Я протянул руку:

– Дай-ка трубку.

– Пока, Илюшка. – Дарья чмокнула воздух. – Тебя требует Большой Белый Босс. – Она вручила мне телефон.

Я прикрыл зевок ладонью.

– Привет, старик.

– Привет, – отозвался Илья. – Извини за этот хипиш…

– Не извиню, – оборвал я его. – Брось дурью маяться и проведи воскресенье с семьей.

Помолчав, Илья уточнил:

– Старик, ты серьезно?

– Более чем. Дашку не слушай: она экстремистка. Жена твоя права.

Встав на постель коленями, Дарья меня встряхнула.

– Гольдберг! – крикнула она. – Хочешь дохлого Мангуста?!

Я сдвинул брови над переносицей.

– Ваша фривольность, мадам, меня шокирует.

Отпустив мое горло, Дашка величественно приподняла подбородок.

– Простите, сэр Майкл, забылась. – И горделиво куснула меня за ухо.

Я сказал в трубку:

– Сегодня, старик, работа оперативная. Аналитический отдел отдыхает.

Илья вздохнул:

– Точно?

– Сам знаешь.

– Тогда, старик, ответь на вопрос. Чисто аналитический.

– Если смогу. – Я оборонялся от Дарьи, вырывающей из-под меня подушку.

Илья спросил:

– Сколько энергии ты тратишь на поддержание шкафа? Давно мучаюсь. Ведь не может этот проход в другую галактику существовать…

– Может, – заверил я. – Энергии вообще не трачу. Более того, стыдно признаться в своем невежестве…

– Ну-ка, ну-ка! – заинтересовалась Дашка.

– После разгрома Змеиной Пирамиды, – сказал я в трубку, – меня посетила мысль, что долго сохранять проход опасно: мало ли кто туда сунется. И я попытался вернуть все на свои места. Чтоб шкаф мой стал просто шкафом.

Дашка возмутилась:

– Любовь моя, ты чокнулся!

– Однако ничего не вышло, – констатировал я. – Невзирая на мои усилия, проход почему-то не желал сворачиваться. То есть эта планета другой галактики будто приклеилась к моему шкафу.

Из трубки донесся смешок:

– Слава богу. Хотелось бы там искупаться.

– Мне тоже, – вздохнул я. – Но теперь я словно сторож при своем шкафе. Если, допустим, я решу поменять квартиру и кто-то въедет сюда… – Я выдержал эффектную паузу.

Из трубки вновь донесся смешок. И другой смешок – рядом с ухом.

– Да уж! – стереофонически произнесли Дашка с Ильей. Но первая при этом добавила: – Ничего, посторожим.

На этом разговор мы закончили, пообещав информировать Илью обо всех наших оперативно-розыскных мероприятиях. Затем я после утренних процедур съел овсянку, приготовленную Дашкой. Солнце смотрело в окно, покачиваясь на ветке тополя, и мерзости этого мира казались чем-то нереальным.

Генерал Оксфорд позвонил, как обещал. Продиктовав мне адрес ЛСД, он уточнил:

– Если, конечно, объект в городе.

– Уверен в этом, – сказал я. – Вечером он посетил нас обычным образом и, думаю, повторит попытку. А как в этом смысле у вас, Борис Викторович?

Генерал вздохнул.

– Вчера Бог миловал. А дальше… Надеюсь на вас, Глеб Михайлович.

Мы помолчали. Затем я спросил:

– Не знаете ли случаем, где завтра будет новоиспеченный министр МВД?

– В какое время?

– Скажем, утром.

Генерал ответил:

– Знаю. Завтра понедельник – значит, Виталик… Анисимов то есть, будет в бассейне. С десяти до двенадцати, как обычно. Он и меня зазывал укреплять здоровье, да как-то все… Дать адрес бассейна?

– Премного обяжете.

Назвав улицу и номер дома, генерал заметил:

– Пробраться туда нереально. Охрана, сами понимаете. Тем более что…

– Борис Викторович, – перебил я, – зачем мне туда пробираться?

– Тем более что, – невозмутимо продолжил Оксфорд, – завтра в те же часы бассейн посетит сам Крылов. Чтоб не смущать вас, Глеб Михайлович, поясняю: Юрий Петрович Крылов – председатель нашего правительства, и меры безопасности поэтому…

– Крылова знаю, – ввернул я. – Не из тундры небось.

