— Скажем так, их преданность короне достаточно… избирательна, — сухо ответил Аслан, как всегда облаченный в простую, но безукоризненно ухоженную одежду. Он стоял по левую руку от Эдмунда, скрестив руки на груди.

— Это сборище аристократов всегда было гнильем, — добавил Шатан, развалившись на скамье у стены. Его яркие глаза блестели от удовольствия, словно сама тема заговоров и грязных интриг приносила ему удовольствие. — Я удивлен, что они вообще нашли способ организовать что-то сложнее семейного обеда.

— Они далеко не глупы, — наконец произнес Вильям, молчавший весь вечер. Его голос был низким и ровным, почти не выражающим эмоций. Он стоял у окна, наблюдая за мрачным пейзажем за пределами замка. — Они хитры, коварны. Это опаснее тупости.

Эдмунд бросил нож на стол, где тот громко звякнул, заставив всех в комнате обратить внимание на его лицо.

— Глупость или коварство — всё это неважно. Главное, что они полезли туда, куда не следовало. Теперь мне придется разгрести это дерьмо.

— Ну, хоть не скучно будет, — с усмешкой отозвался Шатан, откинувшись к стене. — И все же интересно, зачем им перепродавать рабов Вельмориену? Понятно, что деньги, даже если забыть про предательство собственного королевства, но ведь они рискуют, да еще и серьезно.

Аслан тяжело вздохнул, подходя ближе к столу. Его пальцы скользнули по краю карты, будто он искал на ней ответы.

— Всё сводится к золоту, но не только. Незаконный рабский труд используют для оружейных кузниц, что в свою очередь продают вражескому королевству. Но кроме того, эти рабы часто становятся живым товаром для их грязных сделок. В союзе с мощной силой герцога Давида Вальмон они создали невероятную подпольную сеть. Окраины королевства кишат бедностью, откуда они пополняют свои запасы товара в виде новых рабов. И все это происходит прямо под носом короля.

Эдмунд наклонился вперед, его локти оперлись на стол. Он вновь бросил взгляд на карту, где линии границ и названия замков казались важными только ему.

— Вальмон, — тихо произнес Эдмунд, его взгляд становился острым и проницательным. Родство Розалии с этим человеком его сильно волновало и тревожило, но он держал эти мысли при себе. — Он давно ведет игры, которые выходят за рамки дозволенного.

— Мы перехватывали их лазутчиков, — продолжил Аслан, его голос твердый, как сталь. — Назвать их действия зверскими, скрытыми за картиной блеска и величия рода, было бы мягко.

Эдмунд хмыкнул и взглянул на свою компанию, его выражение стало еще более решительным.

— Прекрасно, — пробормотал он. — Наши герцоги строят свое падшее королевство, пока остальные отворачиваются. Король — слепой идиот, неспособный разглядеть угрозу, даже если она лежит у него под носом, пока королева не ткнёт его лицом в эту грязь. А впрочем, каков король, такие и подданные.

Шатан рассмеялся, его смех эхом разнесся по комнате.

— Да уж, преданные шавки короля. Они стоят друг друга. Пока тот занят балами, женщинами и охотой, они продают страну по кускам. Поразительная верность.

— И всё же, что будем делать? — спросил Вильям, отвернувшись от окна. — У нас есть информация, но недостаточно, чтобы пойти против них открыто.

Эдмунд кивнул, его выражение не изменилось.

— Открыто? — переспросил он, его голос стал ледяным. — Мы не будем играть по их правилам. Они запятнали свои руки кровью и золотом, а значит, мы найдём способ заставить их заплатить. И для этого мне нужно больше информации. Чем больше я знаю о их движениях, тем быстрее мы сможем сделать ход.

— Но нам нужно действовать осторожно, — заметил Аслан. — Если мы действуем открыто, наши шаги могут быть замечены. Местные жители уже начинают шептаться, а если слухи дойдут до королевского двора, наши планы окажутся под угрозой.

Эдмунд кивнул, его взгляд становился еще более проницательным.

— И нам нужно больше времени. Выяснить, кто еще замешан в этом. Кто еще скрывается за маской законности. И, да, мы будем осторожны. Пусть местные считают, что мы просто охраняем границы, чтобы не привлекать внимание. Мы не знаем, сколько шпионов может быть на наших землях.

