Точно в десять, как обещал, вышел на связь Ракитин. Разговор состоялся недолгий.

Николай подтвердил, что все остается в силе, плюс одно дополнение:

— Я сам напросился в экспедицию. Начальство не возражает. Так что увидимся.

— Буду рад, — сказал Валера искренне.

Поговорили о деталях и отключились. Подольский окунулся в гущу. дел, а Ракитин, доложив руководству, постарался уединиться. Ему хотелось поразмыслить.

Хотя опять-таки — чего тут мыслить, когда одно ясно, а другое совершенно не ясно…

Ясно то, что тихие штатские с началом операции оживились, их таинственные эволюции усложнились — и Николай понял: у этих людей интерес к теме серьезней некуда. Но вот какой именно?! Кто стоит за всем этим?..

Вопросы без ответов! Как они тревожили майора Ракитина… Он понимал, что играть в угадайку бесполезно и глупо. Но и отделаться от вопросов уже не мог и чувствовал, что темная игра вокруг Зоны лишь начинается…

Люди на вокзале ничего этого знать не могли, да им было и некогда забивать себе голову загадками, они спешно возводили горючие баррикады — и наконец к полудню справились с поставленной задачей.

В начале первого часовые, стоявшие на дальних рельсовых путях, сообщили, что на противоположном берегу обозначилось движение. Два катера подошли к пристани, что несколько западнее, стояли в готовности, пыхтели дизелями. Минут через десять показались два буксира с небольшими баржами… Эвакуация стала очевидной реальностью.

Еще в самом начале возни с бочками и соляркой Подольский отправил двух бойцов в дозор — метров за триста-четыреста южнее вокзала. Предчувствия не обманули, черт бы их взял! В половине первого один из дозорных, вспотевший и запыхавшийся, примчался к шефу:

— Командир!..

«Началось!» — не сговариваясь, враз подумали Подольский и Силантьев.

— Идут! — выпалил гонец. — Толпа — смерть!

По-спартански — в трех словах — он описал все.

— Далеко? — спросил Валера.

— Когда увидел — где-то в километре были.

— Ну, минут десять у нас есть, — решил Подольский. — Трофим! Давай своих на берег! Женщин и детей. Мужчины — все на фронт! — Сам он бросился к рации: — Материк! Материк, Зона вызывает вас. Ответьте срочно! Материк, слышите меня?..

— Слышу, Зона, — раздался незнакомый недовольный голос. — Что там у вас? Мы через четверть часа отправляем…

— Поздно! — перебил Валерий. — Поздно будет… — и объяснил суть дела.

Незнакомый голос ахнул, засуетился:

— М-мать… Ах сволочи!.. Все, приступаем! Немедля!

— Ну, и то слава богу, — вздохнул Подольский.

— Теперь одно — продержаться!

Из всего того добра, что было на складе МЧС, у Валеры осталось двадцать зажигательных патронов к «калашу» — и он их берег как зеницу ока, на самый крайний случай…

И вот он, этот случай, — прет сюда.

Слепая, бездушная, безумная толпа запрограммированных на мочилово монстров! Впервые Валерию пришла в голову мысль: зомби могут вести себя сравнительно разумно в сложных ситуациях — Рой позволяет им включать какие-то довольно сложные психические механизмы. А когда надо, он отключает психику бывших людей — и они превращаются в бессмысленную биомассу, давящую все вокруг тупой силой…

Но это открытие не имело сейчас никакого значения.

Валера раздал каждому из своих по два-три зажигательных патрона:

— Сперва обычными пробиваем штук десять бочек. Бейте понизу, чтобы побольше солярки вытекло! А когда толпа выйдет на рубеж — лупим зажигательными.

— Шашлык сделаем! — хохотнул Штепа.

— Только жрать не придется, — добавил еще кто-то.

Спецназовцы рассредоточились по фронту, образованному людьми Силантьева. Все замерли в полной боевой готовности.

Топот тысяч мерно шагающих ног сливался в грозный шум, похожий на рокот океанского прибоя, когда волна жмет к берегу с неукротимой страстью сокрушить все на своем пути. Да так оно и есть — в самом деле волна, бессмысленное нечто, масса бывших человеческих существ.

