Банда юной шпаны из Пятого лагеря, когда в городе начался разброд, а вслед за тем неразбериха, неожиданно смекнула, что вот оно, пришло их время! Жить дикой, вольной жизнью, без закона, без страха перед ментами, как воистину разбойники — что может быть лучше!.. И они ухитрились разгромить оружейный магазин на Весенней улице, захватили все ружья и «травматику», которая там была, после чего нагрянули на хладокомбинат — вот он, по соседству с мебельной фабрикой…

«Ишь ты, — усмехнулся про себя Алексей, — дебилы дебилами, а какие-никакие мозги есть!» В самом деле, хладокомбинат — пока еще целые запасы продуктов… Правда, что будет, когда все это начнет тухнуть? На эту мысль мозгов уже не хватило.

Впрочем, и так оказалось, что жить на хладокомбинате чертовски неудобно, и орава перебралась на мебельную, где расселилась удалой пиратской вольницей — самое то!

Быстрый ум Алексея тут же уловил в этой истории подозрительные непонятки. Ясно стало, что придурки не имеют ни малейшего понятия о фуллеренах, нановитах и тому подобном, вообще не въехали в суть беды — следовательно, никакой техники безопасности не соблюдают… Это подтвердилось и в ходе переговоров: тот, кто орал из-за забора, видимо главарь, заинтересовался противогазами экспедиции:

— …Слышь, а че это вы эти сумки с гондонами на поясе носите?..

— Так, на всякий случай, — схитрил Зверев и подмигнул соратникам: — Мало ли что!

Меркурьев тихо сказал:

— Слушай, неужто их стороной обнесло? Никто ничего не подцепил?..

— Самому странно, — так же вполголоса отозвался Михаил. — Черт знает, может, у дураков на эти вирусы иммунитет какой…

— Эволюция нуждается в дураках? — Алексей улыбнулся.

— Ну, а кто ж знает! Расходный материал… Ладно, хрен с ним, дело надо делать.

— Эй, тараканы! — закричал он в сторону забора. — Что, будем дипотношения устанавливать?

Тут вновь потекла словесная грязь, но более конструктивная: лагерные кое-что сообразили… Они принялись торговаться с Михаилом, а Меркурьев вдруг задумался еще об одной странности.

По всему выходило, что в банде с Пятого лагеря одни пацаны — лет от шестнадцати до девятнадцати. И как же они без девок?.. Алексей не мог представить, чтобы такие типы обходились без секса — животные, они и есть животные… Странно. Может, набеги куда-то делают? Но давно бы тогда стали жертвами нановитов! Нет, что-то здесь не то…

Зверев продолжал торговаться. Думая о своем, Алексей краем уха услышал, что речь уже пошла об оружии и патронах: Михаил зачем-то принялся сулить отморозкам златые горы.

— Ладно, щас мы эту тему перетрем! — крикнули из-за ограды.

— Зачем ты это понес? — поморщился Алексей.

Михаил, похоже, и сам не знал, но отмахнулся:

— Разберемся! Главное — туда попасть, посмотреть, что там и как…

Павел и здесь не утерпел, встрял:

— А может, штурмом взять?! Ворота протаранить и…

— И брательнику твоему трупняк подарить, — перебил его Зверев. — Твой трупняк… Пусть чучело на память сделает.

Костя глупо хохотнул, прочие усмехнулись. Павел тоже засмеялся, хотел что-то добавить, но в этот момент совещание гопников закончилось. Вихрастая голова вновь возникла над бетонной кромкой:

— Слышь! Ладно, давайте сядем, побазарим конкретно. Машины там оставьте, а сами сюда топайте.

— Зачем оставлять-то? — удивился Зверев. — Что, нельзя на территорию заехать?

— Ну, ваше дело! Хотите — заезжайте. Ну?

Михаил повернулся к своим бойцам:

— Что скажете?

И Алексей с невероятной ясностью понял, что сейчас будет. То есть — может быть.

Это было не просто понимание: ход мыслей и вывод; и не картинка, создаваемая воображением. Нет! Это было так, что Алексей не смог бы ничего объяснить. И не надо! Главное — его озарило, и эта штука сильнее всякой мысли, всяких представлений… и это здорово!

Но восторгаться некогда.

— Стой. — Алексей схватил Зверева за локоть.

Тот даже вздрогнул:

— Что?!

— Это ловушка, — твердо сказал Алексей.

