— Н-да. Эфа, придется эту дрянь удалять.

— Я знаю. Только это невозможно сделать, не прикончив заодно и меня.

— Это неверно. — Хальзар осторожно обошел сестру и присел рядом с Эфой на кушетку. — Я могу удалить это устройство, но это довольно болезненный процесс, я буду вынужден отказаться от анестезии.

— Не с-с-страшно. Не до ст-с-сарос-с-сти же мне с-с-с этой дрянью в голове жить.

Хальзар недоуменно посмотрел на Эфу и нерешительно спросил:

— Ты уже несколько раз упоминала старость, не могла бы ты мне объяснить, что это такое.

— Ну-у, когда организм человека изнашивается, то это называетс-с-ся с-с-старос-с-стью. И еще когда клетки перес-с-стают вос-с-сстанавливатьс-с-ся. Я не знаю, как объяс-с-снить понятнее.

— Позволь мне найти соответствующий образ в твоем сознании.

— Конечно. — Эфа не видела причин отказывать в такой малости. Всё равно диины не могли увидеть ничего из того, что она не хотела им показывать. На занятиях с Тальзой она уже успела это выяснить.

Хальзар сосредоточился, аккуратно проникая в ее сознание, а через мгновение улыбнулся:

— Я понял, что ты имеешь в виду, но должен заметить, что у диинов нет такого физиологического состояния, как старость. Когда наше время заканчивается, мы просто уходим к создавшим нас. Износа организма до такой степени, чтобы отказывали основные функции органов, не бывает. А у тебя, я подозреваю, старости тоже не будет.

— Ты хочешь с-с-сказать, что я, как диин, прос-с-сто умру, когда придет время, и вс-с-сё?

— Нет, я хочу сказать, что создавшие тебя стремились именно к такому результату, а вот получилось у них несколько другое.

— Что?

— У тебя идет постоянное обновление клеток, и не за счет внутренних ресурсов, как у нас, а за счет того, что ты получаешь с пищей и водой. Проще говоря, твои клетки не старятся благодаря постоянной регенерации. При этом непрекращающийся приток материала для восстановления из окружающей среды исключает истощение, которое является причиной смерти у диинов.

— Ты хочешь с-с-сказать, что я никогда не умру?

— Ну, скорее всего, умрешь, но не от старости.

Эфа растерянно опустила уши, глядя на невозмутимого диина. Она не знала, как ей выразить всю глубину своего потрясения. Через секунду она пришла к выводу, что это не столь важно.

— Ладно, это потом. Как ты с-с-собираешься вытащить из меня ликвидатор?

Хальзар пожал плечами, и его крылья неловко дернулись от этого движения.

— Если ты не против, завтра я подготовлю операционную и всё сделаю.

— Хорошо. — Эфа легко поднялась с кушетки и повернулась к Хизе: — Значит, у нас-с-с еще ес-с-сть время потренироватьс-с-ся.

Сестра Хальзара с готовностью кивнула и направилась к выходу из лаборатории. Всё, что было связано с войной и боевыми искусствами, она любила самозабвенно, как и любая женщина народа диинов. Среди них Эфа чувствовала себя на редкость миролюбивой и милосердной. Но это состояние обычно проходило после первого же поединка, когда ее охватывал боевой азарт.

Рейт с бьющимся сердцем зашел в палату Линира. Отравление нитолосаканом часто приводило к тому, что человек за несколько часов превращался в полную развалину. Его друг стоял у окна и обернулся на звук закрывающейся двери. Герцог невольно сделал шаг вперед. «Не может быть, — вертелось у него в голове. — Просто не может быть! Неужели Хет ошибся? Линир выглядит абсолютно нормальным».

— Привет, Рейт! — Линир улыбнулся и встревоженно покачал головой. — Ты выглядишь больным. Что случилось?

— Всё в порядке, Лин. Ты-то как? — Рейт не мог поверить, что его друг действительно болен. У него в душе затеплилась робкая надежда, но следующие слова Линира разрушили ее до основания:

— Смеешься?! Это же обычное обследование перед началом обучения. Кстати, я выяснил, откуда в старых аристократических семьях герцогства Оттори появилась традиция давать детям только одно имя без фамилии. Хочешь послушать?

