— Никак не привыкну, — признался он. — Чего уж только не насмотрелся вроде, но все-таки… Дуська, а ты?

Сбросив скорость, Даша высматривала место для парковки.

— А я, — сказала она, — по-другому уже этот мир не представляю.

Илья озадаченно почесал бородку.

— Честно?

Даша утвердительно тряхнула „конским хвостом“.

— Сама себе удивляюсь.

— Вон свободное место, не проскочи, — проворчал невидимый Глеб.

В вестибюле „Метрополя“ на Илью с Дашей поначалу никто не обратил внимания. Однако у лифта дорогу им преградили два качка в костюмах и при галстуках.

— Простите, вы к кому? — вежливо осведомился один из них.

Может, они были из шестерок змеиной Пирамиды, может, всего лишь из охраны отеля. Это было сейчас не важно. Чем Илья и Даша привлекли их внимание, оставалось только гадать. Но времени на гадание не было.

— Э-э… мы, собственно… — промямлил Илья.

— Отвалите, парни, некогда, — по-английски произнесла Даша.

Невидимый Глеб тем временем вошел в пустой лифт и обернулся. Качки чуть заметно вздрогнули.

Тот, что задал вопрос, удовлетворенно кивнул.

— Спасибо, проходите.

А второй галантно добавил:

— Айм сори, леди. Гоу.

Илья с Дашей проследовали в лифт, и невидимый Глеб нажал кнопку нужного этажа.

— Теряем время, — заметил он с досадой. — Приступайте сразу, без раскачки.

Илья нервно хихикнул:

— Как войдем — сразу по мордасам?

— Ну, в общем, да, — отозвался Глеб. Пытаясь до него дотронуться, Даша попросила:

— Только не отходи от нас.

— Нет, Лосева-Грин, — продолжал хихикать Илья, — он рванет сейчас на стриптиз.

Когда Илья постучал в дверь люкса, лоб его покрылся капельками пота. Но стоявшая за его спиной Даша внешне сохраняла спокойствие.

Дверь им открыл степенный господин в превосходно сшитом костюме. Благоухая дорогим одеколоном, он улыбался так радушно и приветливо, что черная повязка на его глазу казалась вовсе неуместной.

— Прошу, лорд Грин, — проговорил он по-английски, отступая на шаг. Его единственный глаз меж тем впился в лицо Ильи, как пиявка.

„Черт! Он же меня не знает!“ — сообразил вдруг невидимый Глеб.

Илья вошел, а за ним — Даша. Она быстро огляделась. Обстановка люкса была такой же, как в ее ночном кошмаре. Даже пейзаж Ван Гога над диваном висел так же — чуть покосившись.

А дальше — весь их план рухнул, события понеслись галопом.

Взгляд сенатора Колмена переместился с Ильи на Дашу и… Улыбка на его лице растаяла, уступив выражению ужаса. С возгласом „О Боже!“ сенатор попятился.

— Хм! — удивилась Даша. — Подобного эффекта я еще не производила!

— Встреча в твоем сне, — мигом сообразил Илья. — Твой кошмар превратился в его кошмар.

Это были первые и последние членораздельные слова, которые они произнесли в люксе отеля „Метрополь“.

Продолжая пятиться, сенатор прыгнул вдруг к телефону и сдернул трубку. Илья растерянно приоткрыл рот, из которого внезапно вылетела шаровая молния и взорвалась у сенатора перед носом. То ли от ожога, то ли от испуга сенатор вскрикнул и выпустил из руки телефонную трубку. Илья, надо заметить, испугался не меньше и прикрыл свой рот ладонью.

Тело сенатора тем временем стало удлиняться, испускать черный дым и терять привычные очертания. Затем этот клубящийся сгусток дыма потянулся к вентиляционной решетке: Черный призрак не хотел сражаться, он собирался просто бежать.

Расставив ноги, будто для стрельбы из пистолета, Даша навела на беглеца указательный палец и крикнула: „Бах-бах!“

Черный призрак завизжал, завертелся в воздухе и фосфорически запульсировал, затем опустился на диван под пейзаж Ван Гога. Однако это уже вновь был сенатор Колмен в своем натуральном облике. Целясь в него пальцем, Даша сделала шаг к дивану. Сенатор взирал на нее, точно кролик на удава. Даша вдруг резко чиркнула пальцем по воздуху. И в тот же миг ремень из брюк сенатора пополз по его груди и обвился вокруг горла. Сенатор распахивал рот, как рыба на берегу. Пытаясь избавиться от удавки, он побагровел.

