Элеонора - молчаливая и худощавая, с длинными чёрными волосами, уложенными в простой узел. Она казалась самой опытной из них, глядя строго, но сдержанно. Она держала в руках льняные полотенца и готовилась подать их Агате.

Когда с меня сняли дорожное платье, я шагнула в ванну. Она представляла собой большую деревянную бочку, обшитую внутри металлическими пластинами.

Горячая вода поднималась паром, смешиваясь с ароматом трав — ромашки, розмарина и лаванды, которые добавили девушки. Вода была обжигающе горячей, но стоило мне погрузиться, как по телу разлилось расслабляющее тепло.

Агата бережно намыливала мою кожу ароматным мылом. Элеонора поделилась что оно было сделано вручную из козьего молока и трав, и запах был нежным, успокаивающим. Льняным полотенцем она стирала с меня следы долгого пути, разговаривая с девушками и давая им указания.

После ванны мою кожу намазали ароматным маслом, которое, как я узнала, приготовили из лепестков роз и масла миндаля. Служанки одели меня в тончайшее бельё, состоящее из длинной льняной сорочки с вышивкой по краю и полупрозрачного халата из тончайшей шерсти, чтобы мне было тепло. Волосы расчёсывали долго и осторожно, а затем заплели в одну длинную косу посередке распущенных волос.

Я осталась одна в своих покоях.

Агата зашла лишь на минуту, чтобы убедиться, что камин горит. Потом она ушла, пожелав мне спокойной ночи, а я приказала ей хорошенько отдохнуть.

В комнате пахло свежесрезанным кедром, который сжигали в очаге.

Огненные языки мерцали в полу-мраке, но тепло всё равно с трудом разгоняло сырость. Это был лишь конец лета, но здешний климат не прощал слабости - впереди была суровая осень и не менее суровая зима.

Я сидела на кровати, укутавшись в одеяло, и смотрела, как трескаются дрова. Но внутреннее напряжение не отпускало меня. Моя брачная ночь с Эдмундом была неизбежна.

Это был обязательный шаг для подтверждения брака.

Я вспоминала, как все было в прошлый раз: страх, боль, неловкость.

Тогда я была напуганной девочкой, которой отдали мужчине, словно вещь. Я лежала будто мертвая со слезами на глазах. Все произошло быстро и хладнокровно. Сейчас я всё ещё боялась, но вместе с тем в моей душе росло упрямое желание встретить эту ночь с другим настроем.

"Я изменила этот день. Смогу ли я изменить и эту ночь?" - подумала я, сжимая пальцы на мягкой ткани покрывала…

Дверь медленно отворилась, и в комнату вошёл Эдмунд. Его уверенные шаги, как всегда, эхом отдавались в тишине, и даже сейчас, в поздний час, в них не было ни капли усталости. Он был облачён в одежду, подходящую для сна: простая льняная рубашка тёмного оттенка свободно спадала на его широкие плечи, открывая ключицы, и в свободные штаны. Волосы, все еще влажные, сейчас немного растрепались, а на лице читалась лёгкая тень раздражения.

Не глядя на меня, он подошёл к кровати и грубо плюхнулся на неё, будто всё вокруг принадлежало только ему. Я сглотнула, с трудом сдерживая дрожь. Перед глазами всплыли воспоминания: его холодный взгляд, боль, которую он не желал замечать. Тогда я сидела в этом же положении: сжавшись, со слезами в глазах, но он ни на секунду не остановился, несмотря на мои мольбы. После той первой брачной ночи он целый месяц избегал меня, будто я стала для него чем-то ненавистным. В последующие разы он приходил, только напившись, грубо брал меня и так же быстро уходил, оставляя в одиночестве с ледяным равнодушием.

Теперь, сидя в этой же комнате, я всеми силами старалась подавить в себе страх. Голос предательски дрогнул, но я всё же осмелилась сказать:

— Можно… можно мне вина?

Эдмунд поднял бровь и насмешливо хмыкнул:

—Боюсь, таких изысканных вин, подходящих для нашей маленькой принцессы здесь не найдётся.

Я опустила глаза, чувствуя, как жар заливает щеки. На самом деле, я никогда не пробовала алкоголь. Ни в этой жизни за свои 19 лет, ни в прошлой. Почему? Наверное, потому что жила в золотой клетке, где даже воздух, казалось, был строго дозирован.