Герцог на мгновение прикрыл глаза, борясь с подступающими к горлу рыданиями. Он прекрасно помнил этот разговор. Им было по шестнадцать лет, и после первого их выхода в свет, когда на протяжении всего приема им пришлось терпеть насмешки от молодых дворян метрополии, Линир действительно поклялся выяснить причину этой нелепой традиции, а потом рассказал ему. Наркотик уже действовал.

— Да, конечно, хочу. — Рейт старался, чтобы голос не выдал его боли. Его друг медленно умирал у него на глазах. Высшая нервная система разрушалась, отбрасывая Линира всё дальше в детство. Он не заметил переживаний Рейта и с увлечением рассказывал о первом в своей жизни расследовании.

— Ты представляешь, твой предок, тот, кто первый прибыл на Оттори и договорился с диинами, был очень колоритной личностью. Однажды ему доложили о том, что его подданные постоянно ввязываются в конфликты на почве знатности происхождения. Ну, ты понимаешь? Ведь первой знатью новых земель становятся младшие дети благородных домов, которым в зависимости от их заслуг герцог присваивает титулы. Вот эти самые детки и похвалялись друг перед другом знатностью своего рода. В один прекрасный момент герцогу Нетору всё это надоело, и он отменил у знати в собственном герцогстве родовые имена, оставив только личные и названия владений!

Рейт выразил восхищение нестандартной политикой своего предка и тихо поинтересовался:

— Слушай, Лин. Ты действительно выбрал обучение у Рила? Ты же из благородного рода…

Линир перебил его, даже не дослушав:

— Рейт! Не говори глупостей! Рано или поздно ты станешь герцогом, и тебе понадобится начальник Службы безопасности, которому ты сможешь во всем доверять. Я и буду таким начальником и позабочусь о том, чтобы тебя не убили раньше времени. — Линир дружески хлопнул герцога по плечу. — Лучше пожелай мне удачи!

— Удачи! — Рейт обнял Линира за плечи и крепко сжал. — Ты мой лучший друг, и я уверен, что ты без труда пройдешь это медицинское обследование… — Не договорив, герцог торопливо вышел из палаты, чтобы Линир не увидел его слез.

Что ж, Саан был милостив к его другу — он умрет, так и не поняв, что с ним произошло, проживая не самые худшие моменты своей прошлой жизни. Гораздо тяжелее приходилось тем, кто до последнего сохранял ясный рассудок на фоне медленного разрушения периферийной нервной системы. Рейт остановился возле поста медсестры, которая внимательно наблюдала за своим пациентом по монитору, и поинтересовался:

— Где лечащий врач Линира?

Девушка торопливо вскочила при виде герцога и неуверенно сделала реверанс.

— Не нужно церемоний. Просто скажите мне имя врача и как с ним связаться.

— Ваша светлость, доктор Ортог в комнате отдыха, отдыхает после смены. Я его сейчас позову! — И, прежде чем Рейт успел ее остановить, нажала кнопку вызова.

Врач появился мгновенно. Герцог заподозрил, что двести метров от комнаты отдыха до сестринского поста он пробежал бегом.

— Сестра, состояние больного ухудшилось? — Молодой светловолосый мужчина в белом медицинском халате торопливо потянулся за сканером.

Медсестра не успела ответить на вопрос врача. Вмешался Рейт:

— Нет, доктор Ортог. С Линиром всё по-прежнему. Я хотел поговорить с вами о его состоянии.

Услышав его голос и разглядев герцогский герб на кольце, врач побледнел и торопливо поклонился:

— Ваша светлость! Простите… Я не…

— Вы недавно прибыли в госпиталь и еще не знаете меня в лицо. — Рейт улыбнулся, глядя на не знающего куда девать руки молодого специалиста. — А в повседневной жизни я несколько отличаюсь от своих официальных голограмм. Вы это хотели сказать?

— Да, Ваша светлость. Простите!

— Забудьте об этом, доктор. Мне необходимо поговорить с вами о вашем пациенте. Это возможно?

— Конечно, милорд! — Врач указал Рейту в конец коридора. — Полагаю, вам удобнее будет сделать это в моем кабинете?

Герцог вежливо кивнул и пошел в направлении, указанном Ортогом.