Чай — отличный напиток, тем более что Бугер сумел отыскать несколько банок коричневого очень сладкого сахара. Бугер вообще оказался прирожденным разведчиком, ничуть не хуже Хитча, мне кажется, Хитч даже на него злился немного из-за этого. Ну, до того, как Бугер не подарил ему банку этого самого коричневого сахара, причем умудрился достать сахар, который сохранил свою кусочковую форму.

Ладно сахар — самое главное другое. Бугер нашел дисплеи. Уже на третий день. Много, почти всю норму. Это был совсем неприметный дом, без окон, низкий, явно не для жилья предназначенный. Наверное, склад. И этот склад от пола до потолка заполняли коробки с экранами. Мы тут же взяли пять коробок и проверили дисплеи в танке, из пяти не работал только один. Это был отличный результат, просто прекрасный, обычно все случалось наоборот. Два дня мы перетаскивали добычу в прицеп танка, проверяли, грузили, крепили, заливали амортизационной пеной. А потом, когда прицеп оказался забит уже почти под потолок, Хитч объявил отбой. И сказал, что теперь мы можем немного отдохнуть и пожить для души.

— Вы когда-нибудь жили для души? — спросил он. — Жили? Нет. Вы только работали, работали и еще раз работали! И ничего интересного в вашей жизни не было. А теперь рейд! В рейде свои законы! Свои!

Хитч еще долго болтал о том, что нам крупно повезло, что нас взяли в рейд, что на самом деле мы недостойны даже близко стоять с кораблем, нас надо переделать в смазку для драги, ну и все в том же духе. Выговорившись, Хитч махнул рукой и сказал, что теперь мы можем обследовать город на предмет свободного поиска вещей. Только при этом не следует забывать золотое правило — в одиночку никуда.

Так что времени свободного у нас было теперь много. Мы бродили по улицам, заходили в дома, переворачивали там все, искали, жгли костры. Было легко, хорошо и холодно. Тут всегда холодно, так холодно, что мне даже казалось, что сердце стало медленнее биться. Хитч сказал, что те, кто ходит в рейды, живут гораздо дольше обычных людей. Потому что скорость метаболизма снижается, все органы отдыхают и восстанавливаются. Поэтому даже поговорка такая есть — время рейда не засчитывается в срок жизни…

Да, планета оказывает полезное воздействие. Жаль, что недолго. Сердце замедляется, а давление растет. Органы восстанавливаются, но если у тебя есть опухоль, даже самая маленькая, она начинает немедленно расти. Так что не все так просто.

— Вам повезло, сволочи, — смеялся Хитч, — вы сможете дотянуть до правнуков!

Повезло, это точно.

Конечно, сложности тоже встречались. И немалые. Спина. У меня, даже несмотря на все компенсаторы экзоскелета, болела спина. Так что приходилось все время делать уколы. А после уколов плохо свертывалась кровь — она стала слишком жидкой из-за того, что мы много пили воды. Так что руки у меня все время кровоточат. Из-под ногтей сочится. И глаза тоже. Давление другое, сосуды лопаются, кровь течет…

К тому же я очень поправился. Тоже из-за воды. Жидкость стремительно накапливалась — эффект компенсации. Наверное, я набрал килограммов пять, не меньше. И от этого спина болела еще сильнее.

И не только у меня, у всех. Но даже спина и кровь не мешали мне, да и всем остальным получать удовольствие от рейда.

Мы пили чай с сахаром и жгли костры, не для того, чтобы обогреться, а потому что жечь их было приятно. Огонь получался оранжевый, запах от него шел удивительный, особенно если топить настоящими дровами, а не мебелью, как предлагал сначала Хитч. Правда, дрова надо было сначала заготавливать, но я к этому быстро приспособился с помощью электропилы. И значительную часть времени мы проводили в компании огня и воды.

Вот и сейчас, я, Хитч и Джи сидели в большой комнате и собирались заварить чай по второму разу, я уже отмеривал пригоршней листья, как вдруг показался Бугер с большой бумажной коробкой.

Бугер отправился бродить по зданию еще с утра. Он был упрямым, продолжал надеяться на конфетную фабрику и обладал энергией десяти человек. Сначала Хитч пробовал Бугеру запрещать бродить уж совсем в одиночку, потом оставил. Город был пуст, это любому понятно. Город большой, много-много километров в диаметре. Мы исследовали только часть, один квартал на окраине. Нашли дисплеи — повезло, а больше ничего интересного не встретили. Этот город то ли новым был совсем, то ли его выселили во время болезни.