— Пожалуйста, — вымолвила я, стараясь вложить в это слово всё, на что способна и вызвать его жалость.

Эдмунд прищурился посмотрев на меня долгим взглядом, будто размышляя, действительно ли я осмелилась на такую просьбу, а затем все же позвал слугу. Через несколько минут тот вернулся с бутылкой вина и двумя серебряными кубками.

Эдмунд лениво налил себе и сделал большой глоток, не отводя от меня глаз. Я взяла кубок и, дрожащей рукой наливая вино, почувствовала, как его взгляд буквально прожигает меня. Отпив, я почувствовала терпкий вкус, смешанный с нотками лёгкой горечи.

Собравшись с духом, я решила начать разговор:

— Здесь так уютно... и люди у вас очень добрые, — я сделала слабую попытку завоевать его благосклонность, начав с очевидного.

Эдмунд приподнял бровь, его глаза сверкнули изумлением, смешанным с иронией.

— Неужели дочь великого герцога говорит такие вещи о моём жалком замке?

Я улыбнулась, изо всех сил стараясь выглядеть искренне.

—Правда. Мне здесь нравится.

—Не неси чепуху, — перебил он с язвительным смешком, - скажи честно, насколько ты разочарована тем, что тебя отдали за меня?

Его слова были резки, как хлёст плети. Я почувствовала, как что-то защемило внутри, но постаралась удержать на лице спокойное выражение.

— Если бы я была разочарована, лорд, — произнесла я сдержанно, — я бы вряд ли решилась так легко сейчас говорить с вами.

Его глаза сощурились, он внимательно смотрел на меня, будто видел меня впервые. Я улыбнулась и, почувствовав внезапную усталость, потерла глаза, словно маленький ребёнок.

’’Я больше не позволю ему разрушить меня. Пусть он остаётся таким, каким был, но я найду способ жить рядом с ним. Мне нужно лишь время. Даже если он и не станет моим союзником, я обеспечу себе безопасность.’’

Эдмунд откинулся на кровати, всё ещё пристально наблюдая за мной.

Его взгляд больше не был таким холодным, но я не обманывалась - зверь внутри него был всё тем же.

Я вновь зевнула, чувствуя, как вино окутывает сознание лёгкой дымкой, усиливая усталость. Эдмунд, сидевший напротив, лениво наблюдал за мной, и его голос, сдержанно насмешливый, нарушил тишину:

— Неужели моя жена решила провести нашу первую брачную ночь в полусонном состоянии, в обнимку с бутылкой вина?

Я замерла, чувствуя, как щёки вспыхнули от его слов. Он продолжил, с ещё большей иронией:

— Или это попытка бегства? Наша благородная госпожа настолько не желает прикосновений такого жалкого человека, как я?

Его язвительность была словно острый клинок, и я невольно сглотнула. Какого же мнения он обо мне? Но признаваться себе в том, что жалкая здесь была только я, я не собиралась. Вместо этого я натянула улыбку, ту самую, что научилась изображать ещё в детстве, и подняла руку.

Мягко касаясь его щеки, я почувствовала, как он напрягся. Мои пальцы скользнули по его холодной коже, а взгляд его суженных глаз резко переменился.

— Думаю, мне слишком повезло получить в мужья такого мужчину, как вы, лорд, — прошептала я с той нежностью, на какую только была способна, стараясь звучать искренне.

Я увидела, как его взгляд наполнился недоверием. Кажется, он ожидал сопротивления, слёз или упрёков, но вместо этого получил… это. Нежно проведя пальцами выше, к его волосам, я склонила голову и улыбнулась еще шире, стараясь выглядеть уверенно, хотя внутри всё сжималось от напряжения.

Эдмунд застыл. Его напряжённая фигура напоминала зверя, застывшего в охотничьей стойке, готового атаковать. Но в его глазах, как бы он ни пытался это скрыть, промелькнула растерянность.

Моё сердце колотилось, но я знала, что не могу ему противостоять. Иначе я снова окажусь в той же бездне, из которой выбралась лишь с новой жизнью. Моя улыбка дрогнула, но я тут же её восстановила, нежно провела пальцами по его волосам, словно утешая.

Он смотрел на меня, словно пытаясь разгадать что-то сокрытое. Его враждебная настроенность не находила отклика в хрупкой девушке перед ним, и от этого настороженность лишь усиливалась.