– А почему вы этого не сделали?

– Ну как это не сделали? Поднимайте отчеты, их же никто не читает. Их начнут читать, когда на меня дело откроют. Вы их для этого собираете, а не для того, чтобы это анализировать. Этот подход надо менять! О чем на следующем бюро я подниму вопрос. К отчетам должны иметь доступ другие бюро.

Берия тут же сменил тон разговора, более того, на аэродром Петр ехал в машине Председателя, где ему было предложено занять место его Первого заместителя по науке, и курировать весь блок.

– Я совершенно не склонен к штабной деятельности. Да, такой человек нужен, могу рекомендовать академика Келдыша. У него широкие знания, и он сможет потянуть этот воз. А мне деньги выделили на развитие темы ракет морского базирования, начнем строить стенды и три полигона. На апрель готовим запуск прототипа маневрирующего спутника «Марс-1». В случае успеха, начнем готовить возвращаемый аппарат, там у нас еще конь не валялся. Я на своем месте пока нужнее.

– Я тебя понял, Петр Васильевич! Спасибо, что предупредил и обратил внимание на ошибки проектирования и организации работ. К Келдышу – присмотрюсь, но он – гражданский.

– Мы сейчас все – военные. Война так и не закончилась. Что там с «единичкой» по срокам?

– Года полтора осталось. В конце следующего года обещают закончить первую. Со второй пока не все получается. Может быть, взглянешь, сторонним взглядом.

– Нет, не моя сфера, абсолютно. Могу посмотреть только блоки управления, и не сам, а Алешин может помочь и сделать их более компактными. Он у нас главный спец по этим приборам. Но на совсем – не отдам. Такая корова нужна самому. А что у американцев?

– Пыхтят, повторяют то, что уже делали.

– Англичане?

– Тоже пыхтят, примерно в 50-м закончат.

– А ракеты?

– Строят. Типа «Ха», с прямоточным двигателем. Восстановили по обломкам в Уэллсе. Очень активно пытаются попасть на наши заводы радиопромышленности.

– Полупроводники не получаются? – улыбнулся Петр.

– Да, в открытой печати об этом ничего не было, а в Англии и в США выделены гранты на создание таких приборов.

– Года два осталось, и создадут. Но ничего! «У нас в секретном научно-исследовательском монастыре на Новой Земле недавно разработаны новые, особо мощные, заклинания пятого поколения, теперь всем врагам, вообще, кабздец».

– Где-где???

– В монастыре, новые кадила и супер-кропила, с кропильницей на ядерной тяге.

– Ты так не смеши! До аэродрома не доедем! – зашелся в смехе Лаврентий Павлович. Сидевшие за прозрачным бронестеклом водитель и охранник даже начали оборачиваться, машина чуть вильнула.

В общем, Берия понял то же, что в свое время понял и Сталин: не следует беспокоить курицу, несущую золотые яйца, спускать ей план и требовать ежедневного отчета. Руководимый Петром спецкомитет обошел всех, кто создает новое оружие, и начал работать на перспективу. Открываются еще два НИИ, которые заключили договор с физико-техническим факультетом МГУ в Долгопрудном, разворачивается строительство такого же института в Жуковском, так переименовали Стаханов, так как сам Стаханов круто запил, и больше не мог представлять передовую часть рабочего класса. 51-й завод передали в объединение, так как он находился в непосредственной близости от Электростали, откуда мы получали кованный и катаный титан, без которого теперь не обходились ни ракеты, ни двигатели для «ПС-4м», выпуск которых так и не прекратился. Выпускать машин стали меньше, и план выпуска был достаточно щадящим. Машины были, вежливо говоря, дороговаты для массового производства. Поэтому было принято решение создать на его основе транспортный самолет для перевозки крупногабаритных грузов, отказавшись от схемы «летающее крыло» в хвостовой части. Получался эдакий гибрид, с весьма своеобразным фюзеляжем, ведь для него не слишком важна невидимость в радиолокационном диапазоне. Это был «мирный» самолет. Еще одна модификация – пассажирская машина на 180–200 пассажиров в широком салоне с двумя проходами. После второй операции «наш поп» сказал, что больше ни одной боевой машины делать не будет. Взял это направление и создал «Триумф». Тот самый пассажир, с самыми секретными в мире двигателями. Все объединение было настолько занято в основном проекте, что выделить ему людей для создания новых движков мы просто не имели возможности. Самолет прошел испытания в конце 46-го года, но эксплуатировать его было негде. Два летающих образца превратились в «борт № 1» и служебный самолет комитета № 2. Петр уговорил Николая Николаевича выставить машину под названием «По-14», и отказался от авторства.

