Так где же Валера? Куда забурился так глубоко, что даже со своими сверхспособностями он, Проводник, не может его обнаружить?.. Хм, а может, и впрямь — глубоко, то бишь под землю? Может, они коллектор облюбовали — сидят сейчас там, а ночью вылезают наружу…

Проводник слегка перекусил — сталкеры как раз полдничали. Вышел на балкон подышать свежим воздухом, подумать в одиночестве. Но подумать не удалось. Не успел сделать пару глубоких вдохов, как в сознании возник сигнал тревоги. И тут же до его слуха донеслись резкие отдаленные звуки, внезапно распоровшие тишину.

До вокзала добрались благополучно. И сразу, не успели вздохнуть-передохнуть, засигналила радиостанция: вызов с Большой земли.

Трофим крикнул Валере:

— Капитан! Это тебя. Тот майор МЧС.

Подольский быстрым шагом вошел в кабинет начальника вокзала, присел у динамика:

— Николай, ты?

— Я, Валера. Ну что, могу обрадовать…

И Ракитин поведал, что наверху дали добро на эвакуацию. Завтра в тринадцать ноль-ноль к берегу подойдут несколько боевых катеров и две транспортные баржи. Десант — два взвода внутренних войск — обеспечит охрану и погрузку людей.

— Естественно, — добавил Николай, — сперва будет карантин. Возможно, не день и не два… Вещи никакие не берите, только то, что на себе. Да и это потом в печь пойдет, новое выдадут.

— Само собой. — Валерий кивнул, словно говорил с майором лицом к лицу.

Затем на радиоволне повисло неловкое молчание… и Валерий разгадал его.

— Я что хотел… — начал было Ракитин, но Подольский, усмехнувшись, перебил:

— Вас понял, Материк. Нет, Коля, мое решение прежнее. Я остаюсь здесь. Ну, и мои ребята тоже. Да и вам информация нужна, так ведь?

— Да, конечно. — И Валерий почувствовал, как собеседник улыбнулся. — Ты знаешь, Нахимов, профессор-то наш, за тебя горой! Подольский, говорит, это флагман человечества… и все в таком духе. Кстати, про Алексея ничего узнать не удалось? Про Михаила?..

— Нет.

— М-да. — Ракитин вздохнул. — Слушай… а кто там с тобой рядом?

Подольский понял косвенный вопрос, спрятанный в прямом.

— Только Силантьев. Он мужик надежный, говори смело.

— Ну и отлично. Информация к размышлению: во-первых, выявлено несколько несанкционированных попыток проникновения в Зону. Сталкеры, мать их за обе ноги…

— Попытки пресечены?

— Да. Но не исключено, что кому-то удалось проникнуть. Периметр огромный, сам понимаешь…

— Понимаю.

— А потому — будь осторожен! Не ровен час, наткнетесь на таких. Конечно, вы их положите, но оно вам надо?.. А они там ребята на всю голову отмороженные.

Валерий подумал, что подобная встреча на столь большой территории маловероятна, однако не исключена.

— Понял, Николай, спасибо. А во-вторых?

— А во-вторых… Информация неподтвержденная, но все-таки…

— Да говори, не тяни.

— Помнишь, что говорили парни, которые из Башни нас эвакуировали?

— Что монстр какой-то на них напал?

— Да! Короче говоря… Скажем так: есть версия, что этот тип не кто иной, как наш Миша Зверев.

Валера давно разучился в этой жизни удивляться, но тут и он чуть не обомлел:

— Да ты что?!

— Ну, говорю же, версия. Доказательств нет. Что могло с ними случиться?! Хрен его знает. Может, и такое.

— Может… — эхом повторил Подольский, а потом спохватился: — Постой-ка. Помнишь, тот лейтенант орал: монстр сперва на них набросился, а потом пошел зомби крошить в труху… А это как понимать?

— Не знаю, — в голосе Николая послышалось легкое недовольство — так всегда бывало, когда он чего-то не понимал. — Я ж говорю, пока одни только предположения: монстр, который и не человек и не зомби, и Рою не подчиняется, и с людьми жить не сможет. Нечто особенное… Ладно, леший с ним. Слушай, у тебя на рации частота… — здесь Ракитин назвал цифры, — есть?

Валерий всмотрелся в шкалу частот.

— Есть, — сказал он. — А что?

— Попробуй-ка туда переключиться.

— Есть, — повторил Валерий и пощелкал тумблером.