Переглянувшись, Илья и Даша молча направились к двери. Дверь перед ними открылась и, когда они вышли, закрылась сама собой.

Тут сенатор Колмен сдернул наконец с горла ремень и с отвращением швырнул на ковер. Ремень лежал неподвижно, не проявляя никакой агрессивности. Сенатор вновь схватил телефонную трубку и дрожащей рукой кое-как набрал номер. Когда в трубке отозвались, он скороговоркои запричитав:

— Хуан, это была она! Это невыносимо, Хуан! Пора собрать всех наших… Нет-нет, я не смею тебе указывать, Хуан! Просто я на пределе!

И, упав перед телефоном на колени, сенатор заскулил по-собачьи.

„Жигуленок“ вела Даша, Илья пристроился с ней рядом. Они столь оживленно обсуждали акцию с сенатором, что не заметили, как Глеб на заднем сиденье обрел видимость. Разглядев наконец его в зеркальце, Даша спросила

— Ну и как мы выступили?

— Блеск! — тихо похвалил Глеб. Он дремал. Илья обернулся:

— Старик, ты чего? Притомился?

— Двенадцать секунд, — сквозь дрему пробормотал Глеб.

— В смысле? — Илья в недоумении перевел взгляд на Дашу.

— Ша, Гольдберг! — прошептала Даша. — Дай ему отдохнуть!

Они продолжали разговор шепотом, однако двенадцати секунд Глебу явно не хватило. Он встрепенулся лишь у дома Ильи и повторил свою похвалу.

— Просто блеск. Получилось лучше, чем я ожидал.

— Посиди в машине, — предложила Даша. — Илюшку я сама провожу.

— Ну прямо! — Глеб приоткрыл дверцу. — Ты, конечно, ведьма, но телохранителем работаю я.

Они проводили Илью вместе, как обычно, до квартиры, затем сразу же поехали к Колесниковым. Даша гнала „жигуленок“ с непривычной для себя лихостью, а Глеб дремал на ее плече.

Даша не могла скрыть тревоги.

— Ты в порядке, любовь моя?

— А то! — отозвался Глеб, не разлепляя век. — Еще десять секунд — и порядок.

У дома Колесниковых они опять вышли из машины вместе и поднялись в квартиру. Глеб улыбался и шутил, но, казалось, двигался под наркозом.

Варвара Львовна обрадовалась им обоим. Она уже довольно бодро перемещалась по дому и на Лёню с Гулей не могла нахвалиться. Саша и Таня также выглядели почти счастливыми. Так что крутые представители 9-го „Б“ как бы купались в лучах славы. Уводя их с собой, Глеб твердо пообещал старушке в самое ближайшее время сделать наконец в их квартире ремонт.

В машине Лёня и Гуля азартно обменивались шпильками с Дашей, а Глеб вновь дремал на ее плече.

Ведя его к подъезду, Даша предупредила:

— Осторожно, мой маленький, не споткнись.

— Не волнуйся, мамуля, — ответил Глеб, вися на ее плече. — Сейчас приму ледяной душ и рассонюсь.

Но от ледяного душа она его избавила, сразу уложив в постель.

— Спи, мой невидимка, — сказала Даша, покрывая его лицо поцелуями. — Спи семнадцать секунд, потом — еще двадцать и еще пятьдесят.

— Надо бы душ принять… — пробормотал Глеб и заснул.

Посидев с ним какое-то время, Даша взяла телефон, закрылась на кухне и позвонила Стасу на мобильный. Узнав Дашин голос, рыжий победно объявил:

— Вроде достал. Утром еду забирать. Прямо с фургончиком.

— Отлично! — обрадовалась Даша. — А не надуют?

— Завтра увидим.

— Э-э, Стас… Ты меня так не пугай!

Рыжий хохотнул.

— А ты не пугайся. Все будет тип-топ.

— Ой, смотри! Про записи не забыл?

— Помню, Даш, не волнуйся. Утром позвоню.

Положив телефон на холодильник, Даша задумчиво прошлась по кухне. Затем вернулась в комнату, присела на постель и, склонясь над Глебом, прошептала:

— Спи, любовь моя. Ты под охраной.

Даша легла лишь глубокой ночью, обняла спящего Глеба и заснула так крепко, что телефонного звонка даже не услышала. Зато Глеб проснулся мигом, вскочил, свежий как огурчик, и ринулся на кухню.

Телефон верещал на холодильнике. Была суббота, и за окном накрапывал дождь. Весна капризничала.