Руперт приплыл на баркасе с десятком гребцов — еще бы, ему возвращаться против течения.

Он шел ко мне, придерживая плащ. Капюшон, подбитый черным мехом, откинут на спину. Ветер гнет перья, приколотые к черной шляпе с узкими полями.

Между нами три шага.

Мы стоим и смотрим друг на друга. Мой бывший пациент изменился за этот неполный год. Морщины появились на лице, прежде безмятежном и гладком лице идиота.

— Вы звали меня на встречу, Руперт, говорите.

— Я вас не боюсь, Грегори. Теперь я знаю, что в дракона в любой момент вам не превратиться.

— Вы приплыли только для того, чтобы сказать мне это?

— Не только! Вы решили, что захватили Лонгшир и Луиза ваша? Нет, вы сунули голову в петлю, а конец веревки в моих руках.

— Очень интересно! А подробнее?

— Вы в ловушке, мой друг! Здесь на восток к Гвинденхоллу вам не пройти. С юга идут отряды наемников, что мной наняты в Конфландии и Тевтонии! Через плоскогорье туманов вам не сбежать. Там уже мои рыцари!

— Четыре дня назад я разбил полк оберста Фрусберга. Можете вычеркнуть его из ваших списков!

— Вы лжете! Это лучшие бойцы Тевтонии!

— Выходит, что мои лучше…

Глаза Руперта сощурились.

— Но даже если это, правда — это не имеет значения! Повторяю, вы в ловушке! Сдайтесь и примите мои условия или умрите!

— Каковы условия сдачи?

Руперт с удовольствием мне перечислил свои условия.

Я должен отречься от короны Севера. Я должен вывести свои войска как из Лонгшира, так и из земель южнее Клайва. Я должен освободить последнего из Бронкаслов. Я должен передать Корнхолл людям короля Руперта. Я должен распустить свои отряды.

Я должен… я должен…

— Если мне ничего не остается, то не лучше ли умереть?

— Вам останется титул графа Корнхоллского, без права управления городом и земли севернее Клайва.

— Весьма щедро с вашей стороны, Руперт! Я же полагаю, что мне следует идти до конца. До вашего конца. На острове будет только один король — я. По праву древней крови драконов!

Руперт поджал губы. Глаза метали злые молнии.

— Это последние переговоры, дальше говорить будет сталь!

Я вернулся в замок и приказал седлать коня. К обеду я буду в Лонгфорде, а вечером сожму в своих объятиях гибкое тело Греты…

Но события понеслись вскачь.

Коннетабль замка Сэвидж, лейтенант Валкер, ждал меня во дворе. Мои горцы держали коней под уздцы и не садились в седла.

Взгляды скрестились на мне.

— Государь, со стороны Лонгфорда приближаются колонны конницы.

— Может быть это люди Гризелла?

— Я полагаю, вам стоит подождать и не выезжать в Лонгфорд.

Я поднялся на башню донжона.

Три длинных колонны конницы приближались с запада через зеленеющие пастбища. У Гризелла всего две тысячи латников, а здесь не менее десяти тысяч. Засосало под ложечкой. А если это рыцарская конница Руперта, пересекшая по нашим следам плоскогорье туманов? На восточной стороне в долине Дойла среди палаток бродят люди Руперта. Какой-то суеты или построений не заметно.

Спустившись вниз, я подозвал Гвена.

— Пошли двух парней на конях порезвее — пусть посмотрят чьи это люди!

Через час сомнения рассеялись. Парни Гвена прискакали к воротам преследуемые конными латниками. Их отогнали арбалетными стрелами.

На равнину между Лонгфордом вышла рыцарская конница короля Руперта. Он сказал мне правду.

Я оказался в западне. Со мной пятьсот воинов в замке и реджимент Макгайла на склонах Лысой горы.

С востока пехота Руперта, не менее двадцати тысяч, с запада конница около десяти тысяч.

Расклад не в мою пользу.

Какова ситуация у нашего укрепленного лагеря? Сколько там войск неприятеля?

Вопросов много, побольше бы ответов.

Я собрал офицеров в комнате коннетабля.

— Продовольствия запас в замке большой. На тысячу человек хватит на месяц. К реке идет тоннель, и вода у нас всегда есть.

