— Может, ты сначала всё-таки снимешь костюм? — ехидно сощурилась Саша. — Или хотя бы галстук?

Сыщик чертыхнулся, снял ветровку, скинул сапоги и прошел в комнату.

Сашенька строго посмотрела на Костю.

— Ну, чего ты там папе наплел?

— Я не наплел! Он исчез!..

— Да никуда он не исчез, переодеваться пошел.

— В лесу?! — захлопал глазами мальчик.

— В каком еще лесу?

— У Сорокиной горки.

— Чего вдруг? Там что, гардероб? Или примерочная?

— Как это? — Костя совсем растерялся.

— Мальчик, я смотрю, ты с папой уже совсем близко подружился!

— Так он же мой папа, конечно… — радостно закивал парнишка.

— Твой папа?! — ахнула Сашенька. — То-то я смотрю, он вьется вокруг тебя!.. И эти странные разговоры в последнее время: дочь — не дочь, мать — не мать… Ну, папочка! Ну, кобель!..

— Зачем вы так на папу? — у Кости задрожала губа. — Он хороший, он пить бросил! В воскресенье…

— Так он еще и пил! — возмутилась Саша, но призадумалась. — Постой, но он же непьющий почти… Это ведь не скроешь, в отличие от… — Девушка нахмурилась: — Парень, не дури! Ты о ком это сейчас?

— О папе…

— О чьем папе?

— О моем.

— А как твоего папу зовут?

— Костя… Константин. Как и меня…

— Фу ты, ну ты! — облегченно выдохнула Саша. — Совсем ты меня запутал, Константин Константинович! И при чем тут твой папа?

— Как при чем? — подпрыгнул мальчишка. — Это ж он потерялся!

— Ах вот оно в чем дело! — быстро всё поняла догадливая Сашенька. — В лесу? У Сорокиной горки?

— Угу, — кивнул Костя. — Я же и говорю!

— Ясней надо говорить! Четко, коротко и ясно. А то в армию не возьмут.

— Правда? — воодушевился мальчик. — А что еще надо делать, чтобы в армию не взяли?

Возмущенная Сашенька собралась было прочитать будущему защитнику Отечества патриотическую лекцию, но в прихожую вернулся Брок — в голубых линялых джинсах и в клетчатой, застиранной почти до белизны рубахе. Он снова принялся обуваться в сапоги, а Саша подозрительно переводила взгляд с отца на мальчика и обратно. Ей показалось, что внешнее сходство между ними всё-таки есть, и сомнения вернулись к девушке.

— Папочка, — пропела она неожиданно ласковым голосом. — А ты познакомить меня с братиком не хочешь?

— Хочу, — буркнул Сыщик, который никак не мог справиться с правым сапогом — всё время сбивалась портянка, и он ее уже в третий раз перекручивал. — Давно уж хочу. А вот мама — ни в какую!

— А при чем здесь мама? — помрачнела Сашенька. — Ты бы хоть маму-то сюда не впутывал!

Сыщик даже отставил сапог и застыл с портянкой в руке.

— Здрасьте! Это как же без мамы?..

— Ну, хоть сразу ей не говори… Подготовь сначала. Не стоит ей сейчас такие сюрпризы преподносить, она еще не вполне поправилась. А то знаю я тебя: глянь-ка, Ирусик, вот мой сын!..

— А-а-ааа… ты думаешь, это может произойти как-то незаметно для нее? — почесал Брок затылок, отчего портянка закачалась перед его носом. Сыщик поморщился.

— Так уж, конечно, может!.. Ты ведь у нас специалист по таким делам.

— Ну, не до такой же степени, — засмущался польщенный сыщик. — Ну, допустим, девять месяцев я бы еще как-то постарался убедительней говорить, что ее просто пучит, но вот потом… Под наркозом разве что? Но я вряд ли сумею скрытно дать ей наркоз… Может, если только ты мне поможешь?

— Ты что-то, папсик, загадками говоришь… Что «поможешь»? Какой наркоз? Ты ей под наркозом, что ли, сознаваться хочешь? А-а-ааа!.. Ты хочешь, чтобы я ей всё рассказала? Трусишь?

Сыщик аккуратно повесил портянку на сапог.

— Та-а-ааак!.. Кто это меня обвиняет в трусости? Ты хоть раз видела, чтобы твой отец трусил?

— А кто мой отец?.. — сощурилась Сашенька.

— А-а… Разве не я?.. — стал зачем-то снимать левый сапог сыщик.

