Аслан продолжил:

— Да, милорд. Мы обнаружили, что его наёмники не только совершили нападения, но и активно торговали с местными бандитами. Все следы ведут прямо к его владениям. Мы можем быть уверены, что он стоит за этими набегами.

Эдмунд молчал, обдумывая информацию. В его глазах отражалась решимость, и, наконец, он сказал с хищной ухмылкой:

— Если мы не можем выманить шакала, придётся охотиться на его стаю. Подготовьте отряд. Они могут прятаться в лесах, но не смогут скрыться от нас. Мы найдём их.

Аслан, привыкший к решительным распоряжениям Эдмунда, слегка наклонил голову.

— Сколько людей мне собрать, милорд?

— Только самых проверенных, — ответил Эдмунд, его голос стал холодным и твёрдым. — Мне не нужны толпы, которые шумят, как стадо коров. Мы должны быть незаметными и быстрыми. Мы будем выжигать их следы и оставлять за собой лишь пепел. Убедитесь, что все улики и следы ведут прямо к ним и не вернутся обратно к нам.

Аслан кивнул, делая записи.

— Будет сделано, милорд. Мы подготовим людей для тихой операции.

После этого Эдмунд немного откинулся в кресле, продолжая размышлять. Его план был не только в том, чтобы устранить угрозу, но и в демонстрации силы. Этот удар был необходим для дальнейшего укрепления его власти. После завершения операции он намеревался показать всем — как тем, кто уже начинал думать о мятежах, так и тем, кто был рядом — что его власть несокрушима.

Розалия сидела у окна, спустя несколько минут Эдмунд вошёл в её покои, как всегда уверенный в себе, с походкой, напоминающей крупного зверя, уверенного в своей силе.

Она сидела на мягкой подушке, укутанная в меховой плащ, но при его появлении поспешила встать. Эдмунд перехватил её взгляд, и на его губах появилась мягкая улыбка.

— Слишком торопишься, милая, — сказал он, подхватывая её за талию и усаживая к себе на колени.

Её щёки заалели, но она не сопротивлялась, зная, что бессмысленно бороться с его силой и настойчивостью. Он провёл рукой по её волосам, позволив прядям скользить сквозь пальцы.

— Твои волосы всегда пахнут цветами, — сказал он вдруг, глядя на неё с лёгкой усмешкой.

Она смутилась ещё больше, но, прежде чем успела ответить, он заговорил:

— Меня не будет неделю. Может, меньше.

— Почему? — тихо спросила она, её голос прозвучал почти умоляюще.

Эдмунд, не отводя взгляда, ответил:

— Я должен очистить свои леса от этой своры. Они начали слишком наглеть, и мне придётся напомнить им, где их место.

Она нахмурилась, но ничего не сказала. Её руки инстинктивно потянулись к его плечам, будто хотели удержать его от опасного пути.

— Не волнуйся, — сказал он, улыбаясь своей хищной улыбкой, которую она уже знала слишком хорошо. — Они не увидят меня, пока не станет слишком поздно.

— Но это опасно… — прошептала она.

Он ответил, наклонившись ближе:

— Опасность — это просто другая форма развлечения, моя соблазнительная жена.

Его тон был одновременно насмешливым и уверенным, как у человека, который привык смотреть смерти в лицо.

— Обещай, что вернёшься, — сказала она твёрже, чем ожидала от себя.

— Всегда, — ответил он, крепко обнимая её.

В этот момент Розалия ощутила, что её сердце бьётся быстрее. Она знала, что его мир всегда будет связан с кровью, битвами и опасностями, но именно эта сила привлекала её к нему.

Когда он отпустил её, его глаза на мгновение смягчились.

— Ты моя, Розалия, — сказал он. — Никто никогда не сможет отнять тебя у меня, я не позволю тебе остаться без себя.

Она кивнула, чувствуя, как тяжесть предстоящих дней уже давит на её сердце. В комнате повисла напряжённая тишина, нарушаемая лишь треском огня в камине.

Лунный свет падал на заснеженные леса, превращая их в ледяное царство, где каждый звук становился громче, каждая тень — длиннее. Отряд Эдмунда, закалённый в битвах, двигался через замёрзшую равнину, избегая больших дорог и людных деревень. Их цель была ясна: найти и уничтожить банду наёмников, которые последние недели превращали окраины земель в хаос и разрушения.

