Вообще-то, в плане обороны база МЧС была расположена удачно — на возвышенности. С одной из боковых сторон пригорок обрывался крутой насыпью в овраг, с других сторон ее окружал лесок, да не какой-нибудь там хилый кустарник, а полувековые деревья. По сути, подобраться на технике к базе можно было только по единственной ведущей к ней дороге, которая упиралась в ворота. Или вырубить все деревья вокруг — но на это было нужно время и возможности…

Алексей трудился наравне со всеми, улыбался, даже отпускал шутки — но в душе его сгущалась нехорошая тень. Теперь уже он не сомневался, что Рой придет сюда, по их человеческие души… Когда? Вот этого Алексей Меркурьев не знал. Сколько ни силился он прощупать пространство и время основательнее, они лишь нагнетали тревогу.

Взгляд его случайно упал на группу женщин с детьми, и сердце сжалось. Детишки играли, бегали друг за другом — такие смешные и милые, такие трогательные!.. «Ну нет, — сказал себе Алексей. — Жив не буду, а их всех спасу! Не должно быть такого в мире, чтобы стало плохо этим маленьким невинным существам. Я этого не позволю! Я, Алексей Меркурьев!..»

А Ракитина глодали свои заботы. Если враг предпримет атаку — такую, как на «Бастион», то складским точно несдобровать. Много ли у них осталось боеприпасов… А кстати, сколько? Отчего-то он, командир своих бойцов и комендант базы, не озаботился в последнее время поинтересоваться ни у Рылеева, ни у Старостина, пока тот еще был жив, насчет оставшегося арсенала. Видимо, нюх терять начал. Плохо!

— Максим! — окликнул он Рылеева.

Тот подошел:

— Слушаю, командир.

— Что у тебя на сегодня по огневой мощи?

Капитан пожал плечами:

— Если честно, то негусто. Почти все истратили во время зачистки леса, да на комбинате… Зарядов к «Шмелям» осталось на один выстрел.

— А БМП? — с тревогой поинтересовался командир.

— По нулям, — хмуро сказал Рылеев. — Тоже все выпустили по противнику: без боеприпасов остались не только огнеметы, но и пушка с ПТУРСами в придачу. Даже к пулемету больше нет патронов.

Ракитин присвистнул. Посмотрел по сторонам, увидел, как Меркурьев с Подольским о чем-то оживленно беседуют…

— Ребята! На минутку, — позвал обоих.

После гибели Старостина на Алексея наспех возложили обязанности завсклада.

— Алексей, оружейный отсек проверил?

— Конечно.

— Результат?

— Херовый результат, шеф. Не густо. А скорее даже пусто. По сусекам если поскрести, то на каждого бойца пара рожков и все. Гранат с гулькин хер — и десяток не наберется… Ну, «Стечкиных» пятнадцать штук, — Алексей кивнул на Подольского, — вместе с Валериным. А патронов тоже по магазину на ствол.

Офицеры переглянулись.

— То есть при серьезном штурме, — Подольский озвучил мысль, крутившуюся у всех в голове, — мы долго не протянем. А если нас грамотно обложат — в смысле, возьмут в плотное кольцо, то все мы здесь и поляжем.

На какое-то время повисла гнетущая тишина. Каждый прикидывал варианты развития событий, но при любом раскладе получалась полная матанга.

— В общем, так, — покашляв для приличия, нарушил молчание Меркурьев, — я полагаю — надо брать ноги в руки и поскорее рвать когти отсюда. — Он посмотрел в сторону Нахимова: — Давайте, профессор, еще раз свяжитесь со своими — пусть дадут добро на эвакуацию. Нужно спешить.

Тот закивал — верно, верно… А кому ж умирать-то хотелось за просто так? Вот и ученые мужи из столицы смекнули, что пора бы и честь знать. Побаловались ребята, вкусили романтики, и вот, пришло время откланяться. Уважаемые зомби, будем помнить вас всегда, будем песню беречь, до свиданья, до новых встреч!..

На том и порешили: пока ученые со Слободчиковым пусть перетирают со своим начальством, а складские начнут готовиться к обороне — и длительной осаде. А что? Такое вполне могло произойти. Возьмут зомби их в кольцо, будут выжидать, выкуривать… Поэтому Ракитин старался предусмотреть все возможные варианты: оборону, эвакуацию с «Большой земли» и отход по подземному коллектору.