– Вот и умничка, – съязвил Оксфорд. – Остается лишь добавить, что наш премьер-министр и Виталик Анисимов с апреля так подружились – водой не разольешь. Не ведаю, к чему бы… – Вдруг запнувшись, генерал примолк.

Похоже, одна и та же мысль поразила нас обоих.

– Действительно, к чему? – откликнулся я мрачно.

– То есть вы полагаете, – генерал осторожно подыскивал слова, – что ближайшая его цель… что он осмелится посягнуть…

Вот это «посягнуть» вывело меня из себя:

– Во-первых, Борис Викторович, не будем ходить вокруг да около. Линия не прослушивается, мы взрослые мальчики и можем называть вещи своими именами.

– Но ведь это лишь догадка.

– Во-вторых, – продолжил я, – ваш Виталик Анисимов наверняка не считает пост министра МВД своим потолком.

Сидящая на подоконнике Дашка до сей минуты прислушивалась к разговору весьма рассеянно. Глядя в окно, она следила за воробьями. Но тут обернулась и воззрилась на меня:

– О-о! Аппетиты растут?

– И в-третьих, – проговорил я в трубку. – Что значит «посягнуть», господин генерал? По-вашему, все, кого Анисимов с помощью необычного своего киллера зарыл за эти годы… Это что, мелочовка дешевая?

– Глеб Михайлович! – повысил голос Оксфорд. – Не приписывайте мне того, чего я не думал и не произносил!

– Как это делают в вашей Конторе, – парировал я. – Прошу вас, господин генерал, избавить мои уши от лексикона старых дев: «осмелится посягнуть»! Для меня, Борис Викторович, жизнь погибшей цыганки не менее ценна, чем жизнь премьера Крылова. Который, кстати…

– Глеб Михайлович, что вы так разбушевались?

– … который, кстати, не вызывает симпатии ни как политик, ни как человек.

Дашка беззвучно зааплодировала.

Генерал вздохнул и спросил:

– Так будем спасать премьера или не будем?

Я буркнул:

– Горжусь доверием ФСБ.

Оксфорд, похоже, обиделся:

– Зачем вы так? У меня ведь ни доказательств, ни зацепок, а тут черт его знает что… Не ерничайте, Глеб Михайлович.

Я взглянул на часы. Пора было ехать за Стасом и Светланой, чтобы отправиться в ловушку, расставленную лейтенантом Гномкиным. Время, как всегда, поджимало.

– Извините, Борис Викторович, допекло, – сказал я. – Председателю правительства, думаю, пока ничто не угрожает. В конце концов, не осел же Анисимов, чтобы устроить два таких заметных несчастных случая с интервалом в неделю.

– А через неделю? – уточнил генерал.

– Неделя – большой срок, Борис Викторович. Надеюсь, проблема решится раньше.

– Привык вам верить, Глеб Михайлович. Будем поддерживать связь. – Генерал дал отбой.

Бросив трубку на диван, я подхватил Дашку на руки и выскочил из квартиры.

– Трогательно, – прокомментировала Дашка. – И умиротворяет.

– Сумочка твоя – вот, ключи не забыли, адреса и телефоны в голове, – бубнил я, несясь по ступенькам.

Когда с женой на руках я выбежал из подъезда, бабульки на лавочке сделали равнение на нас.

– С какого этажа? С девятого? – проскрипела одна.

– С шестого, – поправила другая. – Совсем оборзели.

Мы с Дарьей погрузились в машину и рванули вдоль малолюдных воскресных улиц. Народ разъехался по дачам. Наша с Дашкой дача располагается прямо в шкафу, но было, увы, не до нее.

– Что ж получается, – сообразила вдруг Дашка, – вы отвалите и я должна куковать там одна?

Я кивнул:

– Покукуешь.

– Илюшка ведь не придет.

– И без Илюшки.

– Буду капризничать, – заявила Дашка.

«Жигуленок» наш мчался по улицам. И солнце, будто играя в прятки, выглядывало там и сям.

Отрадно было отметить, что приехали мы на две минуты раньше условленного. Светлана встретила нас в прихожей в тех же джинсах и кроссовках – в рабочей, можно сказать, одежде. Окинув Дарью взглядом с ног до головы, как это умеют женщины, она покачала головой:

– Слышь, зеленоглазка, честно… не ходи одна по городу.

Дашкины щеки порозовели.

– Сычиха, отстань.

Светлана показала кулак:

– За Сычиху – в лоб.

– За зеленоглазку – в ухо, – ответила Дашка.