Эдмунд осторожно провёл ладонью, смывая грязь и кровь. Она не шелохнулась.

Медленно, будто боясь сломать, он обмывал ее тело, стараясь не задерживаться взглядом на том, что подсказывало его сознание.

Волосы распустились в воде, окружая светлым ореолом. Он провел пальцами по ним, чувствуя, как лёгкий аромат трав наполняет воздух.

"Почему я это делаю? Я должен был оставить её слугам... А вместо этого..."

Её взгляд наконец слегка ожил. Она подняла на него глаза, полные растерянности.

—Ты в безопасности, — сказал он тихо.

Её губы дрогнули, будто она хотела что-то сказать, но вместо этого лишь выдохнула.

Эдмунд быстро обсушил её полотенцем и надел на нее простое платье, заботясь о том, чтобы не оставить раздетой в холоде. Затем, уложив на кровать намеревался встать, но почувствовал, как ее рука схватила его за запястье.

— Останься со мной, —Голос дрожал, как и её тело.—Мне холодно...

Эдмунд, не раздумывая, лёг рядом и крепко обнял. Его сильные руки сжали ее, даря все свое тепло. Она затихла, словно нашла уютное пристанище.

—Почему ты все продолжаешь заставлять меня сомневаться?— Еле слышно прошептал мужчина.

«Может быть, только на этот миг», подумал он сильнее прижимая Розалию.

— Эдмунд... — прошептала она. — Я не хочу помнить всё это. Сотри это из моей памяти. Заполни чем-то другим…Пожалуйста…—Она чуть приподнялась, протянув к нему руку. Слова ударили своей внезапностью.

Эдмунд ответил на её мольбу со всей страстью, стараясь дать ей то, о чём она просила. Холодное тело ещё сильнее ощущалось в его горячих руках. Пальцы скользнули по её ключице, отчего она невольно вздрогнула. Он наблюдал за её реакцией, как будто проверял, может ли зайти дальше. Но когда она сильнее прижалась к нему, отбросил сомнения.

Он двигался медленно, словно опасался её ранить. С каждым движением стирал её страхи и мысли, заполняя их собой, оставляя в её сознании только этот миг.

Эдмунд долго не отпускал её, укрыв тяжёлым одеялом. В комнате раздавалось тихое сопение. Розалия устроилась в его объятиях, голова покоилась на крепкой груди. Что-то щёлкнуло внутри него, странное, глубокое желание быть рядом.

“Что ты делаешь со мной?”— подумал он, проведя пальцами по её щеке.

Ранние слабые лучи солнца пробивались сквозь тяжёлые бархатные шторы, освещая покои Эдмунда. Было еще слишком рано. Розалия медленно открыла глаза, осознавая, что не находится в своей комнате. Она почувствовала тепло, исходящее от его тела, и повернула голову. Эдмунд лежал рядом, глубокий и спокойный сон сделал его лицо непривычно мягким, почти уязвимым.

Она осторожно села, стараясь не разбудить его, и осмотрелась. Всё было настолько странным: его покои, их близость. Воспоминания о прошлой ночи нахлынули неожиданно, как буря. Эдмунд, который всегда казался таким холодным и жестоким, был на удивление нежным.

“Это был просто момент слабости,”— подумала она, крепко сжав пальцы на шелковой простыне. И всё же, впервые за долгие годы она чувствовала себя не просто женщиной, алюбимой женщиной. Его прикосновения, его взгляд — всё это говорило о чём-то большем, чем просто физическая близость. Но могла ли она позволить себе такие мысли?

“Нет, глупая, не мечтай зря,”— одёрнула она себя, проводя ладонью по своему лицу. —“Этот мужчина видит в женщинах лишь оболочку. Для него важнее восстановить разрушенное королевство, вернуть земли и власть, которые в упадке из-за короля и его свиты. Разве может в его сердце быть место для такой глупости, как любовь?”

Она встала, осторожно накинув платье, чтобы не шуметь.

‘’Возможно если бы я родила ему наследника, все изменилось бы? В той жизни я не могла дать ему ребёнка. Моё тело, измученное бесконечными болезнями, едва ли было на это способно, да и ночи, которые мы делили, были редкими и холодными. Тогда я каждый день чувствовала, будто сгораю изнутри, никчёмная, ненужная. Но не сейчас. На этот раз я выживу. Ради себя.”

