На следующее утро, после раннего завтрака, я уже была готова. Я еще давно уговорила Эдмунда позволить мне заняться подготовкой к строительству домов для тех, кто пережил тяжелую зиму. Эти земли принадлежали мне как хозяйке, и я хотела оправдать это звание не только словами, но и делом.

Мы выехали небольшой свитой. Сиджар следовал за мной на лошади, чуть позади кареты. Когда мы достигли участка, выбранного для строительства, я подошла к мастеру, которого Филипп порекомендовал как лучшего в этом деле.

— Миледи, — поклонился он, отряхивая руки от пыли. — Мы уже начали размечать территорию. Здесь будет множество домов — компактных, но теплых. Печь будет размещена в центре, чтобы отапливать все помещения.

Я кивнула, осматривая уже натянутые веревки, обозначающие будущие стены.

— Отлично. Но хочу, чтобы обратили внимание на изоляцию крыш. Ветер здесь пронизывает даже самые толстые стены. А для детских кроватей сделайте углубления в стенах, чтобы они могли спать ближе к теплу.

Мастер внимательно слушал, кивая, и пометил что-то на пергаменте.

— Все будет сделано, миледи.

Я чувствовала, как странное чувство гордости окутывает меня. Быть здесь, видеть начало работы — это придавало сил. Эти дома будут не просто убежищем, а символом нового начала для тех, кто пережил ту жуткую зиму, потеряв часть своей жизни.

К вечеру работы начали набирать обороты: несколько строителей уже готовили бревна, кто-то раскладывал камни для фундамента. Я задержалась дольше, чем планировала, и возвращалась домой, когда солнце уже клонилось к закату.

Замок встретил меня мягким светом факелов. Я едва успела сменить дорожное платье, когда в дверь постучал Филипп.

— Миледи, — сказал он, входя с легким поклоном. — Лорд Эдмунд велел передать, что у него совещание и не ждать на ужин.

Я почувствовала лёгкое разочарование. Наша маленькая традиция, канула в вихре событий. Надеюсь нам удастся её восстановить.

— Благодарю, Филипп, — ответила я, стараясь скрыть грусть.

Элеонора и Агата помогли мне приготовиться ко сну.

Когда я осталась одна, холодная постель напомнила мне, как сильно я скучаю по нему. Но я понимала: его дело важнее.

За окнами замка бушевал ветер, который, казалось, стучал в ставни, прося впустить его внутрь. Перед Эдмундом лежало новое письмо, свернутое и скрепленное знаком Дома Севрин.

— Виконт Севрин прислал отчёт, — произнёс он, нарушая тишину. Его голос был низким, но твёрдым. — Он утверждает, что некоторые из других домов готовы поддержать нас.

— Что говорит Ворон? —Вмешался Вильям.

Эдмунд потянулся к другому письму, лежащему неподалёку. Чёрный воск с печатью гильдии на конверте уже был сломан.

— Его люди подтвердили достоверность информации, — произнёс он, разворачивая свиток. — Они следили за встречами виконта с представителями домов. Всё, что он говорит, совпадает с нашими наблюдениями.

— Вот как, — протянул Аслан, оторвавшись от окна. — Значит, Севрин не врёт. Это облегчает задачу. — Полезный союзник, этот Ворон, — заметил Аслан, склонив голову.

— Облегчает? — раздался насмешливый голос из-за двери.

Все обернулись. Шатан, как всегда появляясь внезапно, вошёл в комнату, его улыбка была широкой, а глаза блестели от веселья.

— Пока вы тут обсуждаете планы, я, кажется, пропустил самое интересное. Почему мне никто не сказал, что виконт Севрин шлёт такие любезные письма?

— Всё самое интересное уже произошло, пока ты флиртовал с очередной служанкой, — сухо заметил Аслан.

Эдмунд поднял бровь, его взгляд был холодным, но с лёгкой долей насмешки.

— Ах, как жестоко, — притворно обиделся Шатан, подходя ближе. — Но в следующий раз, пожалуйста, предупредите меня, когда будет происходить что-то подобное. Я мог бы принести немного хаоса в ваши переговоры.

— Достаточно, — резко бросил Аслан. — У нас серьёзные дела.

Шатан пожал плечами, но плюхнулся на диван, с интересом наблюдая за разговором.

