— Бля! Проф, а вы часом не охренели? Я вам что — подопытная свинка?

Видимо, на моем лице проявилось такое, что ученый отскочил в сторону:

— Только без рукоприкладства! Наслышан я о ваших подвигах! Ну а исследуем мы вас для вашего же блага. Случались у нас прошлом не самые неприятные случаи.

Я тут же остыл. Ругаться с Профом мне не с руки. Кто еще мне поможет?

«Совсем циником стал. Всех использую для собственной выгоды».

Успокоившись, задал самый животрепещущий вопрос:

— Ладно-ладно. Скажите, а нынче Марго вам ничего не передавала?

— Хотел бы я её увидеть после вчерашнего.

— А что у нас вчера было? Я вас заждался.

Проф изменился в лице и замешкался, но мой уверенный тон не оставлял ему выбора. Нужен ведь я им точно!

— Да случились у нас некоторые трения с непосредственным руководством. Вот и застряли в столичных кабинетах больше, чем следовало.

— Мне нельзя узнать, кто это?

— Будет нужно, узнаешь, — буркнул сухо Проф и налил себе еще кружку чая. — Есть там несколько конкретных дуболомов. Господи, как с ними бывает сложно! Они ведь практически во всех слоях страну просрали, а гонору хоть отбавляй. Повезло хоть здесь дуракам. Так гляди ж, еще и нас обвиняют. Мол, мы тут слишком шикарно живем и не соблюдаем норм морали советского человека. Ага, ангелы просто они во плоти эти самые советские люди. Клейма ставить некуда! Этих бы начальственных урюков в пятницу вечером в рабочий клуб или скверик, что расположен рядом. Посмотрели бы они на мораль строителя коммунизма.

На последних словах Дмитрий Иванович многозначительно глянул на меня.

— Кстати, о шике. Раз я тут в качестве командировочного, то можно мне малость…

Я сделал красноречивый жест пальцами. Проф осклабился:

— Так и знал, что ты об этом попросишь. На девок в Крыму небось потратился?

Я красноречиво вздохнул, а Прохоров двинулся к шкафчику, но вместо конверта с приятными на ощупь бумажками, принес пузырек с таблетками.

— Это еще что за фигня?

— Примешь сегодня три на ночь. Хочу, чтобы ты завтра был выспавшимся. И никаких шуров муров! А деньги получишь сразу после комплексного обследования. Еще контора выдаст на выезде за командировку. Но завтра к десяти, чтобы как штык у меня! Разбаловались, понимаешь, сукины дети!

— Да понял я!

— И Марго ко мне пришли, если увидишь. Хватит дуться! Она у нас молодец, просто временами нервная. Биография уж таковая.

В этот момент мне показалось, что Проф был совершенно искренним. Но на мои вопросы так и не ответил.

«Какой хитропопый жучара!»

— Евген, не уходи от ответа!

Не нравилась мне вся эта движуха. Листьев и его помощники сначала долго опутывали мою тушку какими-то датчиками, затем использовали непонятного назначения аппаратуру, скорее всего импортную. И в конце концов, засунули меня в металлический ящик. Отправив меня после обедать, они галдящей толпой уселись рассматривать графики и показания приборов. Судя по шуму и спорам, их результаты выглядели для научников необычно.

Сейчас Женя сидел в лаборатории с Антоном, первым своим помощником и не последним ученым в прошлой жизни. Что-то связанное с биофизикой и генетикой. Я во всяком случае о подобной научной дисциплине никогда не слышал. Выглядел Антон как молодой человек лет двадцати пяти. Значит, в этой параллельности уже не первый год.

Забыл рассказать вам, что мужчины и женщины попадают в этот мир примерно в двадцатилетнем возрасте. Начало расцвета человеческого организма. Сделано это неведомой силой или волей было явно неспроста. Так было проще адаптироваться к новому миру, впитать свежие идеи и вспомнить хорошо забытое старое. Ничего сверхъестественного — чисто физиология.

— Вот ты, как лист банный! Все равно ведь не поймешь нашей математики!

