— Да, миледи. Все идет своим чередом — ответила она.

Я кивнула, радуясь, что все идёт хорошо. Мы выдержали эту зиму достойно. И вскоре она покинет наши владения, хоть и теплая весна вступит в свои права не скоро. После завтрака я решила сама проверить, как идут дела, начиная с кухни.

Когда я проходила по длинному коридору, уводящему в хозяйственное крыло замка, ко мне вдруг подбежала маленькая девочка.

— Миледи! Миледи! — звонкий голосок отвлёк мои мысли.

Я остановилась. Это была Марта, та самая девочка из группы прибывших. Её большие голубые глаза светились радостью, а в руках она держала тряпичную куклу.

— Смотрите, — она протянула мне куклу, — мама сшила её для меня! Она красивая, правда?

Кукла была простой, сшитой из лоскутков, с грубыми нитяными волосами и глазами, вышитыми чёрными нитками. Но в ней было что-то трогательное, особенное. И несмотря на старые ткани, сшита она была хорошо.

— Очень красивая, Марта, — искренне сказала я, наклоняясь, чтобы получше рассмотреть её.

Девочка закивала так энергично, что волосы разлетелись в стороны.

— Да, мама говорит, что теперь у меня есть настоящий друг.

Её слова вызвали у меня улыбку, но в этот момент я услышала торопливые шаги за спиной. Женщина лет тридцати пяти подошла к нам, тяжело дыша.

— Марта! — строгий голос прервал нашу беседу. — Сколько раз я говорила тебе не отвлекать леди замка по пустякам!

— Но это не пустяки, мама! — возразила девочка, надув губы.

Я поднялась, обращаясь к женщине.— Всё в порядке, — успокоила я её. — Она совсем меня не отвлекает.

Женщина замялась, поправляя платок, сдвинувшийся с её головы.— Простите, миледи. Я… я не хотела, чтобы она была назойливой.

— Как вас зовут? — спросила я, глядя на неё.

— Я Луиза, миледи, — ответила она, неловко склонив голову.

Мой взгляд скользнул по её рукам, и я вдруг заметила, что кожа на одной из них покрыта шрамами от ожогов. Глубокие и болезненные, они казались частью какой-то трагической истории.

— Ваши руки… — вырвалось у меня прежде, чем я успела остановиться.

Луиза быстро опустила руку, пряча её за спину.— Это ничего, миледи, — поспешно сказала она, отводя взгляд.

Но я не могла просто оставить это без внимания.— Что случилось? — спросила я мягко, надеясь, что она ответит.

Женщина колебалась, явно не желая рассказывать. Её пальцы нервно мяли край передника, а глаза смотрели в пол.

Когда Луиза опустила взгляд и медленно потянула рукав вниз, я почувствовала, как в груди что-то дрогнуло.

— Простите, миледи, — пробормотала она, неловко поправляя ткань, скрывающую шрамы. — Это… это было после набега грабителей. Они… — её голос задрожал, но она быстро взяла себя в руки. — Но это неважно, леди. Всё уже позади.

Мои губы задёргались, будто хотели что-то сказать, но слова застряли в горле. Я лишь смотрела на неё, представляя весь тот ужас, который ей довелось пережить. Вдруг почувствовала, как по моей щеке скользнула горячая слеза, а за ней другая.

— Миледи, не нужно… — растерянно сказала Луиза, заметив моё состояние.

Но я шагнула к ней и обняла. Она замерла, будто не веря в происходящее.

— Это было, наверное, так больно, — прошептала я, чувствуя, как голос предательски дрожит. — Боль не только тела, но и души.

Луиза молчала, явно поражённая моими словами.

— Те люди, что причинили это зло, получили своё наказание От нашего Лорда. Будь спокойна, — добавила я, чуть отстранившись, чтобы посмотреть ей в глаза.

Её губы дрогнули, она хотела что-то сказать, но лишь опустила взгляд. Я взяла её руки в свои и взглянула на них — на эти натруженные, поросшие шрамами пальцы, которые создали куклу, подарившую радость ребёнку.

— У тебя прекрасные руки, Луиза, — сказала я, сжимая её ладони. — Такие руки могут создавать чудеса, дарить тепло. Не прячь их больше.

Её глаза вдруг наполнились слезами, и она тихо всхлипнула, отчего даже плечи задрожали.

