Его лицо исказилось от ужаса, а глаза метались в поисках спасения.

— Остановитесь! — закричала, ощущая как мой голос прорезал напряжённую тишину, как клинок.

Эдмунд замер, не убирая меча. Его взгляд горел яростью, но рука чуть ослабила хватку. Мужчина, отшатнулся, чуть не падая.

Я почувствовала, как по коже пробежал холодок. Эдмунд кипел, но ещё сдерживал свой гнев. Надо было действовать быстро.

— Кхм… миледи, — пробормотал Вигманд, оправляя одежду.— Я должен передать письмо лично в ваши руки. Таков приказ Герцога Вальмона.

Эдмунд, стоявший рядом, дернулся, в его взгляде я заметила холодную ярость.

— Твой папаша даже не воспринимает меня как мужа, — прорычал он. — Настолько не уважает, что отправляет письма к которым я недостоин даже прикоснуться?

Я посмотрела на сверток в руках посыльного, и мое сердце сжалось. Отец никогда не жалел слов, чтобы указать на мои недостатки или выразить своё презрение. В прошлом Эдмунд, несмотря на всю свою суровость, всё-таки уважал меня, по своему, но уважал, и это часто становилось моим единственным спасением. Если бы он прочитал это письмо, увидел бы, насколько я была для отца лишь разменной монетой, — последствия могли быть для меня разрушительными.

Но я знала, что не могла показать свою нерешимость.

— Вы правы. Это неуважение к нашему дому, мой Лорд, — сдавленно сказала я, стараясь чтобы в голосе зазвучала твёрдость чуть подняв подбородок.

Эдмунд удивлённо моргнул.

— Герцог Вальмон, возможно, не доверяет вам, но…—я неспешно обернулась к Вигманду —Я не собираюсь принимать ничего, что не должно быть видно моему мужу.

Вигманд замер, явно не ожидая таких слов. Но я не собиралась вставать на сторону отца. Отца который не пожалел для меня одну единственную каплю любви.

— Простите, миледи?

— Вы меня слышали. Теперь я принадлежу своему мужу, и всё, что передают мне, — это также его право знать и видеть, — произнесла я с отчётливой твёрдостью в голосе. — Если Герцог Вальмон желает передать мне письмо, оно должно быть передано лорду Эдмунду.

— Но, миледи… У меня прямой приказ, я обязан выполнить поручение герцога.

Я склонила голову, стараясь выглядеть максимально решительной.

Посыльный замялся, ошарашенный моими словами. Эдмунд не сводил с меня внимательного взгляда, в котором читалось то удивление, то недоверие.

— Тогда отдайте письмо моему мужу. Если это невозможно — покиньте замок немедленно. Возвращайтесь к Герцогу и сообщите ему, что я не нарушу правил и законов дома, куда была отдана.

Мужчина побледнел, его взгляд метался между Эдмундом и мной. Но, встретившись с ледяным взглядом лорда, он понял, что спорить бессмысленно.

— Как прикажете, миледи. — Он бросил взгляд на Эдмунда, затем развернулся и покинул кабинет.

Когда дверь закрылась, я повернувшись к мужу слегка поклонилась:

— С вашего позволения, мой Лорд, я отойду в свои покои.

Он молчал, скрестив руки на груди, пристально глядя на меня.

— Ну? — только и выдавил он,—Что это было? Решила провести меня вокруг пальцев, дорогая жена? Что же вы с вашим отцом решили скрыть?

— Мой Лорд, — начала я, опустив взгляд, чтобы не встречаться с его глазами. — Я просто сделала то, что считала правильным. Ваши доводы в корне ошибочны.

Эдмунд молчал, но его взгляд был прикован к моему лицу. Он явно размышлял, все еще переваривая мои слова, но ни слова больше не сказал. Только лишь коротко кивнул, давая одобрение.

Неспешно я вышла из комнаты, чувствуя, как с каждым шагом дыхание становилось ровнее. За дверью меня ждали перепуганные Агата с Элеонорой.

—Все в порядке, моя Госпожа?—Агата внимательно всматривалась в мои глаза..Я попыталась выдавить из себя улыбку.

—Конечно! Давайте не задерживаться.

Я знала, что мои действия были рискованными, но в этот раз не могла допустить, чтобы старые ошибки стали моим настоящим кошмаром.