Хитч говорил, что пустота, скорее всего, только по границам, в центре все не так, но мы пока к центру не ходили. Хитч не хотел.

Утверждал, что у него предчувствия, говорил, что к центру соваться не стоит, потому что там ничего хорошего нет, все интересные вещи в городах размещаются по радиусам…

Поэтому мы сидели на третьем этаже дома на окраине. До этого мы обыскали четыре точно таких же дома и не нашли ничего. Все помещения оказались пусты, только пыль, толстый ковер пыли и ничего больше.

— Смотрите, что я нашел! — воскликнул ввалившийся в комнату Бугер.

И бережно опустил ящик на пол перед огнем.

Хитч подтянул ящик ногой и перевернул. Я подумал, что сейчас на пол вывалятся носители. Ну, или конфеты. То, что просыпалось, не походило ни на то, ни на другое. Это были маленькие фигурки из пластика, изображавшие автомобили, летающие машины, животных, еще что-то.

— Что это?! — восторженно спросил Джи. — Что это такое?!

— Это игрушки! — так же восторженно ответил Хитч. — Игрушки!

Нет, Бугер был на самом деле везучим человеком. Игрушки ценились высоко, рейдеры натыкались на них нечасто. Игрушки запрещены. Но, если честно, не очень строго, многие провозят. Отец рассказывал, что во времена болезни некоторые люди сходили с ума и начинали уничтожать игрушки. Считалось, что они как-то влияют на распространение болезни, так что игрушек осталось совсем мало.

А Бугер приволок целую коробку, нет, тянет его на все запретное, это точно.

— Повезло нам, — сказал Хитч, — повезло… Очень.

Он подтянул к себе игрушку, похожую на ракету. Джи взял подкатившуюся трубку, очень напоминавшую подзорную, а мне досталась машина, смахивающая на наш танк. Даже пушка сбоку торчала, получилось, что я вроде как держу на ладони танк.

Забавно…

А сам Бугер наклонился над коробкой и достал из нее шар. Прозрачный, стеклянный, а внутри какая-то башня и вода густая болтается. Бугер встряхнул этот шар, и в шаре закружились белые кусочки, будто бы там зима наступила вдруг.

Я никогда не видел зиму, и это было очень красиво. Мы смотрели на шар минут, наверное, пять, потом я понял, что если я еще немного на эту карманную зиму погляжу, то голова окончательно запутается, и станет мне плохо. Нет, недаром игрушки в прошлый список запретных вещей включили, так и надо.

Я решил пойти прогуляться, чай потом попью лучше. Поднялся, проверил фризер и отправился бродить по дому. Решил подняться наверх, на крышу. Я никогда еще на крыше не был, хотя к небу уже привык, как постепенно я привыкал и к планете. Хитч правильно все предсказывал.

До крыши было далеко, я не торопился, да и взбираться оказалось трудно.

На восьмом этаже я остановился передохнуть. Прислонился к стене, стоял, дышал. Рядом со мной было окно, я не утерпел и выглянул. Ничего страшного я не увидел. Город.

И ничего со мной не произошло. Ни тошноты, ни головокружения, даже сердце не забилось. Нет, я слишком уж быстро адаптировался, может, это ненормально? Неплохо бы посоветоваться с отцом, но не получится. Сейчас отец занят, он готовит корабль к обратному переходу, вряд ли ему разрешат со мной поговорить… Ладно, вернемся домой, схожу к доктору…

Хитч говорил про правило четвертого этажа. Выше четвертого этажа не подниматься, вниз потянет… Чушь. Не тянуло меня совсем. Город сверху красив, очень белый, так что даже в левом глазу начинало прыгать слепое пятно. Белый, стремящийся к небу, наверное, в таком городе очень хорошо жить…

И тут я увидел кошку.

То есть котенка. Настоящего котенка, живого, желтого цвета, он появился на лестнице и теперь смотрел на меня зелеными глазками. Я тут же вспомнил. Вспомнил, о чем просила меня Эн. О котенке. Вот он, котенок, в метре от меня. Стоит, смотрит. Везение, просто необычное везение.