Они ехали в тишине, каждый сосредоточен на своей задаче. Лошади осторожно ступали по снегу, их дыхание вырывалось клубами пара. Эдмунд ехал впереди, его плащ развевался на ветру, как чёрное знамя. Холодный свет луны отражался в его глазах, превращая его в мрачного призрака.

— Снег поможет нам, — пробормотал Аслан, подъезжая ближе. — Их следы видны издалека.

Эдмунд кивнул, не оборачиваясь.

— Это ловушка для зверей. Они думают, что лес их укроет. Но в этот раз лес станет их могилой.

К середине второго дня отряд сделал привал у древнего дуба. Лазутчики уже вернулись с новостями: банда обосновалась в полуразрушенной крепости глубоко в лесу. Эдмунд стоял у карты, растянутой на грубо сколоченном столе, наклонившись вперёд. Его пальцы уверенно двигались по пергаменту, отмечая пути подхода.

— У них не больше восьмидесяти человек, — докладывал один из лазутчиков. — Но место хорошо укреплено. Леса вокруг нашпигованы ловушками.

Шатан хмыкнул, сидя на поваленном дереве:

— Хочешь сказать, мы вступим в игру с их правилами?

Эдмунд бросил на него взгляд, полный насмешки.

— Правила, Шатан, это для тех, кто боится проиграть. Мы просто уничтожим доску вместе с игроками.

Его слова вызвали тихий смех среди воинов, но в этом смехе была стальная решимость. Эдмунд махнул рукой:

— Разделяемся на три группы. Аслан, ты поведёшь своих с востока, там меньше ловушек. Шатан, твоя задача перекрыть выходы с севера. Моё подразделение зайдёт с юга. Они не заметят нас до того, как станет слишком поздно.

Операция началась на рассвете. Холодный ветер разносил запах дыма, когда первые группы бойцов Эдмунда бесшумно скользнули к крепости. Её деревянные стены были обветшалыми, местами прогнившими, но вокруг было достаточно людей, чтобы на первый взгляд казалось, что защитники готовы к нападению.

Но Эдмунд знал лучше.

Снег скрипел под его сапогами, когда он подавал сигналы своим людям. Их движения были слаженными, как у волчьей стаи, охотящейся на оленя. Они обрушились на противника внезапно — словно сама тьма решила восстать и поглотить их.

Бой был коротким, но кровавым. Крики раненых заглушали звон мечей, и снег вокруг быстро окрасился в тёмно-красный цвет. Эдмунд двигался среди врагов, как воплощение смерти. Его клинок сверкал в слабом свете рассвета, и каждый его удар был точным, смертельным.

Когда последние выжившие попытались бежать, он не спешил. Он позволил им почувствовать слабую надежду на спасение, а затем хладнокровно уничтожил их. Один за другим они падали, как листья с деревьев, пока последний не оказался на коленях перед ним.

Мужчина, пойманный в лесу, был привязан к стволу дерева. Его лицо, покрытое грязью и кровью, выражало смесь страха и боли. Эдмунд стоял перед ним, спокойно вытирая свой меч.

— Кто тебя послал? — голос Эдмунда был низким и ровным, но в его тоне звучала угроза, от которой ледяной воздух казался ещё холоднее.

— Я… я..никто..мы..просто… — заикался пленник.

Эдмунд наклонился ближе, его стальной взгляд пронзал мужчину.

— Это утомляет меня.

Он поднял кинжал, едва заметно скользнув им по руке пленника. Мужчина закричал, но Эдмунд даже не моргнул.

— У тебя есть два варианта, — продолжил он, холодно улыбаясь. — Ты либо говоришь мне правду, либо я продлеваю твою агонию настолько, насколько мне позволит моё хорошее настроение.

Когда пленник, измотанный страхом и болью, наконец выдал имя барона Рено, Эдмунд лишь усмехнулся.

— Отлично. А теперь, — он развернулся к своим людям, — сожгите всё. Пусть это место станет предупреждением для всех.

Возвращение в замок барона Рено было громким и демонстративным. Эдмунд и его люди ворвались в зал, как зимняя буря, бросив у ног барона двух его наёмников. Один был мёртв, другой — изранен и едва дышал.