– Угу, так и поняла, – буркнула Сычиха, унося сумку с пистолетом в комнату. Я приоткрыл дверь.

– Ребята из математического класса могут перекусить и сыграть в шахматы.

– Спасибо за подсказку. – Илья отправился на кухню.

Стас и Светлана вышли к лифту.

Дашка задержала меня в дверях:

– Очень больно было?

Я изобразил удивление:

– О чем ты?

Она поводила пальцем перед моим носом.

– Никогда не смей говорить мне «о чем ты». Драная задница.

– Не так больно, – ответил я, – как стыдно. Жутко стыдно.

И вслед мне донеслось:

– Придушила бы твоего Стива Пирса!

У подъезда мы без лишних слов разъехались в разные стороны. Стас в серой «Тойоте» укатил на Таганку, а мы с капитаном Сычовой помчались в Сокольники в моем «жигуленке». Желательно было приехать пораньше и, так сказать, изучить диспозицию. Впрочем, я был уверен, что майор Калитин поступит точно так же.

День был теплый, даже чересчур, однако продолжал хмуриться. Небо, правда, чуть посветлело, но дождик не прекращался, давая работу «дворникам» на лобовом стекле. Я вел машину осмотрительно, не нарушая на сей раз правил. «Хвостов» за нами не наблюдалось, а если мелькали поблизости желтые такси – я мог поклясться, что это просто такси, никак не связанные с двойниками. Словом, на кладбище все спокойненько.

Сычиха угрюмо сидела рядом, в разговор не ввязывалась. Меня это устраивало вполне. Но, съехав с Садового кольца в сторону Комсомольской площади, я все же решил провести инструктаж.

– Делаем так, Свет, – сказал я, – ты выходишь к Калитину, я остаюсь в машине метрах в двадцати – мотор не глушу…

– На хрен? – перебила она. – Со стороны Леши подлянок не будет, гарантирую.

– Свет, ты профессионал, а рассуждаешь, как… – Я красноречиво запнулся. – Не будет подлянок – так не будет, но мы поступим грамотно.

Помолчав, она кивнула.

– Ладно. Только Леша сразу просечет, что я связана с тобой. Как я это объясню?

– Скажешь правду. Желая снять себя с крючка, я помогаю тебе в поисках бандита, присвоившего мой псевдоним. Убедительный мотив для сотрудничества?

Подумав, Светлана согласилась:

– Это действительно правда.

Мы пересекли площадь трех вокзалов и катили к метро «Красносельская». Я удовлетворенно про себя отметил, что из-за дождя народу на улицах было негусто. Это расширяло возможности для непредвиденных маневров.

– Правда – наш конек, – развил я тему. – Скажешь, что тебя пытались убить в собственной квартире: это будет голая правда. Скажешь, что в команде вашей утечка, и это будет неприглядная истина. Затем скажешь, что прячешься на товарных складах в Ясенево. Вот это будет ложь. Свет, могу я рассчитывать, что ты произнесешь ее убедительно?

Она скосила на меня глаза:

– Тупицей меня считаешь? Наверное, с первой встречи.

– Не шей мне дела, – ответил я. – Напротив, я считаю тебя человеком с чрезмерно заниженной самооценкой.

Взгляд ее выразил недоверие:

– Честно?

– Зуб даю.

– Какого тогда хрена ты полощешь мне мозги?

С этим мы подъехали к условленному месту. Майор Калитин, суровый лицом, уже топтался у входа в парк. Полноватый и солидный, в джинсовом своем костюме он выглядел, как доцент на прогулке. Только бугрящаяся под мышкой кобура слегка меняла впечатление. Дождь едва накрапывал, как бы на последнем издыхании. Но майор, по счастью, прохаживался в полном одиночестве. Узрев тормозящий мой «жигуль», он непроизвольно пощупал под мышкой оружие. Профессионал хренов. Я сказал Светлане:

– Не более пяти минут. Без душещипательных разговоров.

– Не учи ученого, – буркнула Сычиха, выходя.

Калитин не двинулся с места и с тем же суровым видом дожидался, пока Светлана подойдет. Заговорили они сперва сдержанно, затем – эмоционально жестикулируя. Майор тыкал в мою сторону пальцем и то ли матерился, то ли требовал принятия экстренных мер. Капитан Сычова в долгу не оставалась: она перла на шефа грудью и в качестве аргумента предъявила кукиш. Сия блистательная пантомима длилась около трех минут, и наблюдать за ней из автомобиля было увлекательно. Однако во всем нужна мера. Будто уловив эту мысль, Светлана сбавила обороты. Майор Калитин тоже слегка осадил, и они, дав отдых конечностям, перешли на обычную звуковую речь. Пролетело около десяти минут. Светлана пожала наконец соратнику длань и, завершая базар, попятилась к машине.

