Я сглотнула, стараясь скрыть внезапную дрожь, и ответила с осторожной учтивостью:
— Я ушла без предупреждения, потому что не хотела вас разбудить.
Его рука едва заметно замерла. Он, казалось, вздрогнул, хотя быстро скрыл это движением, продолжая полировать клинок. Наконец его взгляд поднялся и пересекся с моим — холодный, изучающий, словно прикидывал истинные намерения.
— Мне сказали, что ты желала со мной поговорить. Ну что ж, я слушаю.
Я нервно сцепила пальцы, но быстро заставила себя выпрямиться.Спокойно. Одно неверное слово — и всё, что ты пытаешься построить, рухнет.
— Я проверяла количество припасов и состояние кладовых, — начала стараясь держать голос ровным. — Хотела быть в курсе всего происходящего, чтобы понимать, как действовать дальше. Однако я не уверена, есть ли у меня право распоряжаться имуществом вашего замка, не переходя грани.
Эдмунд слегка улыбнулся, едва заметно, скорее уголком губ.
— Ещё только утро, а ты уже успела провести инвентаризацию всей провизии? Шустрая, однако.
Он смотрел на меня внимательно, будто оценивая или проверяя. И мне казалось, что этот взгляд проникал в самые глубины души, оголяя каждую мысль.
— Ты моя жена, Розалия ДЮРАН, — наконец проговорил он. — Всё, чем я располагаю, принадлежит и тебе.
Он махнул рукой, будто отпуская меня, но я осталась стоять на месте.
— Да, я ваша жена, — медленно ответила я. — Но это стало возможным только благодаря вам.
Эдмунд усмехнулся, слегка покачав головой.
— Хватит лгать, будто я дал тебе что-то невероятное, — бросил он с насмешкой. — Я был в замке твоего отца и видел, как ты жила. По сравнению с тем, что у тебя было там, это место — скорее амбар.
Он слегка откинулся в кресле, не отрывая глаз.
— В любом случае, это твои права и обязанности — распоряжаться имением мужа, каким бы оно ни было. У меня достаточно золота, чтобы перестроить хоть десять таких замков, если тебе это нужно.
Я вдруг ощутила странное смешение чувств: раздражение, горечь и даже лёгкое восхищение. Он говорил с такой уверенностью, что казалось, будто весь мир принадлежит ему.
— Занимайся тем, чем занимаются другие благородные жёны. Покупай драгоценности, ткани, нанимай кого хочешь. Всё, что тебе угодно. Не думай, что я нищий только потому, что моё происхождение не столь благородно, как у тебя.
Я не ответила. Что я вообще могла сказать? Он был прав: её прежняя жизнь была наполнена богатством и роскошью, но ничего из этого по-настоящему ей не принадлежало. Это было имущество её отца, которым она не имела права даже пользоваться.
Эдмунд, как всегда, говорил с такой непреклонностью, что никто бы не посмел ему перечить. В нём чувствовалась сила, которая отличала его от прочих лордов. Он не был одним из них. Его путь был вымощен кровью и войной.
“Человек, который подавил десятки восстаний, удержал в руках земли, находящиеся на грани краха. Он построил свою власть на страхе и уважении. И теперь он мой муж.”
Я сжала пальцы, чтобы не выдать эмоций. Эдмунд, тем временем, продолжил, будто не заметив молчания:
— Всё, что я сделал, было ради силы и порядка. И если я не хожу на празднества и не разделяю любовь этих лордов к пиру и бесполезным тратам, это лишь потому, что я не вижу в этом смысла. Но это не значит, что я навязываю и тебе такой жизненный уклад.
Я все еще молчала, чувствуя, как напряжение в комнате нарастает. Не могла позволить себе выглядеть жалкой в его глазах. Но что-то внутри всё же дрогнуло: перед ней был человек, которого боялись и уважали тысячи.
—Можешь идти.
Я опустила глаза, а затем сделала лёгкий книксен.
— Благодарю вас, мой Лорд.
Эдмунд лишь хмыкнул, вновь сосредоточившись на мече.
Глава 24
Вечер выдался тихим. Усталая после долгого дня, я провалилась в сон, едва коснувшись подушки. Но внезапный звук заставил меня резко открыть глаза. В полумраке комнаты я увидела его — Эдмунда. Он стоял у двери, высокий и непринуждённый. Возвышающаяся тень в темноте так сильно напугала меня сонную, что я почти вскрикнула от неожиданности, отшатнулась и, потеряв равновесие, соскользнула с кровати, с глухим стуком упав на пол.
Эдмунд обошёл кровать и, присев на её край, посмотрел на меня с ленивой усмешкой.
— Что это за проклятие, Розалия? Ты вновь и вновь падаешь даже с такой широкой кровати?
Его тон был таким насмешливым, что мне захотелось провалиться сквозь землю. Собрав остатки достоинства, я поднялась с пола и поспешила вернуться на своё место, с трудом подавляя смущение.
Эдмунд протянул руку и, неожиданно мягко, провёл пальцами по моим волосам.
— Чем это ты сегодня пахнешь? Лаванда, чабрец… Принимала ванну с травами?
— Да, — выдавила я, удивлённая его интересом. — Служанка приготовила её для меня, чтобы снять усталость. Мышцы болели после насыщенного дня.
Его глаза засверкали, и уголки губ дрогнули в лукавой улыбке.
— Жаль, что ты уже искупалась, — произнёс он с издёвкой, не сводя с меня взгляда. — Я думал, как вчера искупать тебя сам.
Кровь прилила к моим щекам, лицо запылало так, что я не могла на него смотреть. Моё смущение, казалось, доставляло ему удовольствие. Он чуть склонил голову, наслаждаясь моментом.
Я попыталась отвести взгляд, но моё внимание невольно привлекли его волосы. Обычно гладкие, они сейчас были растрёпаны, будто он целый вечер терзался мыслями. Прежде чем успела себя остановить, моя рука потянулась к нему, неосознанно сглаживая непокорные пряди.
Он замер, поражённый моим жестом. А я только поняла, что сделала.
— Простите, я… — начала я, но мой голос предал меня.
Его взгляд был пристальным, острым, как клинок, пробирая до самого сердца. Внезапно я осознала, что сидела в полуспущенном платье, с обнажённым плечом и ногами, выставленными напоказ. Горячая волна захлестнула меня с головы до пят.
— Розалия… — Его голос был тихим, почти хриплым, прежде чем он резко потянул меня к себе. Я не успела даже вздохнуть, как его губы прижались к моим.
Его поцелуй был требовательным, властным, лишая меня способности мыслить. В одно движение он опрокинул меня на кровать, а его руки начали своё изучающее путешествие.
Он провёл пальцем по ткани, скрывавшей грудь, круговыми движениями касаясь чувствительной кожи под ней. Тонкая ткань не могла скрыть ничего, и я чувствовала, как тепло его прикосновений проникает глубже. Его язык слегка провёл по краю, заставляя моё тело изгибаться под ним.
—Прекратите, — выдохнула я, пытаясь хоть как-то сопротивляться этим ощущениям, но он лишь усмехнулся.
— Я только начал.
Его руки скользнули вниз, с лёгкостью освободив меня от платья. Прохладный воздух коснулся оголённой кожи, но вскоре его губы заменили этот холод жаром. Я потерялась в вихре ощущений — нежности и требовательности.
После пару часов истязания моего тела, Эдмунд наконец лёг рядом.
— Я завтра уезжаю, — произнёс он спокойно, но в его голосе было что-то напряжённое. — Король велел подавить бунт на окраинах Риоби. Меня не будет какое-то время.
Я почувствовала, как внезапный холод сковал моё сердце.
—Уезжаете? Но вы не говорили об этом…
—А должен был? Так нужно —коротко ответил Эндмун.
— Не волнуйтесь, мой Лорд, — произнесла я, стараясь, чтобы голос звучал уверенно. — В ваше отсутствие я постараюсь позаботиться о нашем доме.
Он едва улыбнулся на этих словах. Его взгляд стал пристальным, будто он пытался прочитать мои мысли.
— А ты не выглядишь расстроенной, Розалия, — сказал он, ухмыляясь.
Я растерялась. Этот человек, обычно столь холодный и равнодушный, вдруг проявлял интерес к моим чувствам.
— Нет, мой Лорд. Я неизменно буду ожидать вашего возвращения.
Он внезапно навис надо мной.
— Будь добра, не называй меня по титулу, лёжа со мной в постели.
Я замерла, не зная, что ответить.
— Это не так просто, Ваша Милость, — вырвалось у меня, прежде чем я успела подумать.