— Я… я запрещала себе плакать с тех пор, миледи, — прошептала она, пытаясь стереть слёзы дрожащими пальцами. — Но вы… вы обняли меня, так…подарили утешение…простите….Такая слуга как я….

Я мягко улыбнулась, смахивая слезы с собственной щеки.— Ты не просто слуга, Луиза. И больше не думай иначе.

Я кивнула, понимая, что тяжёлое время оставило в её сердце неизгладимый след.

— Луиза, я хотела бы попросить тебя стать нашей швеёй.

Она вскинула на меня ошеломлённый взгляд.— Но, миледи, у меня недостаточно знаний для такой важной работы!

— У тебя достаточно умения, чтобы создать что-то, что принесло радость, — возразила я. — Этого уже больше, чем нужно. Я прошу тебя.

Её губы дрогнули, словно ещё не до конца веря в мои слова. Луиза кивнула, не поднимая глаз, а Марта, кажется, совершенно не заметила напряжённого момента, снова улыбнулась мне, держа свою куклу.

— Спасибо, миледи, — тихо произнесла женщина, прежде чем отвести дочь.

Я смотрела им вслед, чувствуя, как у меня в груди сжимается сердце. За усталыми лицами часто скрываются трагедии, которые не под силу понять.

Мы продолжили путь. Сиджар, который стоял все это время молча вдруг заговорил.

— Она потеряла всё, но не сломалась, — сказал он — Таких людей уважать — долг каждого. Вы поступили мудро, миледи.

Я не ожидала таких слов от Сиджара. Обычно он отличался своей прямолинейностью и излишней резкостью.

— Ты удивляешь меня, Сиджар, — сказала я, посмотрев на него.

— А вас удивить, миледи, не так уж и сложно, как оказалось, — ответил он с лёгкой усмешкой, хотя в его голосе всё ещё была серьёзность.

Но наш разговор оборвал звонкий голос, ворвавшийся в коридор:

— Леди Розалия!

Это была Сальма, которая спешила к нам с сияющей улыбкой на лице. Она едва не запыхалась, но радость, кажется, придала ей сил.

— Простите, что отвлекаю вас, но мне просто не терпится поделиться!

Я скрестила руки на груди и с улыбкой посмотрела на неё.— Ну, давай, удиви нас Сальма.

Девушка остановилась прямо перед нами и, сияя, словно солнце, сказала:— Я получила своё первое жалование! Представляете?

— Вот как, — протянула Я, едва заметно улыбнувшись.—От всего сердца поздравляю тебя.

Я заметила, как строгий взгляд Сиджара смягчился. Этот момент не остался для меня незамеченным, хотя я лишь улыбнулась.

— И что ты будешь с ним делать? — спросила я, наблюдая за её сияющими глазами.

— Ой, миледи! Я уже решила! Я куплю себе новую накидку. И ленты! И, может быть, пирожки в той пекарне на рынке, говорят, они вкусные! — Сальма заговорила так быстро, что, кажется, сама не успевала за собственными словами.

Сиджар фыркнул, качая головой.— Вот так и бывает, как только деньги в руках, уже планируешь, как их потратить.

— Ну а что мне ещё делать, господин? — хмыкнула Сальма.

Её энтузиазм был настолько заразительным, что даже я, поймав взгляд Сиджара, позволила себе тихо рассмеяться.

Кабинет был окутан мягким светом заходящего солнца и теплом камина, мерцающего в углу просторной залы. Массивный дубовый стол, испещренный царапинами и следами прожитых лет, служил местом, где принимались судьбоносные решения. Воздух был пропитан запахом воска, бумаги и оружейного масла.

Эдмунд сидел, удобно откинувшись в кресле, но его поза казалась обманчиво расслабленной. За полуприкрытыми глазами скрывалась напряженная сосредоточенность. Его правая рука вертела нож — оружие, больше похожее на изящный инструмент, чем на боевой клинок. Лезвие отражало пламя, мелькнувшее в его холодных глазах, когда он бросил взгляд на присутствующих.

— Так, значит, эти жалкие шавки короля решили подкормиться на крови собственного народа, — произнес он с хриплым смешком, взгляд его был тяжел, но губы растянулись в насмешливой ухмылке. — Семья Монтелли и наш дорогой герцог Вальмон. Какая благородная компания.