Будь Валерий Подольский иным человеком, он, возможно, пережил бы сложную душевную минуту. Но он был готов к схватке — и только. Отложил ненужную сейчас СВД и взял «калаш», аккуратно пристроил рядом два зажигательных патрона с зеленым ободком вокруг пули.

Он находился сейчас на вокзальной площади, за баррикадой из бетонных блоков. Решение перекрыть огненной чертой площадь он считал верным.

Шум стал близким настолько, что острый слух Валеры стал слышать топот отдельных подошв… Пора!

Он вскинул автомат. Выстрел! Пуля звонко пробила бочку ниже центра. Светло-сизая струя солярки туго плеснула на асфальт. И тут же по фронту захлопали выстрелы, зацокали пробитые бочки. Стрельнули, услыхав это, и на флангах — в депо и на ремзаводе…

Началось!

Рой умел исправлять ошибки. На этот раз падать с обрыва никто не стал. Толпы зомби обтекли контрэскарп с флангов, а жидкие заборы им были не помеха. На ремзаводе раздалась пальба — торопливая, беспорядочная, и Валерий невольно поморщился: слух профессионала даже по характеру стрельбы различил, что дело пошло неважно.

Но не время для печали — вот они, зомби, показались здесь! Мужчины, женщины, подростки, дети… Да, и эти мелкие существа с пустыми глазами семенили рядом со взрослыми, и они составляли массив, брошенный Роем на последнюю человеческую крепость в городе.

Толпа зомби быстро росла. Валерий отомкнул магазин, втиснул туда оба зажигательных, примкнул.

— Огонь, — негромко сказал он самому себе, и первая «зажигалка» полетела в цель.

Расчет был верен: пролитая солярка вспыхнула — и почти сразу же страшно рванула пронзенная двумя пулями бочка. Факел из горловины вымахнул метров на десять вверх.

Валерий выстрелил в другую бочку, захлопали выстрелы следом: полыхнуло пламя, гулко рванули бочки там, сям — и линия огня стала такой в прямом смысле слова.

Защитники думали, что огненная стена напугает, остановит первую шеренгу зомби, они отпрянут, а следующие сомнут их, втолкнут в огонь, начнется свалка, суматоха, паника… Но ничего подобного! Первый ряд нелюдей просто-напросто… шагнул в огонь, а за ним второй, третий и еще, и еще!..

Да, эти создания выходили из пламени горящими, обугленными, делали шаг-другой, и у них подламывались ноги, их тела валились на мостовую, дергались в конвульсиях, из пламени вышагивали новые горящие фигуры, спотыкались об упавших, тоже падали… и все это молча, бесстрастно и бесчувственно — видно, Рой научился блокировать нервные центры, ответственные за болевую реакцию. Зомби молча шагали в огонь, молча горели, молча падали и молча умирали — а за ними шагали все новые и новые…

Подольскому, может, впервые в жизни стало не по себе. Он понял, что армию нелюдей можно лишь задержать, но не остановить. Крикнув: «Огонь!» — он нажал на спусковой крючок.

Зомби валили сквозь пламя такой густой массой, что кому-то из них удавалось выйти невредимыми или почти невредимыми. Этих и косили из всех стволов — с половинным успехом. Часть существ, чьи мозги вспарывались пулями, безмолвно проваливалась в небытие, часть падала, вставала, кровоточа, продолжала двигаться вперед… пока наконец чей-то меткий выстрел не пронзал череп или разрывал сердце.

Патроны быстро подходили к концу.

Валерий понял, что рубеж не удержать. Мысленно он крыл себя последним словом: и за то, что не предусмотрел всего, и за то, что теперь привязан к месту — а на флангах, поди, сейчас совсем худо.

— Капитан! — крикнул Трофим. — Патроны на исходе.

— Знаю.

Подольский отбросил пустой автомат, схватил СВД. Выстрел! Женщина-зомби кувыркнулась наземь. Выстрел! Еще один труп.

— Отходим!

Огрызаясь одиночными выстрелами, защитники стали пятиться к зданию вокзала… и тут вдруг Валерия озарила светлая мысль.

— Трофим! — вскричал он. — Трофим!..

— Ну?

— Идея!

И в три секунды объяснил Силантьеву, что следует делать. Тот лишь кивнул: — Годится. — И своим: — Айда туда! — махнул рукой в сторону путей. — А Валерию: — Капитан! Скажи там, на флангах, пусть тоже отходят!