Евген, когда хотел, мог быть жестким. Я же с любопытством наблюдал за его раскрасневшимся лицом.

— Тогда переведи, пожалуйста, на русский язык. Я думаю, что это не так сложно.

Листьев поник и глянул на Антона. Тот и начал просвещать меня:

— Проблема в том, что у тебя крайне необычные биохимические показатели.

— А конкретней?

Евген не выдержал и выкрикнул:

— Конкретно в тебе некий долбанный коктейль из гормонов, в котором мы никак разобраться не можем!

Я не стал давить дальше и присел на компьютерное кресло. Антон виновато глянул на босса и продолжил:

— По идее гормональный взрыв, который, кстати, испытывают не все из нас, в твоем частном случае продолжается без перерыва. Все должно было прийти в норму еще месяцев восемь назад. Но тебя штырит еще как.

— Так, подожди! Мое чертово либидо имеет отношение к этому процессу?

— Разумеется!

— Лять!

Евген с любопытством глянул на меня:

— И ты еще жалуешься?

Я внезапно для себя смутился:

— Временами здорово мешает трезво думать.

— Ну-ну!

Антон с интересом наблюдал нашу пикировку:

— Но это лишь часть проблемы. Ты не заметил, что омолаживаешься как-то по-другому?

Я хохотнул, расстегнул рубашку и показал свой торс:

— Это точно не тело шестидесятилетнего старика!

— Я не о том, Сергей.

Вот оно что! А ведь я замечал, что превращаюсь в иного человека. И Проф это дело отметил. Получается, они лишь доказали это научно. Тогда кто или что я такое?

Видимо, мой немой вопрос так явно сквозил во взоре, что Евген тут же замахал руками:

— Лучше не спрашивай! Я не знаю. Ты уникум даже для нашего небольшого племени людей хрен пойми откуда.

— И что мне теперь делать?

— Пока ничего. Будем наблюдать. Но картина покамест такова, — Андрей показал на какой-то график, — ты перестал стареть.

— Чего?!

— А того! — Евген снова не усидел и вскочил с места, бешено вращая руками. — Ты, долбанный историк Мафусаил! И у нас из-за тебя большие проблемы. Хорошо, что наша группа одна из самых секретных, и мы не обязаны никуда и никому ничего докладывать. Иначе тебя бы скрутили и поместили в бункер. Как подопытного хомячка. Ни хрена не понимая, что с ним делать дальше. Местная публика — это же дикари в квадрате. Я уж не говорю о военных.

Я медленно впитывал полученную информацию и понемногу офигивал. Ожидал чего угодно, но только не такого писеца. Как будто мне других проблем по жизни мало?

— Это точно?

— Досрочно!

Антон стоически принимал вопросы и спокойным тоном меня обнадежил:

— Женя малость преувеличил. Но странности работы твоего организма точно нами замечены. Подробнее может быть узнать через три месяца.

— Почему именно три? — с подозрением оглядел обоих ученых.

— Мы посчитали, что это будет контрольным сроком.

Я вздохнул:

— У меня же учеба, ребята!

Евген опять вспылил:

— Учеба у него! У нас тут целая Нобелевская премия выгорает! Эх, если бы знать кто с нами вытворяет такие выкрутасы.

— Жень. Спокойней! Давай выпьем кофе и поболтаем.

Листьев скептически оценил мое предложение:

— Зачем кофе?

— Говорят, что у тебя он какой-то особенный.

— Ну, правильно говорят, — Евгену, как и любому другому доброе слово в масть. — Антон, организуй, пожалуйста, а я конфеты принесу из лабы.

Пока оба ученых были заняты, я успел проскользнуть к столу с напечатанными графиками и таблицами и достал из кармана «шпионский» фотоаппарат. В его качестве сейчас выступал Киев 30. Туда была заряжена самая светочувствительная пленка из всех, что мне попались. Но все равно потом придется помудрить с проявкой. Ощущать себя шпионом не особо забавляло, но я точно знал, что здесь не стоит никаких камер. А разобраться самому или иметь страховку на всякий пожарный чрезвычайно хотелось.