А отколь взялся серый селязень,
Гляли и моря синия…
Меж тых утычек, да малые чирка,
Гляли и моря синия…
А отколь взялся серый селязень,
Гляли и моря синия…Он узял чирку за правыю крылку,
Гляли и моря синия…
Уси уточки позакрякали,
Гляли и моря синия…
Он узял чирку за правыю крылку,
Гляли и моря синия…
Уси уточки позакрякали,
Гляли и моря синия…Не крякайте вутки, не крякайте серы,
Гляли и моря синия…
Когда бог осудит, и вам это будет,
Гляли и моря синия…
Не крякайте вутки, не крякайте серы,
Гляли и моря синия…
Когда бог осудит, и вам это будет,
Гляли и моря синия…Один он да в скинь да по вулице
Краше их вулица девками…
Там идут идут хоровод девы
Краше их вулица девками…
Один он да в скинь да по вулице
Краше их вулица девками…
Там идут идут хоровод девы
Краше их вулица девками…Между девочек млада Пашечка
Краше их вулица девками…
А отколь взялся молодой Васечка
Краше их вулица девками…
Между девочек млада Пашечка
Краше их вулица девками…
А отколь взялся молодой Васечка
Краше их вулица девками…Он узял Пашечку за правыю ручку
Краше их вулица девками…
Усе девочки позаплакали
Краше их вулица девками…
Он узял Пашечку за правыю ручку
Краше их вулица девками…
Усе девочки позаплакали
Краше их вулица девками…Не плачьте вы, девки, не плачьте вы, красны,
Краше их вулица девками…
Когда бог осудит, и вам это будет
Краше их вулица девками…
Не плачьте вы, девки, не плачьте вы, красны,
Краше их вулица девками…
Когда бог осудит, и вам это будет
Краше их вулица девками
Песня ровно лилась над розовыми водами Двины, плескаясь в белом чаровном сиянии, придавая тихому мирку еще больше сказочности. Как будто нашу технократичную эпоху современности макнули разом в былинную старину. Гости удивленно посматривали, но молчали, внимательно впитывая слова и музыку старинной поморской песни.
Вскоре к моему вящему удивлению к женщинам присоединилась Ирина. Её тонкого голоса как раз не хватало для полной гармонии. А я не знал, что моя девушка вдобавок поет русские песни. Хотя в этом времени это еще было возможно. Лет через двадцать нить окончательно оборвется и останется лишь убогий фолк-рок. Зато как с ним будут носиться всевозможные неоязычники!
Стало немного не по себе. Как будто по волнам памяти меня унесло далеко-далеко. Все дальнее стало неожиданно близким и выпуклым. А близкое еле заметно, расплывчатым. Я обернулся. Золотухин слушал женщин, раскрыв рот. Он и сам неплохо поет и сейчас ловил буквально каждое словечко. Было заметно, что Валерий очень хочет присоединиться. Но не знает слов. Высоцкий также подался вперед и всеми фибрами души впитывал кожей родное русское слово. Он даже как будто помолодел внешне. Или в этом был виноват тот «белый» призрачный свет, что льется лишь в это время белоночья?
Шукшин сидел в сторонке, обхватив голову руками. Он всю ночь балагурил, много разговаривал, а сейчас молча смотрел на реку, и его глаза подозрительно блестели. Всех проняло. Так эта незабываемая сцена и осталась навсегда в моей памяти. Миг между прошлым и будущим. Я был счастлив. Не от гордыни или неожиданного успеха. От осознания того, что помог нескольким, не последним в данной эпохе людям понять себя глубже. И оттого что моя любимая рядом, переживает вместе чудные моменты.
Из этой милой простоты и состоит наша жизнь.
— Спасибо, ребятки, за все.
Нескольких слов и крепкого рукопожатия хватило, чтобы понять все. Шукшин был тих, но глаза его горели. Он с хитрецой глянул на Высоцкого:
— Ну что, Володя, готов написать песни и поработать над сценарием?
— С преогромным удовольствием! И обязательно приеду сюда зимой с концертом. Мужики обещали показать настоящую подледную рыбалку. Сережа, береги свою красавицу. Она тебе богом дана. Ириш, нет слов. Твои песни чудесны. Попробую тебя пригласить в нашу студию. Нельзя зарывать талант в землю. Он общий, всечеловеческий.
— Постараюсь, Владимир Семенович.
— Всем счастливо!
Гостей до гостиницы вызвался довезти дядя Саша, а я завел старый «Москвич» и повез своих женщин по домам. Иришку сначала в Соломбалу завезу. Благо, совсем рядом, а в это время и очень быстро. Пустынные утренние улицы были омыты чистыми лучами солнца, блестели лужами от прошедших недавно поливальных машин. Безмятежность царила в душе. О будущем думать совсем не хотелось. Что там еще ждет меня?
Глава 17 Отступление четвертое. Пустоши
— Прохоров, у тебя почему связи с группой до сих пор нет?
— Помехи, Ерофей Павлович.
— Ваш объект фонит?
— Нет, повышенная магнитная активность в атмосфере. В ближайшее время обещают «окно».
— Вечно у вас…
— Может, тогда по телефону переговорить?
— Так где их лагерь и где ближайший телефон?
Полковник в форме сухопутных войск развел руками.
— Тогда ждем связь через космос.
Проф оторвался от панели управления и радостно крикнул:
— Есть контакт! Спутник висит над ними.
Начальнику Центра и оперативному дежурному было непривычно наблюдать на большом и ярком экране довольно четкое изображение их собеседников. Новейшая система спутниковой связи бурно развивалась, опережая их аналоги в других мирах лет на пятнадцать минимум.
— Объясните толком, что у вас там случилось? — тут же потребовал Хабаров.
Генерал-майор ГРУ откашлялся и глухим голосом сообщил:
— Смирнов нас не послушал и самостоятельно отправился к Объекту.
— Что значит самостоятельно? Кто ему разрешил?
— Да никто, Ерофей Павлович, ему не разрешал. Он сам себе начальник! Сами ему такую возможность дали, выведя из прямого подчинения.
На Экране появилась кудлатая голова начальника научной партии. В табели о рангах он также имел вес не меньше генерала.
— А вы чего?
— Мы были против и сообщили наверх. Но он же подчиняется только Самому. Как раз в этот момент и пропала вся связь. Смирнов собрал добровольцев и отправился к «Сфере» на бронированном вездеходе. Мы как раз закончили его экранирование.
— И?
Холодный голос Хабарова скрывал кипевшую в нем ярость.
«Как мальчишки, ей-богу!»
В разговор снова вступил генерал ГРУшник. Чеканно выговаривая слова, он доложил:
— Вездеход смог продвинуться за искусственный барьер и пройти до объекта почти пятьсот метров. Затем он остановился на пару минут, после машина вошла в реку и пройдя по ней метров сто, встала окончательно. Течением её снесло на противоположный берег. На вызовы по радио никто не отвечает, оптическими средствами мы людей не наблюдаем.
Все на некоторое время замолчали.
— Ваши предположения. Почему он пошел в воду?
Генерал-майор лишь пожал плечами.
— Мы можем только предполагать. Экранирование помогло отчасти. Первая остановка, видимо, была вызвана выходом из строя водителя.
Снова вмешался ученый:
— Мы считали, что на воде чужеродное воздействие «Сферы» частично поглощается. Наверное, Смирнов сам сел за руль и решил попытать счастья.
— Болван! — Хабаров был откровенно зол. — Кто его просил? Сколько людей ушло с генералом?
— Водителем был старший сержант сверхсрочной службы, и наблюдателем офицер из связистов.
— Доложите в штаб по всей форме. И пришлите фотографии и видео.
— Так точно.
— Отбой связи!
Хабаров сел за овальный стол и с мрачным предчувствием оглядел присутствующих. Ситуация была непростой. Давили сверху, возбудились комитетчики, проявляли подозрительный интерес американцы. Тайна «Сферы» могла дать утечку и тогда возникнет слишком много вопросов к Центру.
