– Возможно, у государя есть свои «призраки»?..
– Понятно… Хотя, ничего не понятно… Какова роль англичан в произошедших событиях?
– Они, несомненно, вовлечены в заговор, но являются ли они главными заказчиками и руководителями – выяснить не удалось… У Сергея Васильевича на этот счет свои соображения…
– У меня имеется предположение, – кивнул Зубатов, – что профессиональные головорезы могут быть набраны в колониальных войсках или даже состоять из туземцев.
– Да, но собирать головорезов и сбивать их в ватаги могут не только британские монархи, не так ли?
Жандармы снова замолчали. Объем информации и огромное количество вопросов давили на присутствующих буквально физически, как небосвод на атлантов.
– Как его здоровье? – спросил, наконец, Трепов.
– Я уже думал, что и не спросите, – улыбнулся Зубатов. – Его величество изволил собрать консилиум психиатров во главе с Мержеевским[158], пригласил также Бехтерева[159], Попова, Щербака, вызвал даже Белякова из Самары и Чижа из Дерпта и пожелал все последующие заседания и встречи проводить в их присутствии…
– Ну и как цвет российской психиатрии?
– После того как император предложил создать Академию медицинских наук, а в ее составе – целых шесть институтов, включая неврологию и психиатрию… Да они готовы этих немецких врачей своими руками разорвать…
– И они действительно присутствуют на всех приемах и совещаниях?
– Да. Вот сейчас, например, идет заседание Морского комитета. Правда, без генерал-адмирала.
– А куда делся наш достославный Алексей Александрович?
– Как и все члены императорской фамилии, сидит в своем дворце. В связи с высоким риском террористической угрозы государь запретил великим князьям и их семьям покидать место жительства и приставил усиленную охрану ко всем резиденциям…
– Понятно, – пробормотал Трепов. – Стало быть, императорская фамилия посажена под домашний арест… Ну что ж, этого следовало ожидать…
Морской технический комитет – Морское собрание Кронштадта
– Знаю, что присутствующих больше всего волнуют последние события в Петербурге, – начал император заседание Морского технического комитета после положенных приветствий и настороженных взглядов моряков в сторону докторов и газетчиков. – Я не хотел бы скоропалительных выводов и заявлений, но обещаю сделать таковые, как только все нюансы этого инцидента будут расследованы… Сейчас можно только с горечью констатировать, что погибли невинные люди. Пользуясь случаем, хочу выразить благодарность флотским экипажам, внесшим достойный вклад в наведение порядка в Петербурге, и почтить минутой молчания погибших на своем посту в это трагическое воскресенье…
Император положил на стол бумаги, встал и вытянул руки по швам, опустив голову. Моряки и штатские, ни разу не видевшие такого ритуала[160], сначала недоуменно смотрели на монарха, потом начали переглядываться, неловко подниматься, одергивая кители и застывая в почтительном скорбном молчании. Последними среагировали на ситуацию репортеры, привыкшие первым делом хвататься за перо при виде чего-либо непривычного.
– Спасибо, прошу садиться, – сухо произнес император, когда все последовали его примеру. – Помня о погибших, мы не должны забывать о живых, а посему вернемся к теме совещания. В первую очередь хотелось бы удостовериться, что все присутствующие одинаково понимают цели, задачи и стратегию Российского флота. Они должны быть незыблемы независимо от того, какие ветры дуют за границами Отечества и какие бури бушуют на его территории.
По библиотеке Морского собрания Кронштадта прошелся легкий бриз, как будто ветер проник через закрытое окно, пошевелил бумаги и карты, лежащие перед участниками совещания. Присутствующие с трудом возвращались в рабочее состояние. Император тем временем продолжил.
– В 1900 году в Морской академии состоялась стратегическая игра на тему войны с Германией. Главным Морским штабом были даны к ней задания и поставлен вопрос: достаточна ли по силе и целесообразности организация обороны нашего побережья с имеющимся флотом и поддерживающими его береговыми укреплениями, чтобы не позволить германскому флоту получить обладание Балтийским морем?
Император сделал секундную паузу, краем глаза уловив, как округлились глаза у присутствующих газетчиков и как ожесточенно они начали строчить в своих записных книжках. Слегка улыбнувшись, он удовлетворенно продолжил:
– Россия, в соответствии с заданием, смогла выставить флот в восемь эскадренных броненосцев, восемь крейсеров, три броненосца береговой обороны, Германия – двенадцать эскадренных броненосцев, семь броненосцев береговой обороны и двадцать два крейсера. Задействованные силы, подчеркиваю, отражают реальные возможности государств. Напомню результаты, часть из которых иначе как скандальными не назовешь. В первую очередь, играющие отказались от Либавы, как порта с невыгодным стратегическим расположением. Между прочим, мы сейчас говорим про порт, куда уже вложено и продолжает вкладываться казенных средств больше, чем во все остальные порты вместе взятые. Здесь собрались в основном кораблестроители, поэтому подробно на этом вопросе останавливаться не будем, но закладку прошу оставить и свое мнение высказать, ведь от того, что мы строим на стапелях, очень сильно зависит построенное на земле. Что же касается самого флота, по завершении игры стороны резюмировали: «Флот, состоящий из больших судов, но несколько более слабый, чем у германцев, не способен к наступлению, не пригоден и для обороны. В этом последнем случае лучше заменить его минным флотом, опирающимся на ряд хорошо оборудованных, подвижных и неподвижных станций. Либава может иметь значение лишь как база для наступления более сильного, чем у германцев, флота. При обороне ее в ней с пользой может быть помещена лишь сильная минная флотилия, которую нельзя заблокировать и которая способна действовать наступательно против германских линий сообщения. Моонзунд же представляет превосходную центральную позицию для русского флота. Если он останется неиспользованным и неукрепленным, им непременно завладеют германцы, и все выгоды владения этой позицией окажутся на их стороне». В случае успеха наших армий их очень трудно будет выбить с позиции, расположенной на острове. Еще один важный вопрос: сможет ли наш флот «загнать германца за Можай», а если да, то за счет чего? Что является нашим главным преимуществом, трудно воспроизводимым для противника? Ну и конечно же – соответствуют ли имеющиеся и строящиеся корабли поставленной задаче? Прошу высказываться!
– Разрешите, ваше императорское величество? – совсем не по-библиотечному, под сводами Морского собрания прозвучал командный голос начальника Главного управления кораблестроения и снабжений адмирала Верховского. Император заметил, как при первых же словах опустил голову и напрягся капитан по адмиралтейству Крылов, нынешний заведующий опытовым бассейном, а в будущем – лауреат Сталинской премии, и вспомнил, что в эвакуации во время Отечественной войны Алексеей Николаевич писал в своих мемуарах: «Верховский имел тот взгляд, что всякий подрядчик – мошенник, что цену надо сбивать как можно ниже, что все чиновники – взяточники, поэтому все постройки, при нем возведенные, были чисты и красивы снаружи и весьма непрочны по сути дела. Чиновники и инженеры его боялись, правду от него скрывали и во всем ему поддакивали, и получалось недорого, да мило, а дешево, да гнило…»
– Главное преимущество нашего флота, – говорил тем временем адмирал, – по которому Германия никогда не сможет с нами сравниться, – это героизм и стальной дух наших моряков, овеянный славой побед при Гангуте и Гренгаме, при…
– Спасибо, Владимир Павлович, – перебил Верховского император, – мы помним о славных достижениях Российского флота и не забыли про подвиги тех, кто их ковал. Слишком часто случается, что героизм одних – это разгильдяйство и вредительство других. Поэтому предлагаю проявить героические качества на своем рабочем месте сейчас, чтобы потом нашим морякам не пришлось компенсировать их во время сражения.