Эдмунд перевёл взгляд на Вильяма.

— Что насчёт отряда, который мы отправили для освобождения рабов?

Вильям сделал шаг вперёд, его лицо оставалось непроницаемым.

— Всё прошло успешно. Мы обнаружили лагерь торговцев в старом форте недалеко от границы. Наши люди действовали быстро: освободили всех пленников и уничтожили лагерь.

— Потери? — коротко спросил Эдмунд.

— Несколько ранений, но никто не погиб. Мы вновь разрушили их каналы перепродажи. Они лишились связей с основными контрабандистами на юге.

Эдмунд кивнул, его лицо оставалось холодным, но в глазах мелькнуло удовлетворение.

— Хорошо. Это хорошие новости.

Шатан, наконец, не выдержал.

— И всё же... я начинаю чувствовать себя лишним. Вы тут устраиваете освободительные миссии, договариваетесь с домами, а я остаюсь в стороне.

— Потому что ты больше занят словами, чем делами, — резко ответил Аслан, но в его голосе сквозило скорее раздражение, чем настоящий упрёк.

Эдмунд поднял руку, заставляя их замолчать.

— Каждый играет свою роль. Шатан, ты оберегал мою жену, нет миссии важнее. А если ты хочешь быть полезным, подготовь отряд на запад. Там ещё остались лагеря, которые нужно уничтожить.

— Уже лучше, — усмехнулся тот, поднимаясь. — Хотя, милорд, вы меня недооцениваете.

Аслан покачал головой, но ничего не сказал.

Эдмунд снова посмотрел на письмо Севрина.

— Если всё это правда, то следующий шаг очевиден. Нам нужно подтвердить их лояльность не только словами, но и действиями.

— Что вы предлагаете? — спросил Вильям.

— Мы должны встретиться с их представителями лично. Пусть они покажут, что готовы поддержать нас, — ответил Эдмунд.

Комната наполнилась напряжённой тишиной. Каждый из присутствующих понимал, что ставки становятся всё выше.

— Это опасно, — заметил Аслан. — Если королева узнает...

— Она уже знает о наших действиях, — перебил его Эдмунд. — Но у неё нет доказательств. Пока мы действуем быстро и скрытно, у нас есть преимущество.

Ветер за окном усилился, завывая в трубе камина, словно предупреждая об опасности. Но в глазах Эдмунда читалась решимость. Он был готов к следующему шагу, зная, что каждый из них приближает его к цели.

Я сидела за своим столиком, разбирая длинный список необходимых материалов для строительства. Пергамент был испещрен мелкими, четкими буквами, а рядом лежало перо, обмакнутое в чернила. Моя рука машинально касалась мягкой шерсти котенка, свернувшегося клубком у меня на коленях. Его теплое, мирное урчание действовало успокаивающе.

— Рори, — тихо прошептала я, гладя его за ушком. — Тебе, наверное, повезло больше всех. У тебя нет забот, только еда, тепло и ласка.

Котенок лениво потянулся, но не проснулся.

В дверь постучали. Я подняла взгляд, когда вошел Филипп. Он поклонился с легкой улыбкой.

— Миледи, его милость ждет вас во дворе и просит поторопиться.

— Во дворе? — Я удивилась, но встала, осторожно переместив Рори в мягкую корзинку у камина.

Накинув темный плащ и затянув шнуровку на сапогах, я быстрым шагом спустилась по лестнице. Удивительно, но я подобно Эдмунду, привыкала действовать самостоятельно, без помощи слуг. Двор оказался залит мягким светом солнца, его золотистые лучи играли на серых камнях. Мой взгляд тут же нашел Эдмунда. Он стоял у ворот, держа за поводья грациозного жеребца коричневого цвета с сияющей шерстью.

— Что это? — неуверенно спросила я, подходя ближе.

Эдмунд обернулся ко мне с широкой улыбкой.

— Смотри, это для тебя, — сказал он, поглаживая шею животного. — Иди же ближе, не бойся.

Я почувствовала, как сердце начинает биться быстрее. Его взгляд был полон теплоты, а жеребец, казалось, смотрел на меня своими глубокими темными глазами, будто ждал моего ответа.

— Эдмунд… Это… даже не знаю, что сказать, — прошептала я, прикасаясь рукой к мягкой шерсти животного.