— Ну вот, — осклабился местный Брок. — А на меня-то сосулька не падала!

— Вот именно, — обрадовался Брок-раз. — Дошло наконец?

— Что?

— Ну, не сосулька же!.. Дошло, почему ты с Ириной не встретился до сих пор?

— Потому что на меня не падала сосулька?

— Браво! — зааплодировал Брок-один. — Именно поэтому. Твоя сосулька еще впереди.

— Типун тебе на язык!

— Я же образно. В том смысле, что случай просто не свел еще тебя с Иришечкой. А мы и не будем полагаться на случай. Не станем, как говорится, ждать милостей от природы в виде падающих сосулек и прочих катаклизмов. Мы просто найдем твою Ирину сами.

— Но почему ты решил, что она мне понравится? — начал сдаваться Брок-два, но тут же поспешно добавил: — Разумеется, если чисто гипотетически предположить, что параллельные миры якобы существуют, и кое-что сказанное тобой хоть чуть-чуть соответствует истине.

Первый сыщик пропустил мимо ушей пояснения и ответил лишь на вопрос:

— Как же она тебе может не понравиться, если ты — это я? Мне-то она еще как нравится! Ты ж посмотри, — вновь потряс он страницами рукописи, — как мы с тобой одинаково мыслим! И вообще, — обвел он вокруг рукой, — занимаемся тем же.

— Ну, ладно, ладно, — вновь пробурчал местный сыщик. — Не уговаривай ты меня, словно девицу. Сказал же, сходим… Далеко, кстати?

— Да пару кварталов отсюда! Портал на чердаке дома твоего напарника. Ну, а потом до моей квартиры, у нас уже. Там подальше чуток будет. Но можно и на автобусе.

— Я пешком люблю, — совсем обреченно сказал дубль.

— Я тоже, — заулыбался Брок, пытаясь поднять тому настроение. И чтобы как-то отвлечь «близнеца» от грустных мыслей, спросил: — Как тебе Костина рукопись, кстати? Хорошо пишет парнишка?

— Очень! — встрепенулся Брок-два, и глаза его восторженно заблестели. — Гениально просто! Только ты, надеюсь, не станешь утверждать, что все, рассказанное там, истинная правда? Драконы, так сказать, прыжки сквозь пространство и время, то, се?.. Ведь все это, по утверждению автора, на самом деле происходило.

— Не стану, — заулыбался Брок-раз. — Просто у мальчика фантазия богатая.

— И то ладно, — снова вздохнул местный сыщик.

— Да что ты вздыхаешь все, вздыхаешь? — не выдержал сыщик номер один. — Можно подумать, что жизнь у тебя такая тяжелая, что хоть вешайся! Хотя… без Ирины и Сашеньки… Пожалуй, я тебя понимаю.

— Я вздыхаю как раз наоборот, так сказать. В том смысле, что жил себе, не тужил — и вдруг опаньки! Приходит какой-то хмырь, говорит, что он — это я, и тащит меня за собой в какую-то параллельную хренотень, чтобы познакомить с моей женой, о которой я ни сном, ни духом, как говорится.

— У меня уже не хватает слов, чтобы охарактеризовать твою тупость, — по-настоящему осерчал Брок. — Я тебя не с твоей женой знакомить собрался, а со своей. Большая, так сказать, разница. Не вздумай перепутать! И никуда я тебя не тащу. Сиди тут в своей норе хоть до посинения! — Сыщик поднялся и твердым шагом направился к вешалке. — Тоже мне, параллельный страдалец. Тьфу! А я еще польстил ему, что мы одинаково мыслим. Да мне тошно мыслить с тобой одинаково. Параллельно, так сказать, пардон за каламбур. Хотя… правильней как раз сказать, что мне параллельно, как мы с тобой мыслим… Короче, ты понял. А скорее всего — ни хрена ты не понял. Потому что тупица.

— Уж не тупее некоторых, — фыркнул Брок-два, тоже поднимаясь с кресла. — И повесь свое дурацкое пальто на место. Тоже мне, какие мы нервные, с какой мы ранимой, чувствительной душой!..

— Да, — гордо кивнул Брок-один, но пальто все же вернул на вешалку. — С душой. С ранимой. С нежной и любящей. Не то, что у всяких там недоверчивых и сомневающихся.

— А ты бы поверил? — взвился второй сыщик. — Ты бы не сомневался? Вот скажи мне честно, как на духу!

— Честно?.. — задумался Брок. И неожиданно признался: — Не поверил бы, конечно. Я ведь и Мирону твоему не поверил. Чуть в психушку его не сдал.