— Пойдем-ка прогуляемся, — предложил он Алексею.

Они прошли в дальний конец территории — так, подышать, покурить, покумекать по-приятельски. Алексей задумчиво уставился в небо — по-прежнему голубое и безоблачное. На самом деле, везет им, что май сухой и погожий. А вот пойдут дожди, и тогда зараза, вполне может так статься, проникнет глубоко в землю и с грунтовыми водами разойдется далеко-далеко…

— О чем задумался, детина? — поинтересовался прищурившийся от дыма командир базы.

— Да все о том же. Слушай, Николай, сколько народу мы уже положили, — покачал головой Меркурьев.

— Ну, для точности, не людей, а зомби, — возразил Ракитин.

Алексей мрачно усмехнулся:

— Так-то оно так, да не совсем… Уж если для точности, то вначале ведь они были людьми, не забывай!

— Да, хорошего немного, — согласился майор, и на лице его обозначилась такая же невеселая улыбка. — Ты знаешь, а я ведь в спасатели пошел совершенно сознательно. Думал, как лучше помочь человечеству…

— Ну вот! А сам все философию ругаешь.

— Да это уж так… дурная привычка.

Алексей вспомнил почему-то про жену Слепяна… ну, теперь уже вдову:

— Как она там?

— Ну как! Рыдает. А что толку-то… Эх, вот ведь судьба-злодейка, а? И Старостин тоже… Не захотел стрелять в ту дуру, а глядишь, пальнул бы, так сейчас жив был… Тут поневоле философом станешь, глядя на это все!

Появился Подольский.

— Высоколобые представители науки вышли на связь с большими боссами, — сообщил он.

— Ну, я потопал к ним. — Ракитин выбросил окурок и направился к зданию базы.

— Как считаешь — сумеют договориться? — спросил Валеру журналист.

Тот пожал плечами — а кто же их знает, этих интеллигентов.

— Нет, ты понимаешь? — Алексей положил другу руку на плечо. — Если им удастся доказать, что мы не заразны и не опасны, то нас выпустят. Выпустят! А? Туда, на «Большую землю». Возможно, посидим в карантине месяц-другой. Но вырвемся, наконец, из этого ада! К нормальной жизни… Даже не верится! Пытаюсь представить — и не могу… А если правду сказать, и не представляю. Мне кажется, что я всегда так жил — бои, атаки, зомби эти… Как будто так и должно быть, вот такая жизнь! А прошлое теперь как в дымке, словно годы минули. Годы, годы, годы… Время! Странная штука, да?

Подольский молча выслушал монолог друга, едва заметно качнул головой, улыбнулся:

— Ты стал другим.

— Еще бы! А ты разве нет?

Валерий поднял взгляд, обвел им безнадежно далекое голубое небо… и уже без улыбки сказал:

— А мне другим стать не позволено.

— То есть?! — опешил Алексей.

— То есть для всех вас, может, и будет она, нормальная жизнь. Но не для таких, как я. Нас со Штепой скорее всего снова закроют. Мы ведь преступники, осужденные… Бээсники — понимаешь?..

Алексей растерянно повертел головой, поискал доводы против и не нашел ничего лучшего, как брякнуть:

— Ну отсидишь еще пару лет. А там под амнистию! Ты все это время был на нашей стороне, защищал от врагов. Не мародерствовал. И поэтому… — Он покачал головой. — Ну, не знаю, что еще сказать…

— Вот то-то и оно! — Подольский разом подтянулся, посуровел. — И вообще все это пустая лирика. Оставим! Я подумал…

Он прервался, оглядел территорию базы, как бы прикидывая, что тут будет твориться при нападении разумных и беспощадных тварей…

— Подумал и решил: эвакуация эвакуацией, но перебазироваться нам придется. Тебе предчувствия твои ничего не говорят?

— Бормочут, скажем так. Смутно и пугающе.

— Вот именно. Не сегодня завтра зомби нас здесь накроют…

— Рой, — поправил Алексей.

— Неважно. Тут главное не причина, а следствие. Понимаешь?

— Без вопросов. Жизнь в предлагаемых обстоятельствах, иначе говоря.

— Точно так. И самым грамотным в данных обстоятельствах было бы подыскать пути отхода и место новой дислокации. Срочно! Я понимаю, что базу бросать жаль и людям это будет трудновато объяснить… но другого пути нет. В конце концов, — Подольский усмехнулся, — это же временно, до эвакуации.