Михаил смотрел на него и не очень понимал, в чем ловушка. Но он отлично помнил, что там, на складе ГСМ, Меркурьев тоже предугадал засаду — и оказался прав.

— Сейчас идем! — крикнул Зверев лагерным, а Алексею и притихшим своим вполголоса: — Точнее объяснись.

И тот объяснился.

Он совершенно ясно постиг, что банда хочет заманить их в засаду. «Машины можете оставить…» — а когда экспедиция подошла бы к воротам, внезапно и с выгодных позиций расстреляли бы всех, а машины взяли целехонькими… Когда же это не прокатило, в ход пошел запасной вариант: завести переговоры, сесть за стол, накормить гостей… подсыпав им крысиной отравы с хладокомбината — и это Алексею было яснее ясного.

— Точно?! — Зверев напрягся.

— Точнее некуда.

Секундная пауза.

— Так. — Взгляд Михаила стал жестким. — Значит, так…

Но тут судьба сама сделала главный ход.

За оградой раздался какой-то неясный шум, скрип — и вдруг пронзительный женский вопль:

— Ребята! Спасите нас! Эти гады…

— Заткнись, сука! — истерично взвизгнул кто-то — и грохнул выстрел.

— А-а! — оборвался вопль.

— А, твари!.. — Пашка вскинул автомат, и тут его никто сдержать не успел.

Очередь хлестнула по верху забора, взметнув бетонную пыль. Попал ли Пашка — неизвестно, да и не суть важно.

Теперь одно — бой!

— Бей поверху! — гаркнул Зверев. — Не давай головы поднять! Мустафин — за руль! Тарань давай…

Четыре ствола врезали по цели. Бетонная крошка полетела тучей. Мустафин бросился к машинам, запрыгнул в фургон, а Зверев, пригнувшись, кинулся к забору, вбок от линии огня.

— Не зацепи! — крикнул он Костенко.

Счет — на секунды.

Михаил выдернул чеку «лимонки», умелым, точным броском переметнул гранату через забор и сразу же за ней — вторую.

Там кто-то истошно завопил, но тут хлопнуло — игрушечно, совсем не страшно, и хлопнуло еще раз. Вопль — как срезало. И за стеной точно обрушилась какая-то мебель.

— Вперед! — Зверев махнул рукой.

Грузовик рванул прямо на ворота. Мустафин успел крикнуть в окошко:

— За мной!

Они с Михаилом отлично поняли друг друга.

Пехота ломанулась вперед в пыльном вихре, поднятом машиной.

Зверев обернулся, заорал:

— Всех — в решето!

Фургон с разгону вышиб ворота — их половинки расшвыряло в стороны, правая с адским грохотом слетела с петель. Мустафин, держа руль, открыл огонь короткими очередями прямо через лобовое стекло. Кто-то дико, предсмертно крикнул. Два-три беспорядочных выстрела — и топот ног. Мустафин круто, с визгом тормозов, завернул грузовик влево.

Преследователи влетели на складскую территорию.

Алексей увидел слева и справа от ворот кучи упавших то ли стеллажей, то ли строительных козел — видно, на них и сидели бандиты, пялясь поверх забора. Но теперь все это было повалено, раскидано, и вперемешку со стеллажами валялись трупы, посеченные осколками гранат.

Справа вразнобой захлопали выстрелы. И тут же резко, зло ударил «Абакан» старшего сержанта.

Остатки грозной банды Пятый лагерь улепетывали врассыпную. Мустафин на грузовике погнался за кем-то влево, а вправо бежали, озираясь и даже пытаясь отстреливаться, трое. Вернее, стрелял один — пулял, не целясь, в белый свет из карабина «Сайга», двое других неслись в страхе со всех ног.

Алексей вскинул автомат. «Абакан» сработал четко, почти без отдачи. Пацан с карабином запнулся, судорожно вскинулся — так, точно его дернули за волосы, и боком, неловко упал. Ружье отлетело в сторону. Меркурьев лупанул очередью по двоим бегущим, одного подбил. Тот кувыркнулся с разбегу, но вскочил и пустился дальше, почти не хромая, — страх сильнее боли.

Стрельба взметнулась за спиной Алексея, и он услышал вдруг глухие, точно из подземелья, крики:

— Ребята! Бейте их! Мы с вами… — и что-то неразборчиво.

Рядом возник Павел. Он тщательно целился. Затем ствол его автомата брызнул неярким прерывистым пламенем. Еще один бегущий — не хромой, другой — растянулся на асфальте.