Местный сыщик, вместо того, чтобы торжествовать, неожиданно погрустнел:

— Вот ведь!.. А ведь теперь я тебе поверил. Гадство-то какое, — сокрушенно покачал он головой. — Ну зачем ты свалился, так сказать, на мою голову?

— Да что в этом плохого? Я ведь тебе помочь хочу, дурилка ты картонная!.. И, между прочим, почему это мое пальто дурацкое?

— Какое пальто? При чем здесь пальто?

— Ты сказал, — ткнул Брок пальцем в сторону дубля, — чтобы я повесил мое дурацкое пальто.

— А-а!.. — вспомнил тот. — Так оно и есть дурацкое. Фасончик — тот еще, так сказать. — И Брок-два захихикал с тоненькими подвываниями.

— Ой, как нам смешно, — покачал головой первый сыщик. — А на самом, между тем, вообще невесть что надето. Не вздумай, кстати, в этом в наш мир заявиться. Не успеем до дому дойти. Точнее, успеем, но не до моего.

— А до чьего? До того, где живет моя будущая супруга?

— Что, не терпится уже? — подмигнул Брок-один. — Но ты не угадал. До сумасшедшего дома мы дойдем в таком наряде. И даже не дойдем, а доедем — добрые люди подвезут. А самое главное, ты все время забываешь, что твою жену… то есть, пока невесту, мы будем искать не в моем мире, а в этом. В том она уже занята. Мною. И даже не вздумай, так сказать!.. — вознес он к потолку грозящий перст.

— Да ты чего? — возмутился Брок-два. — Ты меня за кого, так сказать, держишь? Все время ты о людях по себе судишь. Нехорошо это, знаешь ли. Некрасиво, я бы сказал.

— Разумеется, я о тебе сужу по себе. Потому что ты — это и есть я. А себя я, ты не поверишь, о-о-очень хорошо знаю!..

Бессмысленный спор продолжался бы, наверное, очень долго, но, к счастью, вернулись Сашенька с Мироном. Они выглядели сытыми и довольными. С собой молодые люди принесли два пирожка с капустой, пирожное эклер и шесть бутербродов с колбасой.

Брок-два рванулся к маленькому столику в углу офиса, забулькал водой, завозился, забрякал чашками-ложками, а вскоре уже и шум чайника гостеприимно возвестил о скором мероприятии, про которое не забывают даже в полевых условиях на фронте, не то что в тихой уютной конторе, сама обстановка которой так и взывала к неторопливому чаепитию.

Но Брок-один как раз торопился. В первую очередь, съесть эклер, пока «братец» не видит, поскольку пирожное было в единственном числе. Сашенька лишь покачала головой, заметив отцовскую выходку, а Мирон пожал плечами, оправдывая то ли поступок сыщика, то ли оправдываясь сам:

— Последний был.

— Летчики и космонавты говорят «крайний», а не «последний», — слизывая остатки крема с пальцев, сказал Брок.

— Я ведь не космонавт.

— Какие, так сказать, твои годы. Будешь еще.

— Не накаркай, папочка, — тряхнула светлой челкой Саша.

— Так и ты с ним лети, — подмигнул сыщик, — делов-то!.. — Его настроение (из-за эклера, что ли?) стремительно поползло вверх.

После чаепития, во время которого Брок-два несколько раз (и все безответно) поинтересовался судьбой исчезнувшего эклера (даже под стол заглянул и в чайник), настроение поднялось у всех четверых. В меньшей степени — у сыщика номер два (все из-за того же пирожного), но тоже вполне достаточно.

Поэтому, быстренько убрав со стола (оба Брока, подчеркивая статус начальников, от этого процесса самоустранились), все четверо столь же быстренько оделись и вышли на улицу. День уже клонился к вечеру, но еще лишь намеками, так что совсем уж бежать они не стали, но все-таки шли скорее деловым, нежели прогулочным шагом. Сначала Броки шагали впереди, но Сашенька заметила, что редкие прохожие стали на них оборачиваться, а кое-кто и показывал пальцем, так что девушка посоветовала «папам» идти сзади, за их с Мироном спинами.

— Ты, кстати, так и не переоделся, — буркнул первый сыщик второму.

— Тогда бы в меня здесь тыкали пальцем. Да и во что я переоденусь? У меня что, цирковая гримерка в офисе?

— Но-но-но-но!.. — замотал головой Брок-один. — Я, по-твоему, клоун?..