— Как скажете, Лорд, — ответил Вильям, его тон оставался спокойным, но в глазах читалась решимость.

Шатан поднялся со скамьи, потягиваясь, словно только что проснулся.

— Ну что, господа, я пошёл. Время добывать правду, а заодно и немного веселья.

Когда комната опустела, Эдмунд остался стоять у карты. Его взгляд скользил по линиям, обозначающим границы королевства. Вельмориен. Семьи Вальмон, Монтелли, Севрин и Валарис… Каждый из них представлял часть головоломки. Каждый из них погряз в коррупции. И каждый из них был пешкой в грязной игре, которую он собирался перевернуть. Он давно следил за их делами, словно хищник поджидающий момента.

Его пальцы сжались в кулак, а в глазах запылала решимость. Это была земля, наполненная невинными людьми, страдающими от игр этой черни. Это не могло больше продолжаться.

Зима медленно отступала, но весна в этих землях всегда была иной — суровой, холодной, словно сама природа Арвендрала не желала сдаваться теплу. Я стояла в кладовой, осматривая запасы. В воздухе ещё витал запах сухих трав и соли, которыми пересыпали мясо. Холод пронизывал каменные стены, заставляя меня сильнее закутаться в плащ.

— Миледи, нам нужно больше дров, — голос Беатрис выдернул меня из размышлений. Она стояла рядом, слегка опираясь на деревянный стол, на котором лежала опустевшая корзина.

— Хорошо, я попрошу Филиппа позаботиться об этом, — ответила я, закрывая дверцу большого сундука. — Зима близка к уходу, но ночи ещё очень холодны.

— Да, миледи, — согласилась Беатрис. —Людей в замке больше и запасы быстрее расходуются.

— Верно. Что-нибудь ещё нужно? Я слышала, что запасы вяленого мяса почти исчерпаны.

— Не беспокойтесь, миледи, — поспешила заверить она. — Нам хватит до конца зимы, если немного сэкономить.

Я кивнула, но в её голосе улавливалась неуверенность. Мы все чувствовали это напряжение — каждый знал, что запасы могут истощиться, но в таких случаях приходилось верить в лучшее.

— Надеюсь, ты права, Беатрис, — сказала я мягко, выходя из кладовой.

Плащ слегка шаркал по каменному полу, пока я шла по коридорам. На душе было тревожно, но вместе с тем чувствовалось странное оживление. Впервые за долгое время я ожидала будущего с трепетом. Это было так не похоже на меня.

Выйдя во двор, я остановилась. Перед замком собралась толпа молодых людей — новобранцев. Каждый из них держался с явным волнением, не решаясь подойти к старшим воинам, которые лениво оглядывали их.

— Приём новобранцев начинается, — проговорил Сиджар.

— Все они мечтают о посвящении в ряды воинов его милости, — добавил он с лёгкой улыбкой.

Юноши переговаривались между собой, их лица были полны трепета. Некоторые украдкой смотрели на меня. Когда мои глаза встретились с их взглядами, трое из них отделились от толпы и направились ко мне.

Я чуть опешила от неожиданности, когда один из них — рыжеволосый мальчишка с веснушками, неуклюже поклонившись, заговорил:

— Простите, миледи, что отвлекаем. Вы ведь леди Дюран? Мы слышали о ваших делах! Все в деревне говорят о вашей доброте и милосердии. Для нас честь служить вам!

Он говорил так искренне, что я невольно улыбнулась. Рядом стояли ещё двое: один — высокий, с тёмными, слегка вьющимися волосами, другой — худощавый, с белокурыми локонами и изумрудными глазами. Их одежда была простой: грубая ткань серого цвета с наспех вышитыми гербами армии Эдмунда. На ногах — тяжёлые сапоги, покрытые грязью от подтаявшего снега.

— Благодарю вас, — произнесла я, чувствуя, как краска поднимается к щекам. — Ваши слова для меня… очень важны.

— А лорд Дюран! — перебил рыжеволосый, его глаза загорелись. — Он ведь величайший воин во всём королевстве! Как нам повезло служить под его началом!

— Мы слышали, как он в одиночку сразил тридцать наёмников на мосту у Равена! — добавил тёмноволосый с восторгом.