Вино текло по горлу сладким, терпким потоком, заставляя моё тело согреваться изнутри. Никогда раньше я не пила ничего крепче медового настоя, но, к своему удивлению, на этот раз я быстро ощутила притягательную магию этого напитка. Почти вся бутылка исчезла, а вместе с ней — мои тревоги и осторожность.

Жар охватил меня с головы до пят, сорочка прилипала к телу, вызывая невыносимое ощущение дискомфорта. Вино будто сорвало с меня цепи приличий, и, приподнявшись, я стянула её через голову, не задумываясь о последствиях. Оставшись почти обнажённой, я позволила себе кружиться по комнате, наслаждаясь неестественной лёгкостью.

Комната качалась перед глазами, в висках пульсировало. Хотелось петь, танцевать, выплеснуть наружу все чувства, которые так долго томились в заточении.

— Не знал, что моя жена беспросветная пьяница.

Глухой, насмешливый голос раздался от двери. Я замерла, будто ледяной водой окатили. Обернувшись, увидела Эдмунда, стоявшего в дверях. Он лениво облокотился о косяк, сцепив руки на груди, его взгляд был пристальным и… слишком довольным.

Страх пронзил меня, вырывая из пьяной эйфории. Осознав своё положение, я вскинула руки к груди, прикрываясь как могла, и сдавленно пискнула, бросившись к кровати. Нырнув под одеяло, я плотно завернулась в него, как улитка в свой панцирь.

Эдмунд усмехнулся, его тёмные глаза блестели, когда он медленно шагнул в комнату.

— Прости за то, что прервал твоё… веселье, — сказал он, с явным удовольствием наблюдая за моей паникой.

Я открыла рот, чтобы что-то сказать, но язык словно не повиновался. Всё тело горело от смущения.

— Вы… вы не должны были входить без стука! — наконец выкрикнула я, стараясь, чтобы голос звучал твёрже, чем я себя чувствовала.

— Ах, прости меня, дорогая, — его тон был откровенно насмешливым. — Но я думал, это мои владения. Или ты решила, что можешь распоряжаться ими как угодно, раз уж так свободно себя ведёшь?

Его слова только сильнее вогнали меня в краску.

— Я… это вино. Оно… слишком крепкое, — пролепетала я, отворачиваясь, чтобы не видеть, как уголки его губ поднимаются в довольной улыбке.

— Да, вижу, — протянул он, подходя ближе. Его тень нависла над кроватью, и я почувствовала, как снова сжалась от страха.

— Я не собиралась… — начала было я, но он поднял руку, останавливая меня.

— Успокойся, — его голос стал мягче, но не менее опасным. — Никто не упрекает тебя за это. Просто… в следующий раз постарайся устроить такое представление, когда я заранее предупреждён.

Я ощутила, как жар смущения сменяется ледяным ужасом. Эдмунд развернулся и направился к столу, где стояла пустая бутылка вина. Он поднял её, покачал в руке, а затем бросил взгляд на меня.

— Ты быстро осваиваешься, — произнёс он с иронией. — Может, ты и правда не так уж бесполезна, как я думал.

Треск дров в камине наполнял комнату, создавая странное ощущение уюта и тревоги одновременно. Пламя плясало на массивных каменных стенах, отбрасывая золотисто-красные отблески, которые делали спальню похожей на логово хищника. Воздух казался густым, словно напоённым жаром огня и напряжением.

Я сжалась под одеялом, чувствуя, как неровное пламя освещает моё лицо. Его тень, длинная и угрожающая, скользила по стенам, как живое существо. Эдмунд шёл медленно, с грацией хищника, не спеша, будто наслаждаясь моментом. Его сапоги бесшумно ступали по мягкому ковру, но каждый шаг, казалось, отзывался ударом в моей груди.

Я натянула одеяло сильнее, словно оно могло защитить меня. Горячий, пьяный румянец всё ещё не сходил с моих щёк, но теперь его причину нельзя было назвать только вином. Я чувствовала себя загнанным зверем, неспособным спрятаться.

Эдмунд остановился у края кровати, и пламя камина на мгновение осветило его лицо. Его глаза блестели, как полированные клинки, а уголки губ изогнулись в едва заметной усмешке.

— Раз моя жена так рада встрече со мной, — прошептал он низким голосом, который пробирал до костей. — Пожалуй, я должен отплатить за это.