивая разрешения, подошел к бару, набулькал себе полный стакан из той же квадратной бутыли, и наконец-то устроился на диване.

Алекс сидел к вервольфу боком, так что ему, чтобы смотреть на гостя, было достаточно слегка повернуть голову. Но шеф был далеко. Непростительно далеко.

Я встал и переставил своё кресло — так, чтобы сидеть к Гордею лицом, и если понадобится… Впрочем, будем надеяться, что нет.

— Мой брат смертельно болен, — сказал Гордей, сделав глоток, уполовинивший жидкость в стакане. — Ему осталось пара месяцев. Может, меньше.

— Насколько я знаю, вервольфы — чрезвычайно устойчивое к болезням племя, — сказал Алекс, когда понял, что пауза грозит затянуться.

— К человеческим — да, — Гордей допил содержимое стакана и поставил его на кофейный столик. — Болезнь Пантелея вызвана… — он поморщился. — Хворь его вызвана не совсем естественными причинами. Это проклятье, — Алекс недоверчиво поднял бровь. — Довольно давнее, — поспешно продолжил вервольф. — Его оставила братцу одна ведьма, тридцать лет назад.

— Уж не та ли, что родила ему сына?.. — вскользь заметил Алекс.

— Пантелей успешно боролся с последствиями, — не без уважения к догадливости шефа кивнул Гордей. — Но в последнее время… Моему брату сто восемьдесят лет. Это долгий срок, даже по меркам оборотней. Он просто устал бороться.

— Ваш брат поплатился за гордыню, верно? — тихо сказал Алекс. — Он хотел иметь выдающегося наследника. Одновременно — вервольфа и мага. И попался в ловушку собственных амбиций.

— Пантелей желал самого лучшего для клана лесных оборотней, — прорычал Гордей. — И ему просто не повезло. Всё могло обернуться по-другому.

— Я помню это дело, — тихо сказал Алекс. Его трубка курилась, испуская сизую струю вишнёвого дыма, и окутывая шефа загадочным ореолом. — Тысяча девятьсот девяносто второй год. Исчезновение молодой, только что инициированной ведьмы Снежаны. Её трупа так и не нашли… — он вопросительно посмотрел на вервольфа.

— Ей хорошо заплатили, — прорычал Гордей. Глаза его вновь сделались золотыми, а речь — слегка невнятной из-за удлинившихся клыков. — Она должна была всего лишь стать суррогатной матерью. Девчонка мечтала о роскошной жизни, о нарядах и драгоценностях… Всего этого она могла добиться и сама — упорным трудом, в течении двадцати-тридцати лет. Но ей, как любой молодухе, хотелось всего и сразу. Разумеется, ковен не одобрил бы её поступка, и Снежане пришлось бежать. Всё случилось в клинике, в Церне. Донором был Пантелей, плод хорошо развивался. Но в конце срока… В конце срока что-то пошло не так. Мать, несмотря на всё искусство врачей, умерла при родах. И умирая, прокляла отца ребёнка. А вы знаете, чего стоит смертное проклятье ведьмы.