— Мы — белые! — Корнет ткнул себя в грудь.

— Дурачком прикидывается! — Вислогубый враждебно косился на хозяина. — Послушали бы вы, что он плел тут про вас. Нахватался от комиссаров!..

Хозяин долго искал шапку. Наконец нашел. Его почти вытолкали во двор.

— Показывай!

Ануфрий — так звали мужика — повел бандитов по улице. Пройдя шагов сто, остановился и указал на дом возле самого леса, отчетливо видимый в лунном свете.

— Вон там…

— А еще где?

— Нет больше… Только там.

Коробейников приказал оцепить опасный объект. Бандиты подкрались к дому, залегли вокруг.

— Сдавайтесь! — закричал офицер. — Вы окружены!

В ответ — ни звука. В окнах темень.

Чтобы показать подчиненным пример храбрости, командующий, выпрямившись в полный рост, направился к дому. Федорка трусцой догнал его и первым толкнул входную дверь. Она легко распахнулась.

И за порог Яковлев шагнул первым, держа в дрожащей руке наган. — Кто здесь?

Тишина. Коробейников зажег спичку. В печке еще тлели угли. На полу раскидана солома. Видно, здесь спали вповалку. Кто? Попробуй догадайся — дом пуст.

Коробейников плюнул с досады:

— Унесли ноги!..

Конюшня тоже оказалась пустой. По свежему лошадиному помету и разбросанному сену можно было заключить, что тут совсем недавно кормили лошадей.

Корнет догадывался: неспроста мужик, который указал на этот дом, мешкал, тянул время. Пока искал шапку — красных и след простыл.

— Где эта гнида? — хлопнув дверью, командующий вышел во двор.

Подвели Ануфрия.

— Ты, по-моему, говорил, что красные здесь. Где же они, черт тебя побери?

— Уехали, наверно! — Мужик не сумел скрыть свою радость. — Здесь они были…

Офицер ударом рукоятки нагана сбил Ануфрия с ног. Тот попытался подняться. Коробейников в упор выстрелил ему в голову.

— Подлец, вот тебе расплата за помощь красным! — пнул он труп ногой.

В Магане бандиты пробыли только сутки. На следующую ночь двинулись к Якутску. Новоявленный прапорщик Федорка Яковлев был назначен командиром ударного отряда, наступавшего по Вилюйскому тракту.

В Якутске ходили слухи, что бандиты уже в Кильдемцах. В Марху, Маган, Багарадцы и на Архиерейскую дачу срочно были посланы сторожевые конные посты. В Маган отправили тридцать конников под началом Федора Владимирова.

Федор расположил бойцов в пустующем доме Сидорищева. Днем они отдыхали, а ночью патрулировали дороги, по которым, по мнению местных жителей, могли двигаться к Якутску бандиты. Сам командир с пятью бойцами охранял дорогу из Кильдемцев. Это был важный пост — в полуверсте от деревни, за кладбищем возле озера. Отсюда, с косогора, очень удобно было вести наблюдение за окрестностями.

Федор первым услышал фырканье лошадей и разговоры, доносящиеся со стороны дороги.

— Это в деревне, — тоже прислушиваясь, высказал предположение един из бойцов.

— Не похоже, — усомнился Федор. — В деревне уже все спят.

Он приказал одному из красноармейцев бежать в Маган и предупредить весь отряд, чтобы на всякий случай седлали лошадей, были готовы к походу.

Бойцы, бывшие с Федором на косогоре, залегли и до рези в глазах всматривались в сумерки. Из березовой рощицы, разрезанной надвое дорогой, выскочил заяц. Подбежал к косогору и остановился. Чуткие уши ловили каждый шорох вокруг.

Боец, лежавший рядом с Федором, прицелился в зайчишку.

— Вот бы сейчас пальнуть по косому!

— Отставить, — шепотом сказал Федор.

Длинноухий свернул с дороги и поскакал к озеру.

— Зайчишку кто-то вспугнул, — заметил командир.

Федор был прав. Вскоре из той же рощицы вышли люди. Двигались они гуськом, растянувшись по дороге.

Подпустив их поближе, Федор громко крикнул:

— Стой! Кто идет?

Бандитские разведчики — это сразу понял красный командир — оторопело остановились, потом заметались по дороге, бросились бежать. Федор дал команду открыть огонь.

