Я не могла сдержать рыдания. Его слова были болью, которая отзывалась и во мне.

— Розалия, — он прижал меня к себе крепче. — Ты не обязана быть идеальной. Ты уже сильная. Ты научила меня любить. Ты дала мне то, чего я никогда не знал.

Его слова были как свет в темноте, и я, наконец, смогла говорить, мой голос дрожал:

— Эдмунд. Я… я даже не знаю, чем заслужила тебя.

Он посмотрел на меня, в его глазах больше не было тьмы, только обещание.

— Ты заслужила счастье. И я сделаю всё, чтобы его защитить.

Мы сидели так ещё долго, пока свечи не догорели, а ночь не проникла в покои. Но в его объятиях мне было тепло. Любовь…как же много она значила для тех, кто никогда её не получал.

Розалия сидела в кресле, наблюдая, как Эдмунд, облачённый в глубокий тёмно-синий камзол с золотым шитьём, поправляет на шее медальон. Свет от камина освещал его лицо, подчёркивая резкие скулы и прямой нос. С каждым движением он выглядел всё более величественно, словно сам воздух вокруг него становился плотнее.

Её взгляд скользнул по широким плечам, длинным пальцам, уверенным жестам. Она нахмурилась, чувствуя, как неприятное тепло разливается в груди.

“Сегодня его будут окружать самые красивые женщины столицы,” — подумала она с неожиданным раздражением.

Она вспомнила, как нежные леди придворного общества смотрели на Эдмунда: их взгляды задерживались дольше, чем прилично, улыбки становились чуть шире, а разговоры звучали чуть громче, чтобы привлечь его внимание.

Эдмунд, застегнув последний ремешок на перчатке, вдруг заметил её выражение. Он повернулся и, прищурившись, внимательно посмотрел.

— Что это за мрачный взгляд, Розалия?

Она вздрогнула, понимая, что его замечание привлекло её внимание к самой себе.

— Ничего, — быстро ответила она, но слишком уж поспешно.

Он, словно хищник, уловивший слабину, сделал шаг ближе.

— Ничего? — Он медленно склонился, опираясь рукой на спинку её кресла. Его губы изогнулись в лёгкой улыбке.

—Просто…—Розалия замялась—Там будет столько людей и столько красивых женщин.—Она нервно сцепила руки и отпустила взгляд.— Так моя милая жена просто ревнует?

Розалия почувствовала, как её лицо мгновенно залилось румянцем.

— Я не ревную! — выпалила она, пытаясь звучать уверенно, но голос предательски дрогнул.

Эдмунд рассмеялся — коротко, низко, с лёгкой насмешкой.

— Не ревнуешь? — переспросил он, а потом, проведя пальцем по её подбородку, добавил: — Тогда почему я чувствую, как горишь ты сильнее камина?

Розалия хотела ответить, но слова застряли в горле. Он выпрямился, бросив на неё последний взгляд, полный дерзкого довольства.

— Не волнуйся, любовь моя, — сказал он, направляясь к двери. — Ни одна из них не сравнится с тобой.

И прежде чем она успела придумать ответ, дверь за ним закрылась, оставив её в одиночестве с её смятением.

В огромном зале королевского замка витал запах розовой воды и воска от многочисленных свечей, освещавших помещение. Потолок украшали тяжёлые гобелены, а столы ломились от яств. Мужчины в богато расшитых камзолах и женщины в блестящих платьях двигались по залу, словно в танце, меняясь улыбками и колкими репликами.

Эдмунд неспешно пересёк зал, окидывая взглядом собравшихся. Он слегка повернул голову, заметив Аслана и Вильяма, которые уже стояли неподалёку.

— На чеку, — негромко сказал он, подходя ближе. — Это не просто праздник. Здесь обсуждаются сделки и договариваются о предательствах. Уши держите открытыми.

— Как скажешь, — кивнул Аслан, его холодный взгляд скользнул по толпе.

Вильям ухмыльнулся:

— Иными словами, типичный вечер при дворе.

Эдмунд ничего не ответил, лишь коротко кивнул и направился к возвышению, где, окружённые свитой, сидели король и королева.

— Лорд Дюран, — король приветствовал его, лениво подняв руку. Его тон был ровным, но в глазах светилось что-то неопределённое.

