Сражение было ожесточённым. Альберт, несмотря на возраст, оказался удивительно сильным противником. Его меч был словно продолжение руки, а движения — быстрыми и точными.

— Я слышал о вашей славе, Лорд Дюран, — бросил Альберт, уклоняясь от удара Эдмунда. — Но вы не первый лорд, которого я побеждаю.

— Тогда запомните это имя, — холодно ответил Эдмунд, парируя атаку. — Потому что это будет последним, что вы услышите.

Их битва длилась казалась вечность. Умение Эдмунда и его железная решимость взяли верх. В один момент Альберт допустил ошибку, едва заметно замедлившись, и Эдмунд нанес решающий удар, обезоружив противника.

Потеряв командующего, остатки армии Леонарда начали отступать. Сам Леонард, всё это время прятавшийся за стеной тел своих людей, был схвачен отрядом Шатана.

— Жалкий трус, — бросил Шатан, таща его к Эдмунду. — Взгляните на лорда восстания.

Эдмунд посмотрел на пленника холодным взглядом.

— Доставьте его в Арвендрал, — приказал он. — Его судить будет король.

Эдмунд стоял на уступе, глядя на залитый кровью перевал. Битва была выиграна, но мысли его блуждали где-то далеко — в тепле замка и рядом с той, кого он оставил на Севере.

“Интересно, как Розалия справляется с морозами?” — мелькнула мысль, не соответствующая картина перед глазами.

Лагерь ожил, празднуя победу, но Эдмунд оставался в своём шатре, обдумывая будущее. Победа была важной, но теперь он думал лишь о том, как скоро сможет вернуться домой.

Я сидела за столом в своих покоях завтракая. Сквозь высокие окна, украшенные узорами, лился холодный зимний свет. На серебряном подносе передо мной дымился свежий хлеб, мед, сливочный сыр, густая мясная похлебка и золотистый яблочный пирог. Уютный жар от камина согревал спальню, но ледяной ветер снаружи напоминал, что замок был островком тепла в этом суровом краю.

Агата, как всегда, была рядом, готовая в любой момент выполнить мои пожелания. Напротив стояла Сальма – молодая, белокурая девушка с озорным взглядом. Она аккуратно расставляла серебряные столовые приборы, но её слегка непослушные пряди то и дело выбивались из подколотой косы.

— Миледи, вы съели так мало вчера вечером, — заметила Сальма, глядя на меня. — Может, добавить вам ещё меду? Или пирога? А то вы скоро будете такой же худой, как наша кошка у ворот.

Я усмехнулась. В последнее время я неожиданно сблизилась с ней и её открытость, граничащая с дерзостью мне напротив нравилась.

— Сальма, ты говоришь, будто я целыми днями ничего не делаю, кроме как прячусь от еды.

— О, вы изволите смеяться, — хихикнула девушка, — но ведь каждый раз, как я приношу вам что-то вкусное, мне кажется, что это больше радует Агату, чем вас!

— Это потому, что Агата с каждым днём всё больше напоминает мне строгую гувернантку, — поддела я её, оборачиваясь к своей служанке.

— А я вам напомню, что ваша строгая гувернантка всю жизнь следила, чтобы вы не ели за столом, как мальчишка, — сухо ответила Агата, хотя в её голосе чувствовалась тёплая нотка.

Сальма прыснула, а я закатила глаза, но все трое улыбнулись, словно забыв на миг, что за стенами замка хозяйничает неукротимая зима.

Раздался громкий стук. В дверь вошёл Филипп, его обычно спокойное лицо было искажено тревогой.

— Миледи, мне нужно с вами поговорить, — голос его дрожал, хотя он старался держаться уверенно.

Я сразу же нахмурилась, отложив серебряную вилку.

— Что случилось?

— Ночью мы получили известие из деревни на окраине Вазара, — начал он, опуская голову. — Наёмники напали на неё. Дома разрушены, зерно украдено, скот перебит… Люди остались без крова, без еды.

— Сколько пострадавших? — быстро спросила я.

— Под сто человек, миледи. Вся небольшая деревушка. Они должно быть в ужасном состоянии.

Я вскочила, сердце сжалось от услышанного.

— Мы немедленно отправляемся туда!

Филипп замер, словно не веря своим ушам.

