Освободившихся лошадей я предложил барону и баронессе Сомерсби и настоял что сопровожу их сегодня же домой. Серебро капитана Мелиссио я роздал своим довольным парням…

Мы покинули город той же дорогой, оставив за спиной открытые настежь ворота и испуганный и удивленный город…

Ветер дул с моря нам в спины, подгоняя прочь.

Заночевал мой отряд конечно в поместье барона Сомерсби. Я в гостевых покоях, верные горцы за дверью, а Сэмми на пороге двери.

Замок имел довольно потрепанный вид, пыль и паутина имелась повсеместно. Ночью я плохо спал… Какие‑то тревожные сны не давали покоя, и я проснулся, не помня ничего из сновидений, но совершенно не отдохнувшим.

При свете дня замок выглядел еще более удручающе. В донжоне обрушена крыша и все перекрытия, ров пересох, подъемный мост не мог быть поднят из-за отсутствия цепей или веревок для этого… Ворота еще могли передвигаться, но их заржавленные петли горестно визжали, жалуясь на небрежение.

На завтраке, как и на ужине, юная баронесса усиленно строила мне глазки и щебетала всякую чепуху. Ее отец скорее изображал мебель, чем выглядел живым человеком. Младший сын барона — подросток лет двенадцати, не сводил с меня восхищенных глаз. Позавтракав яичницей и какими-то овощами с огорода, я откланялся.

С облегчением я покинул это приходящее в упадок жилище. Баронесса долго махала мне вслед своим голубым шарфом с башни ворот.

Посовещавшись с лейтенантами, я выбрал дорогу в направлении города Шелсберри. Лейтенант Макгиллан там бывал и подробно все рассказал о том что видел.

Шелсберри выстроен на реке Шелл, что теперь лежала последним препятствием на нашем пути к западному побережью. Здесь единственная на много миль паромная переправа. Благодаря этой переправе город процветал. Здесь сходились дороги от западного побережья, с севера и с юго–востока. Торговцы, следующие по этим направлениям, неминуемо попадали к паромной переправе и в город.

Кабаки, кузницы, гостиницы — все в городе жило за счет приезжих.

Имело смысл поставить в городе свой гарнизон для контроля над переправой, но только до зимы. Зимой реку Шелл сковывал мороз, и по льду можно перебраться в любом месте. На зиму жизнь в городе замирала…

Уже ближе к вечеру посланный вперед разъезд вернулся с известием, что недалеко, в миле примерно от дороги, находится монастырь, и его осаждает толпа бродяг или разбойников. Я взял с собой горцев и сотню воинов и поскакал туда. Не то чтобы я горел желанием помочь служителям единого бога — просто мои люди, да и я сам, застоялись. Наше нудное странствие никак на войну не походило. За неделю мы потеряли одного Говарда. Столкнуться с врагом лицом к лицу и пустить ему кровь — вот путь воина. А так я уже начал сомневаться в своих действиях: зачем потрачено столько денег и времени на формирование отряда? Может, хватило и десятка горцев чтобы пересечь королевство?

За каменными стенами виднелись высоченные крыши монастыря, колокольня, торчала еще выше.

Толпа живописных оборванцев, раскачивая толстое бревно, колотила им по воротам. Со стены им грозили дубинками и бросались каким‑то мусором.

Я дал команду атаковать.

Развернувшись в две линии, мои люди, приблизились к толпе нападавших и, разрядив арбалеты в упор, выхватили мечи из ножен. Вопящие бродяги разбегались в разные стороны, их догоняли, топтали конями и рубили с седел. В несколько минут все покончено. Пару уцелевших приволокли ко мне за шиворот. Они грязно ругались и отказывались отвечать на мои вопросы. Я приказал их вздернуть на ближайшем дереве, что и было быстро исполнено.

Я подъехал к воротам.

Одна треснутая уже створка будто нехотя медленно отворилась…

Мы въехали внутрь на обширный и чисто выметенный двор монастыря. Нас встречало несколько фигур в черных рясах. Недалеко от ворот под охраной пяти сумрачных молодцов с окованными железом дубинками стояла повозка, запряжённая в пару лошадей. Я спешился и шагнул ближе

— Кого нам благодарить перед лицом господа за спасение обители? — раздался навстречу звонкий женский голос.

— Лорд Грегори! — я поклоном приветствовал монахинь. Монастырь то оказался женским!

— Я настоятельница монастыря Святой Бригитты, сестра Руфь…

Настоятельнице было лет пятьдесят, еще не старая, с худощавым аскетичным лицом.

— Не беспокойтесь, сестра Руфь мои люди не останутся здесь надолго. Мы следовали мимо и не могли не прийти на помощь. У вас, я вижу, гости?

— Да, это каноник из Шеллсберри, отец Петр…

Сестра Руфь вгляделась в мои глаза и побледнела.

— Откуда вы, лорд Грегори?

К нам спешил, переваливаясь как утка на ходу, толстенький мужчина в рясе.

Он поднял руку чтобы меня благословить, но рука застыла, он увидел и узнал меня…

— Дракон! — выдохнул каноник, округлив глаза, и попятился. Монахини пискнули от ужаса…

Я обернулся к своим людям, ухмыляющимся с седел на такую встречу.

— Спешиться! Обыскать монастырь! Монахинь всех во двор!

Солдаты посыпались из седел и разбежались по двору…

— Уважаемый каноник меня где то видел или слышал обо мне?

— Милорд, я видел вас в Корнхолле две недели назад…

— Каноник из Шеллсберри, побывал в Корнхолле и возвращается домой?

— Вы совершенно правы, милорд…

— Сэмми, обыскать повозку, все что найдете — сюда!

— Милорд, вы поднимаете руку на имущество не мое, но церкви — это великий грех, опомнитесь!

— Отец Петр, он же язычник! — взвизгнула настоятельница.

— Отец Петр вовсе не камень, сестра Руфь!

— Вам знакома святая книга?

— Конечно, она была в нашей библиотеке, и я ее прочитал, что в том удивительного?

Сообщение о том, что я прочитал Святую книгу Единого бога, поразило сестру Руфь… А тем временем Сэмми и горцы несли от повозки каноника увесистый сундук и кожаную сумку.

Усевшись на сундук, я открыл сумку, просмотрел свитки. После прочтения можно больше не задавать вопросов.

Здесь лежал отчет каноника о событиях в Корнхолле, с указанием лиц активно поддержавших меня, а также довольно подробный отчет о моих военных силах.

Кроме того, каноник вез церковную десятину, собранную в городе и на землях южных кланов в общей сумме 26 тысяч серебряных талеров. Здесь же и списки должников из числа горцев и горожан…

Жирное лицо каноника потело, и он дрожал все сильнее, по мере того как я просматривал бумаги…

— Ключ?

Ключ от сундука тут же извлечен из рясы мелко дрожащей рукой... Сундук оказался набит мешочками из холстины, я развязал один — на ладонь вылился ручеек серебряных талеров. Видимо, бродяги что‑то прознали. Им нужен не монастырь, а денежный сундук каноника!

— Вы собрали деньги на моей земле, дорогой каноник, естественно я просто верну их себе. Я вам даже благодарен за столь щедрую денежную помощь…

— Епископ меня убьет… — простонал каноник и упал на колени передо мною.

— Но поскольку вы шпионили на моих землях — я вас повешу как шпиона….

— Нет, нет... пощадите, милорд…

Я махнул рукой. Горцы подхватив каноника под руки поволокли его за ворота. Сестра Руфь закатив глаза, пошатнулась и повалилась наземь. Монахини запищали и засуетились вокруг.

— Милорд, пощады! Пощадите, и я скажу большую тайну, милорд!

— Верните его!

Каноника вернули, он трясся как последний лист на ветке под порывами ноябрьского ледяного ветра…

— Говорите вашу великую тайну!

Каноник приблизился и зашептал мне почти на ухо:

— Милорд… в крипте часовни, здесь в монастыре, в тайнике спрятаны слитки золота… епископ поручил их извлечь тайно и привезти к нему…

— Пойдемте, отец Петр, посмотрим на тайну епископа.

В крипте часовни, каноник отсчитал квадраты каменных плит и указал:

— Здесь…

Сэмми и Гвен Макнилл подцепив край плиты наконечниками копий, с трудом вывернули ее из ее места.