Эдмунд опустился в низком поклоне.

— Ваше величество, ваша светлость.

Королева, едва прикрываясь веером, пристально смотрела на него.

— А где ваша очаровательная супруга, милорд? — спросила она с тонкой улыбкой. — Мы ожидали её присутствия.

— К сожалению, дорога была тяжёлой, и её здоровье оставляет желать лучшего, — спокойно ответил Эдмунд.

Король лениво кивнул, но королева нарочито сделала вид что потеряла интерес, возвращаясь к разговорам с придворными дамами.

Когда в зал вошли наследный принц и его младшие брат и сестра, внимание всего зала сосредоточилось на них. Принц Белтан шёл впереди, высокий, с аккуратно уложенными волосами и тонкими чертами лица. Его походка излучала уверенность, но приглядевшись, можно было заметить натянутость в его движениях.

Его младший брат и сестра, Артур и Леонора, выглядели более непринуждённо. Леонора была изысканна и приветлива, словно луч света в этом зале. Артур, напротив, держался немного в стороне, с выражением лёгкой скуки.

Белтан, заметив Эдмунда, подошёл ближе, его улыбка была растянутой, но глаза не отражали радости.

— Лорд Дюран, — сказал он, сдержанно кивая. — И вы здесь. Как мило с вашей стороны.

Эдмунд вежливо склонил голову.

— Ваше высочество.

— Мы с нетерпением ждали вашего подарка, — добавил принц, с притворным восхищением.

Когда Эдмунд преподнёс подарок — изысканный кинжал с драгоценным лезвием, символом верности и силы, — принц едва заметно поморщился, хотя свита тут же захлопала в ладоши.

— Весьма… впечатляюще, — заметил он, оглядывая подарок в нервозности. — Должно быть, это отражение вашего взгляда на дворцовые традиции.

Вокруг раздались приглушённые смешки. Эдмунд не обратил на это внимания, его лицо осталось таким же спокойным.

— Я всегда ценю искусство, ваше высочество, — ответил он с лёгким поклоном.

Принц прищурился, его улыбка стала ещё холоднее.

Весь вечер проходил в этой едва скрытой напряжённости. Принц не упускал случая язвить, свита подхватывала его настроение, а Эдмунд продолжал сохранять невозмутимость.

Он знал: всё это было лишь игрой, попыткой показать власть.

Воспоминание пришло внезапно, как будто темный угол памяти выпустил наружу давно забытую боль. Эдмунд был тогда подростком — двенадцатилетним юношей, чей взгляд уже давно утратил детскую беспечность. Замок был его тюрьмой, а королевский двор — ареной, где он, бастард, всегда был пешкой, ни для кого не значившей чего-то большего.

Однажды, в один из серых осенних дней, случилось то, что навсегда укрепило в Эдмунде ненависть к наследному принцу Белтану.

Он был в королевском саду, подстригая розы. Работу ему поручили, как всегда, унизительно, чтобы напомнить о его “месте”. Золото в венах принца Белтона и “грязная кровь” Эдмунда — так любили повторять придворные.

Четырнадцатилетний Белтон, с другой стороны сада обедал со свитой. Его смех разносился на весь сад, звонкий и самодовольный. Казалось, он никогда не упускал возможности поддеть Эдмунда — где словом, где взглядом.

— Эй, бастард! — раздался резкий голос принца. Эдмунд, сдерживая гнев, выпрямился и повернулся к нему.

— Да, ваше высочество? — холодно ответил он, едва заметно склонив голову.

— Ты, конечно, не привык держать в руках что-то ценное, но подойди сюда. У меня кое-что для тебя есть.

Эдмунд пошёл к ним, предчувствуя подвох. В руках у наследного принца блестел кинжал с изысканной инкрустацией, подарок от его отца на недавний день рождения.

— Посмотри, какая красота, — сказал принц, протягивая кинжал.

Эдмунд окинул его взглядом, но брать не стал.

— Очень изящная работа, ваше высочество.

— Боишься прикоснуться? — принц рассмеялся, а за ним и его свита. — Или тебе даже такое оружие не доверят?

— Я не смею трогать то, что принадлежит вам, ваше высочество, — ответил Эдмунд, сдерживая желание бросить колкое замечание в ответ.

Принц нахмурился.