Тут из-за поворота выскочил бежевый «Чероки» с тонированными стеклами. Но я прозевал момент его появления, наблюдая, словно идиот, за голубками из МУРа. «Чероки» мчался как бы мне навстречу, и одно из боковых его стекол поползло вниз. Далее время для меня замедлилось. Из нескольких вариантов защиты, промелькнувших в моей голове, я выбрал тот, который хоть как-то соответствовал второй и третьей заповедям Мангустов: «Храни в тайне свою Сущность» и «Не используй свою Силу без крайней необходимости». Черт его знает, где она, эта «крайняя необходимость». Но вызывать ураган в Африке или таяние льдов в Антарктиде… Нет уж, урок я усвоил.

Распахнув дверцу, я прыгнул.

Из окна джипа высунулось дуло автомата.

Пролетев метров двадцать в прыжке (слава богу, вокруг безлюдно), я сбил Светлану с ног, накрыл своим телом и подумал, что это становится однообразным до пошлости. Если бандиты приемов своих не меняют, я-то какого черта играю по их правилам?

Раздалась автоматная очередь. Пули, разумеется, распались на молекулы у моей спины. Сычиха барахталась подо мной, кроя всех в Бога душу. Майор Калитин, однако, вскрикнул, и «Чероки» пронесся мимо.

Время вошло в нормальный темп, но я не собирался упускать ни мгновения. Заповеди заповедями, но эти танцы мне надоели. Вскочив, я рывком поднял Светлану на ноги. Одежда ее была в грязи.

– Леша! – метнулась она к майору. – Ты ранен?!

Калитин сидел на асфальте, джинсы его были в крови.

– В бедро царапнуло, – отмахнулся он.

Я потянул Светлану за руку:

– Быстро в машину. Они уйдут.

Но эта клуша кудахтала:

– Леш, может, «Скорую»? А, Леш?

– Какую, к свиньям, «Скорую»?! – рявкнул я. – Пластырем залепит! – И, схватив Сычиху в охапку, ринулся к «жигуленку».

Я шмякнул ее на сиденье, обежал капот и, сев за руль, рванул с места. Не уйдете, шакалы!

Светлана хлопнула дверцей на ходу.

– Вот хрень! Я Дашкину одежду замурзала.

– Отстираем. – Давя на газ, я преследовал бежевый «Чероки».

– И сиденье тебе испачкала.

– Оботрем.

Покосившись на меня, она отвела взгляд.

– Спасибо. В который уже раз.

– На здоровье.

– Извини, что напилась.

– А вот за это – в лоб. Никаких извинений.

– Больше не буду.

Теперь я на нее покосился:

– Не Сычиха, а пай-девочка. Спасибо, извини, больше не буду. Свет, ты, часом, не заболела? – Я сократил расстояние до «Чероки». Не шибко они и торопились. Погони нашей им, что ли, опасаться? Или облавы милицейской? Вот еще! – Что молчишь, Свет? Не заболела, спрашиваю?

Капитан Сычова надулась:

– Да пошел ты!

– Так-то лучше, – одобрил я, толкнув «Чероки» в зад. – Взбодритесь, барышня. Нам предстоит работенка.

Светлана уперлась ладонями в стекло:

– Что ты делаешь, псих?! У них автоматы!

– А у нас – чистая совесть. – Я еще разок поддал в зад «Чероки». – Что могут автоматы против чистой совести?

Вопрос, кстати, оказался не праздным. Братва в джипе обалдела, видать, от наглости чумового «жигуленка», и водила, пытаясь оторваться, пошел выписывать кренделя в транспортном потоке. Но оторваться от меня – ха!

Светлана упиралась в стекло, готовясь к аварии.

– В чем идея, сказать можешь?! Какого хрена?!

– Подразнить хочу, – объяснил я. – Пальбу устраивать они не станут, поскольку нет путей для отхода. И какое же решение примет трудовой коллектив после жарких дебатов? Как думаешь, Свет?

Капитан Сычова, надо отдать ей должное, решила подумать. За эти мгновения я еще раз боднул «Чероки», зажатый между грузовиком и троллейбусом. Светлана ответила: