Глеб посмотрел на нее с грустью:

— Промахнешься, глупышка. Я неуязвим.

Даша удивленно на него покосилась:

— А ты хвастун, оказывается.

— Скорее болтун, — криво усмехнулся Глеб. — Но я с собой справлюсь. Не хочешь сотрудничать — не надо. Останемся каждый при своих.

— Ну и фиг с тобой! — сказала она, резко тормозя у светящегося киоска.

Висящий на хвосте «ниссан» остановился в десяти метрах от их «хонды». Улочка была совершенно безлюдной.

— Что еще за маневры? — насторожился Глеб.

— Кончились сигареты! Могу я купить?! — огрызнулась Даша, хватая сумочку.

Киоск располагался примерно посередине меж «хондой» и «ниссаном». Глеб приоткрыл дверцу со своей стороны.

— Лучше я сгоняю, — предложил он.

Но Даша лишь отмахнулась и выскочила из автомобиля. Стремительной походкой, миновав киоск, она двинулась прямиком к «ниссану». И приблизившись шагов на пять, оглушительно свистнула в два пальца. Выпрыгнув из «хонды», Глеб заметил, как опускается водительское стекло преследующей их машины. В окне показалась морда одного из бугаев, напавших вчера на Илью.

— Чего надо? — скривился он в ухмылке. Даша подарила ему ослепительную улыбку.

— Маленькое дельце, — она выхватила из сумочки пистолет и ткнула им парня в зубы, — на минутку буквально.

Бугай окаменел.

— Ты чего, сучара? — прошамкал он, практически не разжимая губ.

Даша вдавила дуло в его щеку.

— Если ты, козел, еще раз мне позвонишь…

Глеб оттащил ее и отобрал пистолет.

— Ну всё, всё, — прошептал он, — уймись сейчас же.

— Я мозги тебе вышибу, понял! — вырываясь, кричала Даша.

Зажав ей рот ладонью, Глеб громко сказал:

— Мужик, мы вас не видели, мы вас не знаем. А вы нас где-то потеряли, и никакого базара. О'кей? Перетрите это меж собой.

Нужно отдать бугаям должное: они укатили без угроз и матерщины.

Даша всхлипнула.

— Верни табельное оружие! — потребовала она. Глеб перекинул пистолет из руки в руку.

— Фокус-мокус! — объявил он, пряча руки за спину. — Вуаля! — произнес он, вытянув открытые ладони перед собой. Пистолет исчез.

Даша обошла Глеба вокруг.

— Куда ты его дел? — опять всхлипнула она. — Я триста зеленых за него заплатила.

Глеб взял ее под руку и повел к «хонде».

— Нам с тобой оружие ни к чему, — как бы в шутку заверил он. — Мы их голыми руками передавим. Только, чур, машину веду я! — Он усадил Дашу на место рядом с водителем, а сам сел за руль.

Даша не возражала.

— Чуть не описалась от страха, — призналась она. Бросив на нее взгляд, Глеб дал газ и помчался по обледенелому шоссе.

— Эти три сотни вычтешь из моего гонорара! — сердито проговорил он.

Даша изумленно приподняла бровь.

— Эй! — Она стерла с его щеки слезинку. — Это еще что такое?

— Ничего! Не подглядывай!

— А если мне хочется?

— Перехочется! Лучше дай на список взглянуть.

— Сперва расскажи о себе правду. Всю-всю.

— Фигушки!

— Тогда и список — фигушки.

— Глупая гусыня!

— Упертый баран!

Они оба рассмеялись.

— Даш, ты стерва.

— Ну и что? Все равно ты мне всё выложишь.

Глеб вздохнул.

— Только не сейчас. Мне нужно время.

— О-о! — победоносно улыбнулась Даша. — Я потерплю. Только недолго.

Они подъехали к седому. «Ниссан» не появлялся. Без него было даже неуютно. Глеб завел Дашу в подъезд, они молча поднялись на лифте и вошли в квартиру.

— Шкаф проверять будешь? — осведомилась Даша. Глеб покачал головой:

— Нет, если не дашь повода.

Она пристально вгляделась в его лицо.

— А без повода?

Его глаза смеялись.

— Без повода это может войти в привычку.

Они стояли друг напротив друга: она в дубленке нараспашку, а он в куртке, руки в карманах.

— Почему у тебя глаза фиолетовые? — спросила она.

— Чтобы тебя лучше слышать, — ответил он без улыбки.

— Ну, тогда… может, чаю?

— Нет уж, я побегу. И без меня из дома ни шагу.

— Это может войти в привычку.

— Очень на это рассчитываю. — Глеб взялся за ручку двери.

— Кстати! — остановила его Даша. — Завтра утром мне надо на работу: забрать тексты для перевода. Отвезешь меня?

— Конечно. Во сколько?

— В полдесятого. Больше часа это мероприятие не займет.

— Договорились, — Глеб приоткрыл дверь, — но только на часик. С одиннадцати до двух я занят, потом — опять к твоим услугам.

— Отлично. Только не опаздывай: уволю!

— Обижаешь, — усмехнулся Глеб, захлопывая за собой дверь.

Даша посмотрела на свое отражение в зеркале.

— Ну? — растерянно спросила она. — Тебе это надо?

Отражение уклончиво помалкивало.

— Не пудри мне мозги, — махнула на него Даша. — Я тебя насквозь вижу.

У отражения покраснели щеки.

Открыв Глебу дверь, географичка издала возглас, подобный воинственному кличу.

— Ага, явился! — обрадовалась она. — А я уж думала…

— Явился, — подтвердил Глеб, снимая куртку. — Ей-богу, явился!

Она встретила его в красном платье, пожалуй, коротковатом для ее обильной фигуры. Из ушей ее, как сталактиты, свисали массивные красные клипсы. Помада на губах и маникюр, разумеется, тоже были красными.

— Пораньше не мог? — томно упрекнула она, ковыряя ковер каблучком красной туфельки.

— Галь, — вздохнул Глеб, — хоть ты меня убей, но я немедленно должен это выяснить. — С этими словами он задрал на ней юбку.

Трусики оказались тоже красными. Хихикнув, она ударила его по руке.

— Потерпи. Сперва утка с черносливом.

Глеб вымыл руки и сел за стол. Утка была просто объедение, и кофе был высший класс. Едва Глеб допил свою чашечку — Галина со стула пересела к нему на колени и жарко присосалась к губам. «Оно тебе надо?» — спросил себя Глеб и сразу понял, что в данный момент вопрос этот звучит уже риторически. Было очевидно, что «оно» больше никогда не понадобится.

Оторвав от своих губ коллегу по работе, Глеб деликатно поставил ее на пол.

— Извини, глаза слипаются… — Поднимаясь на ноги, он зевнул. — Ты меня перекормила.

Галина попыталась повиснуть у него на шее.

— Ну так пойдем в койку.

Глеб выскользнул из ее объятий.

— Нет. Пожалуй, поеду.

— Ну ты фрукт! — произнесла она сквозь зубы. — Пожрал — и домой!

— Это от застенчивости. — Он чмокнул ее в лобик, хлопнул по заду и, сочтя свою миссию выполненной, снял с вешалки куртку.

Но Галочка обладала одним бесценным качеством: она умела ждать долго и терпеливо, точно кошка в засаде. Поэтому, провожая Глеба за дверь, она поцеловала его в щеку.

— Ладно, лапа, завтра я приготовлю что-нибудь диетическое, — хихикнула она. — Типа манной кашки…

— Верно мыслишь, — подмигнул Глеб, уходя.

Галина вернулась к столу и с досады доела утку. Затем, обтерев салфеткой пальцы, позвонила по телефону.

— Чем порадуешь, мой свет? — осведомился мягкий хрипловатый голос, то ли мужской, то ли женский.

— Уехал домой, — сообщила географичка.

— Каков негодяй. — В странном голосе слышалась издевка. — Не горюй, мой свет: твоим будет. Молодец, что позвонила.

В трубке раздались гудки. Галина положила в рот черносливину и сказала в пикающую трубку:

— Смотрите, вы обещали.

Возле дома его ждали четверо. Фонарь не горел, и пространство перед подъездом едва просматривалось благодаря лишь свету из окон. Не успел Глеб выйти из «жигуленка» — они его обступили. Застегнутые наглухо куртки, шнурованные сапоги, в руках — резиновые дубинки. Они были неторопливы, хладнокровны и уверенны. Их лица затушевывал полумрак. Глеб огляделся и вздохнул с облегчением: народу вокруг не было ни души.

Один из четверки, похлопывая дубинкой по своей ладони, с усмешкой произнес:

— Дай закурить.

Ничего другого они придумывать не собирались и действовали в рамках затертых штампов. Глеб — без единого звука — сделал неуловимое движение ногой. Трудно было даже определить, двигался ли он вообще, или это лишь померещилось. Любитель курения рухнул с переломом бедра и, катаясь по асфальту, заорал благим матом. Трое остальных, сжимая дубинки, устремились в атаку. Вернее, такой у них был порыв, который ни во что не воплотился. Они даже не поняли, что с ними произошло, когда еще двое, опять же с переломом бедра, повалились рядом с товарищем, а последний, схваченный Глебом за кадык, топтался на цыпочках и хрипел.