— По-моему, не далее как вчера ты сам высказывал какие-то сомнения…

— Не надо передергивать! — возмутился Брок и поставил левый сапог рядом с правым. Левую портянку он тоже смотал с ноги и аккуратно повесил рядом с «напарницей». — Я рассуждал чисто теоретически!

— А сын — тоже чисто теоретически? — еще сильней нахмурилась Саша.

— Разумеется! Я ж говорю — на практику мама не согласна…

— Да при чем здесь мама-то?! — снова воскликнула девушка.

— Не пойму я тебя что-то, доченька, — встревоженно посмотрел на Сашеньку Брок.

— Не поймешь?! — фыркнула Саша и ткнула пальцем на Костика. — А вот это как прикажешь понимать?

Брок нахмурился и внимательно прощупал взглядом мальчишку.

— Ты это про что? Куртка у него, что ли, не очень свежая? Так для леса же…

— Папа! — топнула Сашенька. — Ты из меня дурочку-то не делай!

— И в мыслях не было! — взмахнул руками сыщик. — Чего ты опять выдумала?

— Кто это? — палец Сашеньки снова протянулся к мальчику.

— Мальчик, — ответил Брок.

— Я вижу, что не белый медведь!

Сыщик оживился:

— Кстати, ты знаешь, что все белые медведи левши? Я недавно в газете вычитал… Мальчик, ты левша?

— Н-нет… — испуганно ответил Костя. Он уже пару минут переводил глазенки с Брока на Сашу, не в силах понять, что происходит.

— Ты права, — кивнул сыщик дочери. — Это не белый медведь.

— Папа! — взвизгнула Саша. — Это твой сын!

— Где?! — ахнул Брок. — Неужели это всё-таки случилось? Но как?!.. И почему не сказали мне?

Сыщик дернулся было, чтобы срочно бежать к супруге, но Сашенька так сильно топнула, что Брок от неожиданности подпрыгнул, запнулся о расставленные сапоги и растянулся во весь рост в прихожей.

Это происшествие неожиданно вывело Костю из замешательства. Он вдруг разрыдался и заголосил:

— Да когда же мы пойдем искать моего папу?!

— И моего сына!.. — подхватил было Брок, но Саша, которой наконец-таки всё стало ясно, затопала обеими ногами сразу:

— Брось свои идиотские шуточки, папа! Какой еще сын?! Не видишь, мальчик переживает за отца?! Взялся помогать, так помогай! Вставай и живо одевайся!

Сыщик тотчас вспомнил о своих прямых обязанностях, резво вскочил с пола, отбросил непослушные портянки, надел носки и одновременно впрыгнул в оба сапога.

— Пошли! — ринулся он ко входной двери.

До леса можно было дойти и пешком. Но стоило троице «грибников» выскочить из подъезда, у остановки напротив притормозил автобус.

— Поедем? — предложила Саша.

— Да, сэкономим минут двадцать! — кивнул Брок и напролом ринулся в дверь отнюдь не пустого автобуса, подняв над головой корзину.

— Да куда ж ты с корзиной-то прешь?! — заворчали недовольные пассажиры, но тут сзади, действуя Костиком словно тараном, с разбегу воткнулась в отцовскую спину Сашенька, и ворчание близстоящих господ-товарищей сменилось придушенным визгом.

— Всем стоять спокойно, не двигаться! — подвернувшейся из глубин сознания фразой загасил нарождающийся конфликт сыщик. Перед ним даже образовалось немного свободного места, куда Брок, пригнувшись, тут же и вдвинулся. Сашенька с Костей остались стоять прижатыми к самой двери. А на плечи всё еще согнутому сыщику опустились чьи-то ощутимо тяжеленькие части тела. С трудом скосив назад глаза, Брок увидел обширный живот, обтянутый желто-зеленой тканью платья.

— Уберите, пожалуйста, локти с моих плеч, гражданочка, — вежливо попросил сыщик.

— Это не локти, это груди, — приятным баском возвестила стоявшая сзади дама.

— А-а… Ну, тогда оставьте, — разрешил Брок.

Впрочем, скоро он пожалел о сказанном. Плечам стало тяжело. Очень. Невыносимо. Брок дернул левым плечом. Груз, лежавший на нем, заколыхался, но легче не стал. Сыщик опустил правое плечо. Студенистая масса дрогнула, но от плеча не отстала. Брок нервно заелозил, пытаясь хоть чуть-чуть продвинуться вглубь автобуса. Это ему не удалось, зато на плечах начался поединок борцов сумо. Сыщик застонал и непроизвольно задергал плечами, отчего «сумоисты» пришли в настоящее неистовство.