Ночь была тиха и казалась безмятежной, когда мы возвращались в замок. Лишь мерный стук копыт нарушал покой. Луна, полная и яркая, заливала всё вокруг серебристым светом, едва различимым сквозь плотные тучи. Воздух пах сыростью, и ветер колыхал плащ, который я закутала плотнее вокруг себя.

Путь между деревней и замком был узким, окружённым лесом. Здесь царила тревожная тишина. Внезапно конь Эдмунда резко встал на дыбы, издав громкий ржач. Я вскрикнула, судорожно цепляясь за его руку.

— Засада, — коротко бросил он, и в его голосе звучало ледяное спокойствие, граничащее с яростью.

Люди в тени деревьев шагнули вперёд. Лица были скрыты, но оружие в их руках блеснуло в лунном свете.

— Защитить госпожу! — рявкнул Эдмунд, уже спрыгнув с коня.

С левой стороны появились Шатан и Аслан — их силуэты были внушительными даже в полутьме. Я заметила еще Вильяма — самого молодого воина из личной охраны Эдмунда. Его лицо было напряжённым, но решительным. Я не могла скрыть удивления, их резкому появлению. До этого момента я и не подозревала, что они всё это время держались поблизости, словно невидимая защита, готовая в любой момент встать рядом со своим Господином.

Эдмунд выхватил меч с таким проворством, будто он был продолжением его тела. Первые нападавшие не успели приблизиться — один из них рухнул, сражённый ударом, ещё до того, как смог замахнуться.

Я наблюдала, как его клинок описывал смертоносные дуги, сверкая в ночи. Казалось, что он двигался с неестественной грацией и силой, уверенно и беспощадно. Каждое движение было до ужаса точным.

Шатан ворвался в бой с яростью разъярённого зверя. Его топор прорезал воздух, обрушиваясь на врагов с такой силой, что мне казалось, сама земля содрогалась. Аслан был более хладнокровен, его меч скользил плавно и уверенно, словно ветер, не оставляя врагам ни единого шанса.

Вильям, хоть и был моложе, проявлял невероятную ловкость, парируя удары. Он двигался быстро, почти легко между врагами с клинками в руках, несмотря на опасность, окружавшую вокруг.

Я сидела на коне, сжавшись от страха. Моё сердце колотилось так, что казалось, вот-вот вырвется из груди. Их предсмертные крики, сталь, вонзающаяся в плоть, кровь, блестящая в лунном свете — всё это застилало мой разум.

Внезапно конь испуганно заржал. Что-то вспыхнуло неподалёку — может, факел или отражение меча — и он снова встал на дыбы. Я не успела удержаться, и моё тело рухнуло на землю. Удар был болезненным: я почувствовала, как воздух выбило из лёгких.

Я попыталась подняться, но боль от удара с землей лишила меня сил. Я скрикнула, увидев, как ко мне бежит один из наёмников. Его меч блестнул в ночи, и я замерла, чувствуя, что не успею спастись.

В тот момент всё произошло мгновенно. Наёмник рухнул с застывшим выражением в глазах. Кровь брызнула на моё лицо, горячая и обжигающая. Я вздрогнула, ощущая, как она стекала по щеке. Эдмунд стоял надо мной, его меч был покрыт алой жидкостью.

— Живее, поднимайся! — рявкнул он.

Я не могла оторвать взгляд от лезвия его меча. Он был пропитан кровью, как и в тот день… в ту ночь, когда он забрал мою жизнь. Этот меч, его холодное сияние — были орудием моей смерти. Руки задрожали. Я вдруг осознала, кому собираюсь противостоять. Мои попытки переиграть судьбу казались мне сейчас невероятно наивными. Этот человек и этот меч не знали пощады.

—Ты слышишь меня? — его голос снова вывел меня из оцепенения.

Я кивнула, пытаясь справиться с охватившим меня ужасом, окружённая хаосом. Воины Эдмунда явно одерживали верх: тела нападавших уже лежали на земле, а их ряды заметно поредели. Резня закончилась так же внезапно, как началась. Воздух был пропитан запахом крови и металла.

Эдмунд подошёл ко мне, протянул руку и помог подняться.

— Ты сильно ударилась? — спросил он, и в его голосе было что-то похожее на беспокойство.

Я снова кивнула, не в силах выдавить ни слова. Всё моё тело дрожало, но больше всего тряслись мои мысли.

