Эфа снова прошлась по летней беседке, в которой предпочитала решать дела, если у нее появлялась такая возможность, и досадливо спихнула некстати прилетевшего джакора с головы одной из статуй, предназначенных древними мастерами для украшения этого места летнего отдыха императорской семьи. Обиженная подобным пренебрежением к себе рептилия с противным воем умчалась куда-то в глубь парка, а Императрица, не оборачиваясь, прорычала, обращаясь к беззвучно проскользнувшей в беседку Хизе:
– Как ты могла допус-с-стить такое!
Женщина-диин бесстрашно встретила ее яростный взгляд и, тихо вздохнув, ответила:
– Я виновата, не просчитала такой вариант развития событий. - Глава Службы безопасности мягким, по привычке бесшумным шагом прошла в глубь беседки и, удостоверившись, что ее не видно снаружи, сняла платок, обычно скрывающий ее лицо. - Если честно, я до сих пор не могу поверить в то, что вся эта история - реально произошедшие события, а не выдумка какого-нибудь модного сценариста, отчаявшегося изобрести сюжет для новой голопостановки.
Эфа настороженно смотрела на свою подругу, не решаясь прервать ее монолог. То, что Хиза вдруг начала сомневаться в реальности происходящего, было очень плохим симптомом, поскольку всем более или менее знакомым с диинами разумным существам было доподлинно известно, что крылатые нелюди только тогда не способны отделить факты от лжи, когда не видят смысла ни в тех, ни в других. Что же такое послужило причиной, казалось бы, рядового покушения, если женщина-диин после всех проверок и допросов не уверена в истинности мотива преступления?
Императрица глубоко вздохнула, загоняя ярость в самые дальние уголки сознания, и уже почти нормальным голосом потребовала:
– Рас-с-сказывай обо вс-с-сем и с-с-с с-с-самого начала!
Хиза согласно кивнула и, по привычке сев прямо на пол в центре беседки, заговорила, рассеянно царапая на мраморных плитах какие-то схемы:
– Я допросила преступника, проверила его на предмет психокодирования и любого другого вмешательства в сознание, а также на химические препараты, способные вызвать искажение воспоминаний или личности человека и теперь могу с уверенностью сказать, что придворный портной говорит правду, а не то, что ему за нее выдали. - (Эфа поежилась, вступление ей категорически не нравилось, что же там наговорил этот никчемный человек, если Хиза вынуждена заранее уведомлять ее о проведении всех необходимых проверок достоверности данных, прежде чем передать ей содержание допроса? Следующие слова подруги заставили Императрицу нервно оскалиться и зашагать по беседке, сдерживая вновь рвущуюся на свободу ярость, благо места для маневра в этом сооружении одного из немногих разумных человеческих архитекторов хватало с лихвой, несмотря на восседающую в центре женщину-диина.) - Мы оказались правы насчет личного мотива того, кто стоял за всеми покушениями так называемой организации. Этим человеком был придворный портной, который в свое время являлся не только любовником твоей матери Императрицы, но и отцом ее сына, твоего старшего брата.
– Так. - Эфа внезапно прекратила свои метания и, остановившись перед подругой, с интересом наблюдающей за ее перемещениями, резко произнесла: - Ты хочешь с-с-сказать, что моя мать родила брата мало того, что от прос-с-столюдина, так еще вдобавок от дворцового с-с-слуги и при этом умудрилас-с-сь вс-с-се с-с-скрыть? Но зачем ей потребовалос-с-сь идти на подобный рис-с-ск?
– Не знаю. - Хиза опустила уши, выражая свое недоумение, и сердито продолжила: - Она могла руководствоваться чем угодно, теперь уже не выяснишь. По крайней мере с отцом ребенка своими соображениями она поделиться не удосужилась, но почему-то сочла нужным поставить его в известность о факте отцовства. Зачем эта ненормальная пошла на такой риск, тоже непонятно, ведь информация, известная двоим, может легко стать предметом шантажа или просто случайно попасть не в те руки. Видимо, она доверяла своему любовнику. Правда, сыну сообщить, кто на самом деле его отец, все-таки не решилась, судя по всему, какие-то остатки чувства самосохранения у нее еще имелись. В результате Нором знал своего отца как преданного вассала семьи своей матери, которому можно доверять во всем. Он думал, что это дворянин, гримирующийся под портного для того, чтобы иметь к нему беспрепятственный доступ и возможность втайне оказывать короне некоторые, так скажем, услуги.
