И когда вся армада зомби устремилась на оставшихся защитников базы, Алексей вдруг ясно вспомнил фамилию погибшего храбреца — Мустафин. В следующее мгновение грубый рывок рукой вывел его из состояния оцепенения. То был капитан-спецназовец. Слободчиков — да, так его зовут…

— Давай в здание! — проорал он Меркурьеву прямо в лицо.

Алексей зачем-то схватил пустой автомат и мельком увидел, как в отчаянной рукопашной гибнут последние бойцы роты химвойск. Спецназовцы все как один полегли минутой раньше, но задачу свою они выполнили — остановили прорыв сбоку. Мелькнули перекошенные лица Ракитина и Зверева, расстреливающих остаток обоймы во врага…

Затем четверка выживших забежала внутрь здания: с громким лязгом захлопнулась тяжелая стальная дверь, отсекая их от жутких созданий. Меркурьев, Ракитин, Зверев, Слободчиков — вот и все, что осталось от группировки «Склады МЧС». Правда, были еще Подольский и Рылеев с немногочисленными бойцами, группка ученых да бабы с детишками. Но это там, в Башне. А здесь полегли все. Все, кроме них, четверых…

— Очухался? — над Алексеем склонился Ракитин.

Видок у командира был еще тот — дико растрепанный. И это еще мягко сказано… Ах да — бой ведь был, причем бой охеренный, до последнего…

Алексей проморгался, сгоняя пелену с глаз.

— Ага, вижу — оклемался, — скупо улыбнулся Николай.

— Оклемался… — с натугой выдохнул Меркурьев.

Внезапно послышались гулкие удары — в дверь колотили чем-то тяжелым. Зомби!.. Ракитин перехватил взгляд товарища.

— Все никак не угомонятся, падлы! А ведь стольких мы порешили там…

— Да сотни две покрошили — никак не меньше! — хохотнул Михаил.

Бравый омоновец, кажись, никогда не унывал — Алексей уже устал удивляться его оптимизму и, чего греха таить, пофигизму. Вот и сейчас он, весь в пороховой гари, весело скалился, подмигивая приятелю.

Чуть дальше бывший журналист приметил капитана Слободчикова. Тому, видать, досталось поболе других. Черт, так ведь он там в рукопашной схватился с зомби! А если он…

— Слышь, капитан, — крикнул ему Меркурьев, — ты как — не зацепили тебя уроды?

Тот махнул рукой — херня война. И хриплым голосом веско добавил:

— Я — краповый берет! Нас хер завалишь…

— Верю, — устало кивнул Алексей, — но я другое имел в виду…

До того наконец дошло:

— А, так ты про это? Все путем, парень, не позволил я им даже прикоснуться к себе. Так что не боись — не заражу.

Дверь загрохотала еще сильнее — явно кувалдами долбили.

— Надо уходить, — сказал майор. — Только сначала дверь заварим.

Алексей покачал головой:

— Пустое, Коля. Они и стены проломят — со временем.

— Пусть ломают, — упрямо гнул свое тот, — а пока надо задержать их… Заварим и входную, и дверь в подземелье… Миша, слетай в каптерку, там сварочный аппарат и баллон. Капитан, пособи ему. Тащите сюда.

Когда мужики ушли, Николай обратился к Меркурьеву:

— Леха, напряги мозги. Где там, на складах, еще могут быть боеприпасы?

— Так все ж выскребли, — удивленно пожал плечами тот.

— Не может быть такого, чтобы все. Может, покойничек Старостин где-то заныкал. Нам бы сейчас по обойме хотя б, а то так и пойдем под землю — безоружные.

— Кесари есть, — вяло отмахнулся Алексей.

— И топоры с баграми в придачу, — съязвил командир, — и многих ты уложишь, ножиком размахивая? Давай шевели копытами — пошли на склад, пошукаем…

Они спустились вниз, двинулись вдоль стеллажей, по ходу осматривая коробки и ящики. Много не нарыли, но кое-что все же нашли: два «Стечкина» с полными обоймами и автоматные патроны — россыпью, примерно на пару магазинов хватит.

К тому времени, когда вернулись, спецназовец с омоновцем уже заварили обе двери — входную и ту, что вела вниз, в подземную часть складов. Пистолетами вооружились майор с капитаном, а Зверев с Алексеем пополнили патронами рожки к своим автоматам. Теперь можно было и повоевать слегка…

Спустились вниз. Доверху набили рюкзаки жратвой. Переобулись в бахилы. Два мощных армейских фонаря лежали возле самой решетки, приготовленные специально для арьергарда.