Через полчаса сторожевой красный отряд покинул деревню и, перейдя озеро Сугун, по Вилюйскому тракту вернулся в Якутск с известием, что Маган занят бандитами.

Вражеское кольцо вокруг Якутска неумолимо сжималось. О красном отряде, который шел с юга, не поступало никаких вестей. На подступах к городу люди долбили мерзлый грунт — рыли окопы, возводили укрепления. В ограде церкви святого Николая, одиноко возвышавшейся на большом холме, днем и ночью стояли в окопах дозорные бойцы ЧОН — молодые парни, вооруженные винтовками и тремя пулеметами.

…Бандиты, не встретив никакого сопротивления, подошли к горе, окаймлявшей широкую приленскую долину. До цели похода оставалось каких-то семь-восемь верст. Коробейников рассредоточил отряд, и «братья» осторожно двинулись дальше. Только в трех верстах от города передовое охранение бандитов попало под обстрел красных постов. Вояки немедленно залегли, отправив связного к Коробейникову.

— Откуда стреляют? — спросил у того командующий.

— Со стороны соснового бора.

Корнет решил сам поднять отряд в атаку. Но никто из «братьев» не слушал его команды. Тогда офицер один побежал к роще в надежде, что за ним устремятся остальные.

— Вперед! За мной!

Охотников подставлять себя под пули не нашлось. И только убедившись, что в бору нет никого — иначе бы оттуда стреляли, — бандиты дружно поднялись и побежали за своим предводителем.

Рассветало. Банда вышла на опушку соснового бора. Неподалеку возвышалась колокольня церкви святого Николая, чернело кладбище. А дальше, скучившись, стояли дома — точно стадо оленей, испуганных волчьей стаей.

Завидя город — «вот он, рукой подать!» — бандиты оравой бросились вперед.

— Цепью! Цепью!.. — надрывался в крике командующий.

Из соснового леса показался отряд, наступающий по Вилюйскому тракту. Во главе его, задыхаясь, семенил прапорщик Федорка.

— За мной! — хорохорился он.

Огонь по бандитам открыли с кладбища и от церкви. На колокольне заговорили два пулемета. Ударный отряд попятился и исчез в лесу. В гораздо худшем положении оказались «братья», ведомые Коробейниковым, которые пытались атаковать красных, залегших за церковной оградой. Свист пуль охладил воодушевление бандитов, прижал их к сугробам. Пришлось ползком проделать обратный путь до спасительного бора, оставляя на снегу раненых и убитых.

Так закончилось первое наступление «повстанцев» на Якутск.

Приунывший Коробейников собрал в лесу поредевшую банду и отдал приказ отойти в Маган.

По дороге в деревню командующий предался горестным размышлениям: «Не армия, а сброд какой-то! Трусливее зайцев. Вот и наступай с такими. Только засады можно устраивать».

В Магане Коробейников разбил отряд на отдельные группы и отправил их в Марху, Тэмию, Владимировку.

— У меня в каждом пригородном селе стоят гарнизоны, — хвастался он. — Вот теперь-то я поморю красных голодом и заставлю их сдаться.

Свой штаб Коробейников расположил на другом берегу реки, в Хаптагае, и стал подумывать о том, как подстроить ловушку красному отряду, идущему на помощь окруженному Якутску.

Однажды вечером командующий вызвал к себе Федорку Яковлева.

— Садись, поручик, — широким жестом пригласил он.

Федорка ушам своим не поверил: «поручик»? Ведь Якутск-то еще не взяли…

— Опять знаки отличия менять, — засмеялся Коробейников. — Хлопотно, не правда ли? Выпить не желаешь? — Командующий протянул растерянному «поручику» стакан с самогоном.

Федорка с готовностью принял угощение, осушил стакан залпом, закусил холодной кониной.

— Пригласил тебя, поручик, посоветоваться. Человек ты умный, бывалый и свой до мозга костей. Таких, как ты, в повстанческой армии раз, два и обчелся…

Вислогубый начал быстро хмелеть от самогона и речей командующего.

— Скажи, пожалуйста, почему якуты с такой неохотой идут к нам служить? А если и соглашаются, то потом от них никакого толку. Ты видел сам, как они воюют. Выставят зад и лежат… В атаку их ни за что не поднимешь. Храбрецы!.. Тьфу!..