Я отвела взгляд, стараясь скрыть пылающие щеки.

Эдмунд нес Розалию на руках, стараясь не поддаться заразительному веселью, которое все еще витало в воздухе после празднества. Она была явно не в состоянии идти сама: на щеках играл румянец, волосы слегка растрепались, а глаза лукаво блестели, хоть и были едва открыты.

– Ну и выпить ты любишь, миледи, – усмехнулся он, глядя на её полусонное, но совершенно довольное лицо. – Ещё немного, и я бы принял тебя за одного из моих воинов.

– Я? – протянула она, лениво приподнимая руку, будто собиралась его одернуть. – Всего-то пара бокалов… ну… может, три. Да и кто вообще считает на таких весёлых вечерах? – Она хихикнула, а затем уронила голову ему на плечо.

– Не три, а больше, чем твои пальцы на руках, – с легким сарказмом поправил Эдмунд.

Она запрокинула голову и посмотрела на него снизу вверх, будто удивившись его словам.

– Эдмунд, ты просто не понимаешь! Это ведь так вкусно… такое… фруктовое… – Она запнулась, нахмурилась, будто собираясь сформулировать что-то важное, но вскоре её мысли унеслись в другое русло. – Знаешь, ты очень сильный, а я ведь не легкая, – внезапно сказала она с чуть пьяным восхищением.

Он рассмеялся.

– Не переживай. После таких тренировок, как у меня, ты совсем не тяжелее моего боевого снаряжения.

Её лицо сморщилось, будто она не знала, обидеться или продолжить смеяться, но в итоге она просто зевнула и притянулась ближе к нему, словно котенок.

– Ты хороший… совсем… совсем хороший, – пробормотала она, прижимаясь к его груди.

Эдмунд только покачал головой. Её пьяные высказывания забавляли его, что нечасто случалось с ним. Он чувствовал, как она расслабляется в его руках, и не мог избавиться от странного ощущения покоя, которое вдруг охватило его.

Добравшись до покоев, он осторожно опустил её на кровать.

– А теперь спи, женушка. Завтра ты точно пожалеешь, что так налегла на вино, – сказал он, присев на край постели и аккуратно снимая с неё туфли.

Но Розалия, не размыкая глаз, неожиданно взяла его за руку.

– Ты такой хороший, – пробормотала она, потом, чуть тише, словно боясь произнести это вслух: – Кажется… я полюбила тебя…Такие глупости…Ради Бога

Эдмунд замер. Её слова, хоть и прозвучали слегка пьяно и невнятно, попали точно в цель. Он медленно поднял на неё взгляд.

– Почему ты вдруг стал таким? Таким… добрым, заботливым? – продолжила она, глядя на него с мягкой, почти детской улыбкой.

– Розалия, ты не в себе, – мягко сказал он, пытаясь отвлечь её внимание, но голос предательски дрогнул.

– Нет-нет… – Она резко села, но тут же покачнулась, и он подхватил её, чтобы она не упала. – Я серьёзно, Эдмунд. Ты стал другим. Я уже не могу… не могу по-другому.

Её слова, её искренность задели его сильнее, чем он хотел себе признаться. Его сердце билось сильнее, чем должно было, его лицо стало горячим. Он, Эдмунд, который не знал, что такое смущение, вдруг ощутил его впервые за долгие годы.

Розалия наклонилась ближе, и их глаза встретились. Она тянулась к нему, мягко, нерешительно. Казалось, весь мир замер вокруг. Её руки обвили его шею, её дыхание обожгло его кожу, и вдруг Эдмунд понял, что не сможет больше сопротивляться тому, что тянуло их друг к другу.

– Розалия… – хрипло прошептал он, но она уже прижалась к его губам.

Эдмунд чувствовал, как её мягкие руки обвивают его шею, как её дыхание обжигает кожу, оставляя следы, будто жаркое пламя. Он пытался остановить себя, но её губы, такие мягкие и тёплые, будто сами требовали его прикосновений. Он ответил на поцелуй, осторожно, словно боясь разрушить этот момент, но вскоре почувствовал, как контроль ускользает.

