Она пела, а я слышал голос Сью. Моя сестра тосковала и печалилась. При свете костров лица окружавших меня людей казались родными и близкими. Но рядом не было ее, моей единственной и любимой Сью… и только это имело значение…

Моряки гребли умело. Весла погружались в воду без плеска, легко, даже как бы нежно касаясь поверхности моря.

Впереди светился фонарь на корабле, наш ориентир. Мои горцы сидели тихо. Морская прогулка для них, как и для меня, была новинкой. Только новинка эта не доставляла радости. Кругом тьма — внизу и на небе.

Сотня горцев и сотня арбалетчиков уже погружены на корабль капитана Мелиссио. Я плыл на последней лодке.

Фостер еще до начала осады нашел в гавани Хагерти капитана Мелиссио и передал ему старый долг с процентами — пять фунтов чистого золота.

Капитан пожелал продолжить столь выгодное сотрудничество и предложил план по захвату Хагерти со стороны порта. Все силы гарнизона стянуты к стенам, и в порту только немногочисленная стража. Городские кварталы не отделены от порта стеной, и потому войдя в порт — войдем и в сам город.

Благодаря Фостеру, моему незаменимому Сэмми, я знал о Хагерти все. Я знал, где ночует коннетабль граф Синклер, и решил захватить его спящим и принудить отдать приказ о сдаче города.

Крейг Макконохи и Жасс выступили решительно против того, чтобы я шел на корабле в порт. Каждый предлагал себя на место командира десанта, но я был тверд.

Черный борт корабля рядом. По веревочной лестнице мои горцы быстро поднялись наверх. Карабкаться по вихляющейся лестнице неприятное занятие. На мне только кольчуга и никаких лат. Но и с таким грузом нелегко забираться наощупь на корабль!

— Приветствую вас, государь, на борту «Ласточки»!

— Приветствую вас, капитан! Удача вам не изменила, и вид у вас цветущий!

Капитан захохотал, тряся животиком.

Через час «Ласточка», плотно загруженная моими людьми, вошла в порт Хагерти и встала к причалу. Гавань эту и прилегающее побережье капитан Мелиссио знал как свой карман. На входе в бухту Хагерти горел большой масляный фонарь на башне маяка. Сам же город с моря почти не различим, только редкие огни видны.

За фальшбортами сидели наготове мои арбалетчики. Всем своим я приказал повязать на шею кусок белой ткани, чтобы отличить своих от врагов в темноте.

Несколько простыней было порвано в клочья для этой цели.

Корабль вздрогнул, коснувшись пристани, забегали матросы с канатами.

— Эй, Мелиссио, пивное брюхо! Ты сегодня припозднился!

— Зато мой корабль набит под завязку упитанными баранами!

— А почему не слышно блеянья?

— Бараны тоже ночью спят, дружище!

Загремели сходни под ногами людей с причала. Двух стражников сбили с ног и скрутили мгновенно. Поднявшись на ноги, я не увидел на причале никого. Догорающий костер бросал неровные тени по сторонам. Тускло светился фонарь на столбе в конце причала. Окна домов, смотрящих на порт, темны, темны улицы.

— Вперед!

Арбалетчики первыми сбежали на причал и дальше на землю, занимая позиции полукругом. Я сошел на землю вместе с горцами и с зажженным факелом в руке двинулся в город во главе отряда вверх по склону.

Коннетабль Хагерти проживал в собственном доме на улочке, прилегавшей к рыночной площади. Трехэтажный дом, зажатый между соседними домами, светился только окошком при входе. У коновязи, рядом с лошадьми дремал солдат. Нет, не дремал, он был мертв.

Двое горожан, вернее, это были люди Фостера, приблизились к нашему отряду и подтвердили, что граф Синклер приехал ночевать домой и пока не покидал его.

Арбалетчики заняли позиции по обоим концам улицы. Пехота рассыпалась вдоль стен домов.

Фостер постучал в дверь.

— Кто здесь? — отозвался хрипловатый голос.

— Срочное донесение графу Синклеру!

Загремел засов, дверь открылась. Привратнику вспороли горло, и он упал без звука. Мои люди хлынули в дом.

Я вошел следом. Гвен Макнилл зажег свечи на столе. Просторная комната медленно осветилась разгорающимися свечами. Кругом темное дерево. Даже потолок обшит дубовыми панелями. Я сел на скамью и решил подождать.

Ждать долго не пришлось, подталкиваемый Фостером вниз по лестнице спустился высокий сутулый старик в длинной ночной рубахе. Вернее, его спустили два горца, державшие под руки. Рот старика был затянут туго платком.

Глаза графа сощурены, он смешно моргает, часто–часто.

— Вы, граф, еще не решили, что это — реальность или приснившийся кошмар? Сэмюель снимет повязку с вашего рта, если вы обещаете не шуметь. Хорошо?

Старик кивнул, и по моему знаку платок со рта коннетабля был снят.

Он подвигал челюстью.

— Кто вы такие и что вам от меня надо?

Я поднялся со скамьи и представился:

— Лорд Грегори, король севера.

Синклер пошатнулся. Но горцы крепко его держали.

— Вы пришли убить меня? Как барона Рамсея?

— Вы торопитесь умереть, как барон Рамсей?

— Я прожил долгую и честную жизнь и не изменял своему господину… К смерти я готов!

— Мне нужен Хагерти, дорогой граф! Ваше сопротивление только принесет новые жертвы. Вы-то пожили, но ваши люди и горожане явно к смерти не готовы!

— Моей капитуляции вы не получите! Вы можете взять мою жизнь, но две тысячи клинков поднимутся вам навстречу!

— Подумайте хорошенько! Когда мои люди войдут в город, грабежи и насилие трудно будет остановить!

— Мне нет дела до этих грязных горожан. Люди Хагерти — бунтовщики, воры и неверные подданные! Мой же долг перед герцогиней Бронкасл — удержать город!

— Вы сделали свой выбор, граф, и я его уважаю. Сэмюэль, проводи графа в его опочивальню.

Что ж, этот вариант не получился. Пора пустить в ход следующий вариант.

Я вышел на улицу и отдал приказы. Ночной город вокруг был тих и темен.

Я шел впереди колонны, сжимая факел в руке. Упрямство графа, покойного уже графа, дорого обойдется Хагерти. Немного погодя меня догнал Фостер с мешком в руке.

Небольшая площадь перед разрушенными воротами в город была ярко освещена факелами. Проломы в стене и на месте ворот завалены камнем и бревнами. Множество воинов гарнизона спало под стенами с оружием наготове.

— Где капитан Дойл? — я пинком разбудил ближайшего воина.

Он сел, ошалело моргая, с трудом понимая, что от него хотят.

— Вставай, бездельник, и найди капитана Дойла! — Рявкнул на него Гвен.

Воин подскочил на месте и побежал в сторону ближайшего от стены здания — двухэтажного дома с вывеской, оповещавший, что здесь находится таверна.

Мои люди, развернувшись в две линии, остановились. Арбалеты были взведены.

Я вошел в таверну. На лавках и столах спало множество воинов. Разбуженный мной солдат осторожно толкал кого-то, храпевшего под плащом на скамье у окна.

Офицер сел и злобно выругался.

— Забери тебя дьявол, Саймон! Я только что заснул!

— Капитан Дойл?

— Да, это я, а вы? Не имею чести вас знать!

— После смерти графа Синклера — вы самый старший офицер гарнизона.

— Граф умер?

— Да, сегодня ночью. Вам нужно выбрать одно из двух — жизнь или смерь!

Сдайте город и сохраните жизни себе и своим людям, или смерть для всех вас! Город занят моими людьми. У вас остались только те люди, что находятся на этой площади. Убивать спящих бесчестно, но если вы выбираете смерть, я отдам приказ резать спящих.

— Кто вы, черт побери!

Я наклонился ближе к лицу молодого офицера и заглянул в его измученные бессонницей глаза.

— Я — король Грегори, разве это не ясно?

Капитан откинулся к стене и застонал.

— Это бред… Это мне снится…

— Просыпайтесь, Дойл, и делайте свой выбор!

— Граф Синклер действительно умер?

— Мертвее мертвого! Сэмюель!

Фостер вытряхнул из мешка окровавленную голову коннетабля Хагерти на колени капитана.

Капитан вскрикнул и, поднимаясь, выхватил из ножен меч. Но меч Гвена был наготове. Он мгновенно проткнул горло офицера. Обливаясь кровью, Дойл упал на пол.