– Это – ваша машина, и это – шедевр. Сделали его полностью Вы и ваши люди. Да, не спорю, системы управления взяты с «ПС», нашей совместной разработки, но я не принимал в его создании никакого участия. Это – ваша машина, самый большой в мире пассажирский самолет. Чувствуете себя как?

– С одной стороны, счастлив, что получилось, а с другой, понимаю, что это моя лебединая песня.

– Мы все, все трое, знаем диагноз, поэтому нашли деньги, не дергали ваших людей, несмотря на крутой завал по основному направлению, и старались не только не мешать, но и помогать тому, чтобы эта машина появилась. Мы обратились в ЦК с просьбой официально назвать наше объединение именем Поликарпова. Но это – не лебединая песня, Николай Николаевич. Требуется закончить грузовой вариант машины.

– С верхней подвеской?

– Да, принимайте проект, как главный конструктор. Миша – занят, у меня времени просто нет, раздирают на части, а проектирование урывками – это вообще не дело. На него нацелился Туполев, остальные наши конструкторы опыта создания таких машин не имеют. Поэтому, выручайте! И, это не военный, а гражданский самолет, так что ваш обет мы не нарушаем.

Повторная операция показала, что остановить рак желудка в сорок втором году не удалось. Сколько ему оставалось – было неизвестно. Сразу ответа он не дал, появился через два дня и забрал у Петра все по этому самолету. К сожалению, машина взлетела через восемь месяцев после его похорон. «По-14» остался, таки, лебединой песней, но и «По-16» носил его имя, даже на борту.

В апреле 46-го запустить на орбиту первый спутник нам не дали, чисто по политическим мотивам. Начались переговоры на острове Искья, близь Неаполя. Запуск искусственного спутника Земли мог помешать «умиротворению» бывших союзников. Сталин посчитал, что новая демонстрация силы может повредить мирному процессу. Я, внутренне, сопротивлялся, эти господа понимают только силу. Но сделать ничего не мог, как и Петр. Эти решения принимались без нашего участия. К тому же в последний момент, как обычно, пошли задержки с поставками комплектующих, как для самого спутника, так и для системы управления третьей ступенью. Все усилия радиопромышленности были брошены на завершение работ на Семипалатинском полигоне. В результате, с разницей в три дня на полигоне Аламогордо и в под Семипалатинском прогремели два ядерных взрыва, примерно одинаковых по мощности. Но, у нас бомба была сброшена с самолета, а американцы взорвали ядерное устройство. О том, что американцы готовятся это сделать стало известно за месяц до этого, в марте 1946 г. Они провели «калибровочное» испытание, взорвав 100 тонн тротила, чтобы определить мощность плутониевого устройства. И само испытание было направлено на проверку работоспособности имплозивного «толстяка». Наша РДС к этому времени была готова именно как носимая авиабомба.

Успех создания бомбы был во многом обеспечен успешной разработкой газовой центрифуги для разделения изотопов урана по проекту Фрица Ланге, созданной на Уфимском моторостроительном заводе, часть помещений которого были переданы нам для создания винто-турбовентиляторных двигателей в том же 43-ем году. Опытная лаборатория Ланге находилась на «нашей» половине завода, в результате общения удалось избавить подшипниковые узлы центрифуги от врожденных недостатков и довести обороты до сверхкритических. К моменту, когда у нас появился трофейный уран, первые 46 каскадов уже были выпущены и убыли на Урал. Вторая половина завода была достроена к концу 44-го года. Дальше возникла пауза, о которой написано выше, когда все ждали полностью готовой «начинки» для боеголовки, которую начали собирать в ОКБ-11. Первая бомба была собрана, и испытана точно в срок, спустя 49 часов и двадцать минут после американцев. Еще в 43-м году американцы незаконно изъяли все радиостанции из консульств СССР, так как не могли больше перехватывать наши радиограммы, передаваемые с помощью приставки, схему которой еще в 42-м Сталин «изъял» из Петиного блокнота. Дескать, пользуйтесь, как все, телеграфом. Это им практически ничего не дало. Те коды, которые использовались сейчас, вторичному использованию не подлежали. Эти наши «ошибки» были нами исправлены еще тогда, в 42-м. Но переправить сообщение о взрыве смогли только через почти двое суток, из Мексики. Самолет и «изделие» находились «под парами», и, дождавшись светлого времени суток, «ПС-4МА» поднялся и сбросил изделие над полигоном. Пленку с собой забрал Сталин на остров, неподалеку от Неаполя.