Эфир изменился: его заполнил негромкий ровный шум. Через пару секунд в нем прорезался голос Ракитина, странно удаленный, точно майор говорил из космоса:

— Валера! Слышишь меня?

— Слышу, только хуже.

— Ну, так и должно быть. Я на другую волну перешел, здесь вроде прослушки нет… В двух словах: на той нашей базе МЧС, в девятом хранилище… представляешь, где это?

— Примерно.

— Так вот: там есть сейф. Небольшой такой. Ловишь мысль?

— Уже поймал. Ценности?

— Да, золото. Слитки и монеты. Еще, кажись, камешки разные… Об этом никто не знал, кроме Сабирьянова как начальника смены… да и тот лишь в общих чертах, без подробностей: не по чину, ясное дело. Ну и я, конечно. И Меркурьеву еще сказал под строгим секретом. Теперь Сабирьянова нет, Меркурьев… ну, тут сам знаешь. Так что говорю тебе. Кто знает, как карта ляжет!

— Спасибо.

Валерий был искренне тронут. Он понимал, конечно, что Ракитин рискует навлечь на себя подозрения: переход на несанкционированную волну в разговоре с бывшим зэком… И все-таки пошел на это — боевое братство для него выше карьеры. Мужик!

— Валера! — потребовал далекий голос Николая: — Переключайся на основную.

Переключились. Ракитин спросил:

— Ну, как слышимость была? — очень спокойно, словно никакого разговора не было.

— В норме, — ответил Подольский так же бесстрастно. — Похуже, чем на основной, но ничего.

— Это и будет запасная частота. Как понял, капитан? — майор заговорил подчеркнуто официально.

— Вас понял, Материк, — ответил Подольский. — Конец связи?

— Да. Следующий сеанс — завтра, в десять ноль-ноль. До связи!

Майор Ракитин отключился и несколько секунд сидел неподвижно. Затем моргнул — и как будто очнулся.

— М-да, — выговорил он вслух.

В маленьком кабинете временного штаба, размещенного на одной из пригородных станций, никого не было — иначе бы майор, понятное дело, не решился на этот разговор с Подольским. Правда, у начальства, помимо сейфа на базе МЧС, забот хватало аж на несколько мигреней: огромный бесхозный город, где брошенных ценностей на миллионы… да что там миллионы! Миллиарды. Конечно, в таких условиях найдутся отчаянные головы, готовые рискнуть всем ради такого куша. То, что сталкеры рвутся в Зону, как стервятники на падаль, было уже общеизвестно, и служащие всех силовых ведомств, волею судеб оказавшиеся на Кордоне, каждый день слышали одно и то же: бдительность, бдительность, бдительность… смотреть, выявлять подозрительных на дальних подступах, задолго до того, как они пойдут на «прорыв». И надо сказать, система работала неплохо: много всякого темного народа отлавливали, допрашивали с пристрастием — после чего иных отправляли восвояси, с добрым словом, а то и с крепким пинком на прощание, а кое-кого увозили зарешеченные «воронки»… И все же, несмотря на многоуровневую защиту, лихим людям удавалось проникнуть в Зону: периметр на самом деле был огромный и перехватить каждого Кордон был не в состоянии.

Однако Николай не сказал Валере всего. Потому что всего он сам не знал, поскольку не владел той информацией, какой располагали высшие чины. Но он мог наблюдать, сопоставлять и анализировать — что и делал. Он это умел. И не мог не прийти к выводу, что вокруг Зоны затеялись какие-то мутные игры.

Ну, о том, что под легендой сталкеров за ограду будут проникать спецслужбы, мог догадаться и кто-нибудь менее разумный, чем майор Ракитин. Майор же стал думать об этом еще до эвакуации… На Кордоне догадки обросли фактами. Николай не был посвящен в агентурные дела, но — глаза есть, уши есть, мозги на месте, слава богу…

Его тревожило другое.

В людях, все чаще возникающих на Кордоне, он, конечно, узнавал мастеров потаенных дел. И думал: что-то здесь не так… Что? Не мог понять. Потом начал догадываться: они слишком нервничали. Оно, конечно, нервничать тут немудрено — с одной стороны; с другой — серьезные мужчины умели держать себя в руках, и простому глазу это наверняка было незаметно. Но у Николая глаз был непростой! И этот глаз видел: стараясь быть незаметными, эти мужчины все-таки находились на крайнем нервном взводе. Взгляды, движенья рук, что-то неуловимо мелькавшее в лицах… Все эти приметы просек Николай Ракитин — и задумался.