— Через месяц рыбу начнем ловить?

— Брать измором нас не будут, Гвен. Руперт знает, что я здесь — они пойдут на штурм.

Валкер, можем ли мы подняться на гору отсюда из замка?

— Нет, государь, скала отвесная.

— Уэсли, каков запас пороха и снарядов для бомбард?

— На неделю стрельбы, государь.

— Мало. Валкер, есть ли в замке какие‑либо орудия?

— Были камнеметы, но еще пять лет назад их разобрали на дрова — пришли в негодность.

— Что ж, сьерры, идемте спать, Валкер, утройте караулы на стенах. Встретим завтрашний день отдохнувшими!

Перед сном я поднялся на западную башню ворот.

Конница Руперта разбила лагерь на приличном удалении от стен. Там жгли костры, раздавались крики и песни. Конники на приступ вряд ли пойдут, а вот с востока завтра пехоту могут послать на штурм.

Что творится в Лонгфорде и в нашем военном лагере?

Мучительная неизвестность…

Утро не принесло облегчения.

Армия Руперта бездействовала.

С Лысой горы бросили записку, обернутую в камень. Макгайл спрашивал указаний.

Ответное письмо привязали к стреле и запустили наверх. Я приказал капитану оставаться на прежних позициях.

Я распорядился солдатам гарнизона ломать камень в основании скалы и обломки покрупнее затаскивать на стены. Метко пущенный со стены камень опаснее для штурмующих, чем стрела из лука или арбалета. Запас стрел у нас не бесконечен.

Ворота я также приказал забить камнем. Вышибив тараном ворота, враги найдут завал из камней.

Лейтенант Валкер пробовал возразить, ссылаясь на то что заложив ворота мы не сможем совершить вылазку.

— Хорошо, Валкер, заложим восточные ворота, а западные в сторону Лонгфорда оставим свободными. Тем не менее, к ним подтащите побольше камня, чтобы завалить в случае необходимости.

После обеда я провел большую часть времени на верхней площадки донжона, разглядывая окрестности.

Наступил вечер, стемнело. Зажглись костры в двух лагерях южан.

Никогда не думал, что сидеть в осаде так томительно скучно!

Утром мы услышали на западе пальбу. Стреляли из бомбард. Руперт штурмует мой лагерь? Ведь бомбарды есть только у моих людей.

Через час стрельба стихла.

А после полудня я понял чего ждал Руперт. С востока показались упряжки быков. Они волокли осадные бомбарды. Руперт тоже обзавелся этим оружием. Я явно недооценил бывшего безумца.

В прошлом году мои люди обстреливали Хагерти и Давингтон.

Теперь эти прелести предстоит испытать мне на собственной шкуре.

К сумеркам грохот выстрелов затих и мои люди выбрались из подвалов и донжона на пыльный двор, засыпанный обломками стен.

Сегодня при обстреле мы потеряли только троих.

С раннего утра до сумерек десять бомбард короля Руперта осыпали снарядами замок Сэвидж.

Три дня канонады…

В подвале под донжоном обстрел был слабо слышан, только чуть подрагивали стены при близком попадании.

В первый день мы пробовали отвечать на огонь, но бомбарды Руперта более мощные и находятся на таком расстоянии от стен, что наши снаряды не долетают.

Мы попробовали увеличить заряд, но на втором выстреле наша бомбарда лопнула.

Я приказал всем своим людям укрыться за стенами и в подвалах. Наверху оставались только немногочисленные наблюдатели — они-то и несли потери.

Восточная башня уменьшилась на треть, но еще держалась, а стены уже начали качаться.

Еще день обстрела и штурмующим не потребуются лестницы, по обломкам рухнувших стен они заберутся в замок достаточно просто и легко.

По ночам гарнизон строил во дворе еще одну стену, на которой мы установим бомбарды и встретим штурмующих в упор рубленым железом.

С западной стороны в лагере рупертовой конницы, что ни вечер, песни и пьяные крики. На штурм там идти явно не собирались. Я пробовал забрасывать стрелами записки наверх на Лысую гору, к Макгайлу, но ответа не получил.

Люди Черча все же приволокли пленника — лейтенанта королевской пехоты. Под заклятием истины он мне рассказал все что знал.