Она замерла у окна, глядя на поместье, которое все еще было в плену сновидений. Началась новая жизнь, и она намеревалась взять от неё всё, что сможет.

Не призывая слуг, Розалия оделась сама, привычными движениями поправляя корсет и платье. Её пальцы дрожали, когда она застегивала последнюю петлю, но она твёрдо шла к двери.

“Я больше не позволю себе слабости,”— подумала она, выходя в коридор, наполненный холодным светом утра. —“Если я должна стать его союзником, я сделаю всё, чтобы он увидел мою ценность. А любовь? Пусть она останется мечтой, которую я давно похоронила.”

Когда Эдмунд открыл глаза, солнечный свет уже заливал комнату, а по замку слышался тихий шум утренней жизни. Он нахмурился, осознав, что проспал дольше обычного. Это было непривычно — обычно он просыпался до первых лучей солнца, а сон покидал его от малейшего шороха или движения. Его тело, закалённое войной и бессонными ночами, не позволяло ему расслабиться даже во сне. Но сегодня было иначе.

Ещё более удивительным было то, что он не почувствовал, как Розалия поднялась и ушла. Его слух, всегда остро реагирующий на любые раздражители, будто был заглушён её присутствием. Это тревожило.

Эдмунд сел на постели, скидывая с себя остатки сна, и мельком оглядел место, где вчера она лежала. Простыни на её стороне уже остыли.

“Как странно… Что за магия заставила меня спать так крепко?”— пронеслось у него в голове. Её близость пробудила в нём что-то давно забытое, почти инстинктивное. Но сейчас он отложил эти мысли в сторону.

Раздался тихий стук в дверь, и в покои вошёл Филипп, его верный слуга. Как всегда, с идеально ровной осанкой, он поприветствовал своего господина:

— Доброе утро, Ваша Милость.

— Где моя жена? — резко спросил Эдмунд, перебивая его дежурные формальности, и стал одеваться, накидывая рубашку и натягивая штаны.

Филипп не выразил удивления, но тонкую улыбку всё же заметить можно было.

— Миледи давно проснулась, мой лорд. Сейчас она занимается делами замка.

Эдмунд остановился, оборачиваясь к нему.

— Какими ещё делами?

— Она распорядилась обустроить новый порядок на кухне, — ответил Филипп с подчёркнутым почтением.

— Говорят, лично проверила запасы, вызвала поваров и прислугу. Ещё просила передать, что хотела бы обсудить с вами некоторые вопросы, когда вы найдёте для неё время.

Эдмунд застегнул пуговицы на рубашке, подойдя ближе к Филиппу.

— Позови её сюда. Прямо сейчас.

— Как прикажете Лорд, — кивнул Филипп, отступая назад, чтобы выполнить распоряжение.

Эдмунд проводил его взглядом и, оставшись один, задумался.

“Ещё вчера она была напуганной девчонкой, которая дрожала в моих руках. А сегодня уже командует замком. Что она пытается доказать?”

Он почувствовал слабый укол раздражения, но оно быстро сменилось чем-то иным. Любопытством. Было ли это её истинной природой, скрытой под слоями страха? Или это всего лишь маска?

“Кажется, моя милая жена решила меня удивить,”— подумал он, накидывая на плечи камзол. —“Но я ещё не решил, хорошо это или плохо.”

Я старалась держать ровное выражение лица, хотя сердце колотилось в груди, словно птица в клетке. Идя по коридорам замка вслед за Филиппом, выпрямив спину и придавая себе уверенности, которой на самом деле не было. В голове крутились мысли о том, что меня ожидает. Вчерашняя ночь была слишком странной, а утренний разговор казался неизбежным испытанием.

Когда дверь в кабинет Эдмунда открылась, я замерла на пороге. Он сидел в тяжёлом деревянном кресле у окна, неспешно полируя свой меч. Тёмный свет металла блеснул в лучах солнца, пробивающихся через узкие окна. Эдмунд даже не взглянул на меня, когда произнёс, с каким-то ленивым превосходством в голосе:

— Какая прилежная оказывается у меня жена. Трудится не свет ни заря.