Её пальцы запутались в его волосах, прижимая его ближе, словно она боялась, что он исчезнет. Это пробудило в нём что-то необузданное. Он притянул её к себе, одной рукой обнимая за талию, другой проводя по её щеке.

– Ты не понимаешь, как действуешь на меня, – прошептал он, оторвавшись от её губ всего на миг, чтобы вновь вернуться к ним с жадностью, которая нарастала с каждым мгновением.

Розалия, пьяная не столько от вина, сколько от эмоций, ответила на его поцелуй с такой страстью, которая заставила его сердце биться ещё быстрее. Её руки начали скользить по его плечам, чувствуя крепкие мышцы под тканью, а затем ниже, на его грудь.

– Эдмунд, – прошептала она, её голос был хриплым, наполненным чувствами, которые она не могла выразить словами. – Я так долго… так долго ждала этого.

Он поднял её лицо за подбородок, заставляя её посмотреть ему в глаза.

– Ждала меня? – спросил он, его голос был низким, почти шепотом, но в нём чувствовалась серьёзность. Хоть он и не совсем понял о чем она.

Она кивнула, её глаза блестели, будто звёзды, и в них читалось столько доверия, что это растрогало его. Он прижал её ближе, чувствуя, как её тело откликается на каждое его движение.

Он начал расстёгивать её платье, медленно, с нежностью, будто разворачивая самый драгоценный подарок. Ткань легко скользнула вниз, обнажая её хрупкие плечи и шею. Он опустил голову, целуя каждый дюйм её обнажённой кожи, пока она не начала тихо вздыхать, откидывая голову назад.

– Ты прекрасна, – сказал он, его голос был полон восхищения.

Розалия закрыла глаза, чувствуя, как его горячие губы скользят по её шее, как его сильные руки обнимают её, окутывая теплом и защитой. Её руки скользнули по его груди, и она начала стягивать с него рубашку.

Ткань упала на пол, и она увидела его тело: сильное, покрытое шрамами, которые говорили о его прошлом. Она осторожно провела пальцами по одному из них, словно стараясь стереть боль, которую он пережил.

– Это ничего, – сказал он, перехватывая её руку и прижимая её к своим губам. – Всё, что было, теперь неважно. Важно только то, что ты здесь, со мной.

Её сердце замерло, а затем забилось с удвоенной силой. Его слова тронули её до глубины души.

Эдмунд осторожно опустил её на постель, его движения были одновременно решительными и бережными. Он склонился над ней, их взгляды встретились, и в этот момент мир перестал существовать. Остались только они двое.

Невольно он задержал дыхание, когда Розалия оказалась под ним, её растрёпанные волосы рассыпались по подушке, создавая обрамление её лица, будто из самой шелковой ткани. Она смотрела на него снизу вверх, её глаза были полны ожидания, смешанного с робостью и смущением. Но её губы… эти губы, слегка приоткрытые, будто сами просили его новых поцелуев.

Он наклонился ближе, их дыхания смешались, но он остановился всего в нескольких сантиметрах от её лица.

– Ты… такая, – начал он, голос его дрожал от едва сдерживаемой страсти, – такая хрупкая, такая настоящая. Я боюсь причинить тебе боль, но ещё больше боюсь не быть рядом с тобой.

Она медленно подняла руку, её тонкие пальцы скользнули по его щеке, а затем остановились у его губ.

– Эдмунд, – прошептала она, её голос был едва слышен, но каждое слово было пропитано искренностью, – ты уже слишком много сделал для меня. И если это сон, пусть он длится вечно.

Эти слова пробудили в нём новую волну чувств. Он склонился, наконец преодолевая разделявшее их расстояние, и его губы вновь накрыли её, тёплые и настойчивые невыносимо сладко. Розалия чувствовала, как всё её тело откликается, от головы до кончиков пальцев.

Его руки были такими уверенными, но в то же время нежными, будто он боялся её сломать. Они скользнули по её бокам, задержавшись на линии талии, а затем начали двигаться дальше, разворачивая тайны её тела, как самые драгоценные сокровища.

Её кожа была тёплой, как летний вечер, и он жадно ловил губами каждую её реакцию – вздох, тихий стон, дрожь, пробегавшую по её телу. Она прижимала его ближе, её пальцы впивались в его спину, оставляя лёгкие следы.