– Вот как! - Эфа хмуро покосилась на виднеющийся за деревьями дворец, словно именно он был виноват в сложившемся положении, и задумчиво произнесла: - И Нором так и не узнал правды до с-с-самого конца. Ес-с-сли бы этот человек рас-с-ска-зал ему, кто на с-с-самом деле являетс-с-ся его отцом, то Император, даже обкурившис-с-сь до полной потери с-с-связи с-с-с реальнос-с-стью, ни за что не поднялс-с-ся бы на помос-с-ст для ис-с-спытания. Полагаю, с-с-с мотивом вс-с-се яс-с-сно. Мес-с-сть с-с-сначала за с-с-смерть любовницы, а затем и за с-с-своего с-с-сына - вполне нормальное желание, но почему он напал на Рейта? Логичнее было бы попытатьс-с-ся уничтожить меня.
– Он создал целую организацию, призванную обеспечить безопасность его сына, и много сил потратил на то, чтобы укрепить власть Императора. - Женщина-диин мрачно усмехнулась. - Парадокс, но при всем этом он люто ненавидит всех аристократов и специально планировал все свои операции так, чтобы среди них оказалось как можно больше жертв. Практически все недолгое правление Норома Четвертого именно он управлял страной, подталкивая вечно невменяемого Императора к нужным решениям, и неплохо справлялся, как это ни странно для неподготовленного человека, конечно, вот только твоего демарша предусмотреть не мог. И до сих пор винит себя в том, что не сумел спасти сына, а тебя считает убийцей.
– Ну, это недалеко от ис-с-стины. Я дейс-с-ствительно уничтожила с-с-своего брата, пус-с-сть и не с-с-собс-с-ственными руками, а при помощи подручных с-с-средс-с-ств… - Императрица иногда сама удивлялась нападающей на нее в самый неподходящий момент самокритичности, но ничего поделать с собой не могла. Вот и теперь - за каким демоном ей понадобилось сообщать главе своей Службы безопасности общеизвестный факт? Можно подумать, кто-то не в курсе, какую роль она сыграла в судьбе предыдущего Императора и полного отсутствия у нее угрызений совести по этому поводу.
– Но ему так и не удалось уничтожить никого из твоей семьи. - Хиза проигнорировала отступление от темы, списав его на нервное состояние подруги, беспокоящейся о здоровье мужа. Другого повода для подобного поведения она не усмотрела, о чем и уведомила Эфу коротким ментальным импульсом, как ни в чем не бывало продолжая свой рассказ: - Попытки предпринимались неоднократно, но его преследовали неудачи, а потом просто не осталось исполнителей. Дело в том, что отсутствие нужной подготовки и ненависть к аристократам подтолкнули его к совершению роковой ошибки. Изначально планировалось использовать мелких дворян для ослабления или уничтожения герцогов и других влиятельных семейств и как следствие усиления реальной власти Императора, однако он не смог эффективно воспользоваться результатами деятельности своих агентов. И в конце концов все свелось к бездарным и слишком сложным по исполнению, а поэтому заведомо провальным попыткам убить нескольких конкретных людей - твою семью.
Излишняя осторожность и подозрительность этого человека и его консультантов стали причиной того, что в сознание каждого исполнителя психокодированием внедрялся приказ о самоуничтожении после исполнения порученной миссии вне зависимости от того, удачно выполнено задание или нет. Вот почему мы так долго не могли выйти на след этой организации, все ее члены, попадавшие нам в руки, умирали еще до первого допроса, и мы не могли установить даже связи между ними, поскольку у мертвого обнаружить следы психокодировки попросту невозможно. Очень удобно, с одной стороны, - никогда никаких следов, способных привести Службу безопасности к организатору заговора. Но человек, придумавший эту схему, не учел вероятность изменения базовых предпосылок, и, когда Император был свергнут, оказалось, что у нашего заговорщика нет возможности пополнить штат исполнителей. Доступа к лабораториям у него уже не было и, следовательно, смерть каждого агента, ранее являвшаяся просто одним из многих специфических факторов его деятельности, превратилась в невосполнимую потерю, что в результате и стало причиной провала.