— Ишь ты. Заботливый дядя! — Ракитин усмехнулся, имея в виду Сачкова.

— Он тут втихомолку все успел облазить, — откликнулся Алексей. — Даже мел нашел, — чтобы стрелки нам на стенах отмечать. Плохой, правда, говорит, залежалый какой-то…

— Ну все, — рубанул командир, — уходим!

— Эй, братва, — остановил всех Зверев, — айда, посидим на дорожку.

— Ну, полминуты, не больше, — неожиданно легко согласился майор и тут же засмолил: — Курну хотя б…

Посидели молча — слышны были только дымные выдохи Ракитина. Затем Алексей глухо сказал, не обращаясь ни к кому лично:

— Наши там полегли все. Даже похоронить не можем.

— Да-а-а, — философски протянул Михаил, — мои кореша-дэпээсники и твои, капитан, супермены… Рылеевские ребята…

— А Павел? — неожиданно встрепенулся Алексей. — Пашка Рябинин где?!

— Там остался, — нахмурился майор, — возле меня он был. Пуля прям в лоб вошла — сразу умер.

— Вот блядство! — Меркурьев ударил кулаком о кулак. — Игорь и так последнее время сам не свой, а тут — узнает, точно с катушек съедет!..

Майор махнул рукой — чего уж там, и так все скоро сбрендим от этого бардака.

После того мгновенного болевого прострела и шоковой встряски боя Алексей ощутил, что сила влилась в него больше прежнего, он стал весь заряжен энергией, чуть не светился в темноте… Казалось, ничего не стоит встать, раздвинуть низкие своды и земляную толщу — прямо Кинг-Конг какой-то, а не человек.

Но главное — исчезла гнетущая тревога. Разом! порвало, точно облачную хмарь, обложивших душу призраков, и Алексея стеганула сумасшедшая радость, хотя он постарался сразу приглушить ее: не расслабляться! Без восторгов. Бдительность!..

И все-таки осаживал и сдерживал он себя только для проформы. Душу распирало буйством чувств: живем!.. Да не просто живем, а так, что этот мир притих в ожидании приказа. Оно, может, и странно — ликовать в дремучем подземелье, но Алексей про это не думал. «Ты стал другим», — вспомнил он слова Подольского. Да, стал! Теперь совсем не важно, что вокруг: дворец, шалаш, сортир, тайга, саванна, океан… Теперь Алексею Меркурьеву ничего не стоит согнуть весь мир в дугу — чтобы звезды посыпались с небес, теперь он, Алексей Меркурьев, дышит ветрами стратосферы, видит космические зори, грозы и все эти караваны в пространстве брошенных светил…

Тут он вздрогнул, малость оторопел — и опомнился.

«Что со мной?..» — чуть не сорвалось с губ, а вслед за тем Алексей сурово выругал себя: расслабился, дурак. Размечтался! Супермен хренов… Следи за отметками!

Правда, следить пока было особо не за чем: тоннель один, без всяких ответвлений, и хотя идти приходилось согнувшись, но было довольно чисто, сухо, никаких ужасов, которых ожидали, спускаясь сюда… Сачков, как человек добросовестный, через каждые восемь-десять метров оставлял меловые стрелки: Алексей их отлично замечал, о чем извещал спутников и слышал в ответ одобрительные матюки… И вот надо же, «смотрящий» воспарил мыслью в неведомую высь и едва не прозевал развилку.

Свет фонаря вырвал слева из тени какой-то провал. Стоп!

— Стоп, — сказал Алексей вслух. — По-моему, здесь поворот.

Все верно. Поворот. Точно такой же низенький тоннель — и непроглядный мрак вдали. Алексей сунул туда руку с фонарем…

— Ага! — вскричал он. — Сюда повернули. Хорошо, я догадался, а мог бы так прямо вперед и двинуть…

На левой стенке бокового лаза красовалась стрелка.

Михаил сунул голову в лаз, убедился:

— Точно… Ну, лево руля!

— Стойте, — осадил их Ракитин. — Леха, ну-ка посвети вперед.

Алексей двинул фонарем вправо, поводил туда-сюда и…

И увидел на левой стене точно такую же стрелку.

— Ешкин кот! — с чувством сказал он.