Эдмунд протёр лезвие меча об одежду одного из нападавших, после чего повернулся к своим людям. Его лицо было мрачным, голос резким:

—Аслан, осмотри тела. Хочу знать, кто эти люди и кому они служат. Шатан, проверь периметр, мы не можем исключать повторной атаки.

— Думаете, это рук дело барона Рено? — мрачно проговорил Аслан, вставая с колен у тела одного из нападавших. — Или кого-то из соседних земель?

Эдмунд нахмурился, бросив быстрый взгляд на деревню вдали. — Наёмники. Такие не появляются просто так. Кто-то заплатил им хорошие деньги.

— Только не стань параноиком, — усмехнулся Шатан , возвращаясь из-за ближайших деревьев. — Не все стремятся тебя убить. Хотя… большинство, пожалуй, да.

Эдмунд мрачно усмехнулся.

— Очевидно, они были уверены что застанут нас здесь. Вероятно их кто-то заранее предупредил.

—Ты прав пожалуй—согласился Шатан. Вильям тоже закивал.

В этот момент я заметила, как Эдмунд мельком взглянул на меня. Его глаза обожгли своей холодностью, но я могла уловить в них и что-то большее — обеспокоенность?

Я невольно оглянулась вокруг, и волна ужаса вновь охватила меня. В лунном свете казалось, что земля покрыта багряным ковром. Тела наёмников лежали в самых разных позах, их лица искажены в предсмертных гримасах. Один из них был так близко, что я смогла разглядеть его стеклянные глаза, устремлённые в пустоту.

Моё дыхание перехватило, ноги дрожали, когда я прошептала:

— Они…они все мертвы…

Эдмунд резко подошёл ко мне, его рука легла на моё плечо с неожиданной мягкостью.

— Успокойся. Это уж точно не в последний раз. Лучше привыкни. — Его голос был твёрдым, как сталь, но в нём звучало едва уловимое сочувствие.

Я отвела взгляд, пытаясь подавить тошноту.

— Это всего лишь предупреждение, — продолжил Эдмунд, вернувшись к телохранителям. — Уверен, что это был только первый шаг.

— Мы выследим их заказчика, — твёрдо сказал Вильям, впервые нарушив молчание. Его молодой голос прозвучал неожиданно уверенно, хотя лицо оставалось хмурым.—Но я тоже склоняюсь к тому, что это дело рук барона Рено.

Эдмунд спокойно кивнул, пока я стояла посреди этой кровавой сцены, чувствуя, как всё моё существо трещит под гнётом увиденного.

Мужчина шагал по двору замка, крепко прижимая к груди девушку едва ли в полусознании. Она была легка, словно дитя, но на лице застыла пустота, а глаза блуждали где-то вдали, не фокусируясь ни на чём.

Слуги выбежали им навстречу, поражённые их видом. Эдмунд даже не взглянул в их сторону, бросив резкое:

— Подготовьте горячую воду в моих покоях. Немедленно!

Они быстро поклонились и бросились выполнять приказ. Уверенные шаги гулко отдавались в тишине коридоров, нарушаемой лишь её тихим, прерывистым дыханием.

Эдмунд осторожно опустил её на стул, тело Розалии оставалось неподвижным. Её руки свисали бессильно, а взгляд оставался отрешённым, словно она даже не осознавала, что происходит.

Он нахмурился, чувствуя что-то большее, чем раздражение или долг.

Когда наконец сообщили, что вода готова, он решительно приказал слугам выйти и закрыть дверь.

Подойдя к ней, он произнёс низким, ровным голосом:

— Тебе нужно согреться.

Она не ответила, не сделала ни единого движения. Эдмунд осторожно коснулся её плеча, приподнимая в легком жесте и снимая платье. Ткань с шорохом упала к его ногам. Затем он развязал корсет, пальцы ловко расправлялись с завязками, пока её тело застыло подобно мраморной статуе. Задерживая взгляд на её лице, пытаясь понять, что происходит в голове.

Когда с неё была снята вся одежда, он рывками избавился от своей, быстро и молча. Затем поднял жену на руки, слабую и беззащитную.

Вода была горячей, обдавая его паром, когда он медленно опустился в неё, вместе с ней. Ее кожа была холодной, почти ледяной.

— Слишком хрупкая, — пробормотал он, больше себе, чем ей.