— Миледи, это невозможно. Там сутки пути, а дороги сейчас завалены снегом. К тому же, ехать в такое время года опасно.

—А ты приказываешь оставить их на растерзание смерти?, — вспылила я, голос зазвенел, как сталь.

— Миледи, — твёрдо сказал Филипп, — ваша безопасность на первом месте. Я не могу допустить, чтобы вы рисковали собой.

К разговору присоединился Сиджар.

— Миледи, Филипп прав. Вы — хозяйка этих земель. Если с вами что-то случится, что тогда?

Я стиснула кулаки, глаза загорелись гневом.

— Я не буду сидеть здесь сложа руки, пока люди умирают от холода и голода на наших землях. Если я не могу поехать, то отправьте экспедицию. Немедленно!

После долгих споров Филипп сдался.

— Хорошо, миледи. Мы отправим людей с повозками.

Я облегчённо выдохнула, но мысли уже были там, в разрушенной деревне.

Пока экспедиция готовилась,я не могла сидеть спокойно. Лично распорядилась подготовить дальнее крыло замка для пострадавших. Старые залы, которые давно не использовались, спешно вычищались. Простые соломенные матрасы, шерстяные одеяла и всё, что только можно было найти, готовилось для новых жильцов.

«Неужели кто-то из них не доживёт до прибытия экспедиции с первой помощью?» – эта мысль не давала покоя.

Через троя суток в ворота замка въехали повозки. Снег на дорогах задержал экспедицию, и к тому моменту люди, которых привезли, уже были измождены до крайности.

Я выбежала к повозкам. Сердце сжалось, когда я увидела, в каком состоянии были эти люди. Женщины с запавшими глазами прижимали к себе истощённых детей, укутанных в рваные одеяла. Старики, дрожащие от холода, едва могли стоять на ногах. На некоторых были следы ожогов и порезов. Их лица, покрытые грязью и кровью, выражали бесконечное отчаяние.

—Моя Госпожа, они… — начала Агата, но не смогла закончить.

Я застыла на месте, а потом кинулась к одной из женщин, которая упала, пытаясь спуститься с повозки.

— Держитесь, — прошептала, поддерживая её за плечи.

Женщина вскинула усталые глаза на меня, в них застыло нечто похожее на благодарность, но губы её дрожали так сильно, что она не могла говорить.

Я оглянулась.

— Внесите их в замок! Согрейте! — закричала я, голос дрожал от ярости и боли.

Я помогала, как могла, срывая с себя собственный меховой плащ, чтобы укутать замерзающего ребёнка. Мои глаза наполнились слезами, когда увидела, как маленькая девочка, едва дыша, обхватывает своей тонкой ручкой руку матери.

Когда все были в замке,я ещё долго стояла в снежном дворе. Холод пробирал до костей, но мысли были лишь о тех, кого я не смогла спасти. Кто остался умирать на холодной, заснеженной земле…

Замок Лорда Дюран ожил, как никогда прежде. Просторные залы, ещё недавно пустующие, теперь заполнили голоса прибывших. Слуги сновали взад и вперёд, неся корзины с хлебом, кувшины с горячим супом и горшки с тёплой водой. Каждый уголок замка, пригодный для жилья, был приведён в порядок.

Я стояла в холле, наблюдая, как людей распределяют по комнатам. Для семей выделили небольшие комнаты – далеко не богато обставленные, но хотя бы тёплые и защищённые от ледяного ветра. Мужчин и женщин, оставшихся без семей, разместили в отдельных залах, разделяя их на группы, чтобы никто не чувствовал себя одиноким.

Я видела, как маленький мальчик, едва державшийся на ногах, прижимался к матери, а пожилой мужчина с окоченевшими руками безмолвно смотрел перед собой. Их одежда была истощена временем и трудностями: дырявые плащи, тонкие лоскуты вместо обуви.

—Филипп, — обратилась я к дворецкому, — проследи, чтобы все семьи получили тёплые одеяла.

— Уже раздаём, миледи, — кивнул мужчина, строго глядя на двух молодых слуг, которые поспешно несли ворох шерстяных покрывал.

Я повернулась к заведующему кухней, полному мужчине с красным лицом, который стоял в стороне.

— Хьюго, увеличьте выпечку хлеба. Пусть работают круглые сутки, если потребуется. Эти люди должны быть сыты.