Сегодня я наблюдал за смотром тевтонцев. Раненые в битве встали в строй, и теперь их полк насчитывал почти две тысячи воинов. Два десятка тяжелораненых вылечил я на следующий день после боя.

Смотром командовал подполковник Бойнебург — рыжий, громогласный тевтонец.

Наемники выстроились в две пестрые колонны с широким проходом между ними. В конце прохода в земле воткнуты две алебарды, на которые положена пика.

Через эти ворота наемники проходили по одному, и офицеры у этих «ворот» должны были отсеивать больных телом и душой.

Но они все были свои и здесь в чужой стране только исполняли привычный ритуал.

Наемники проходили сквозь «ворота» под одобрительный свист и крики товарищей.

Тевтонцам вернули оружие. Оберст Фрусберг, получив деньги на полный полк, собирался воевать в половинном составе. Но каждый из этих разноцветных солдат в лихо сдвинутых набок беретах стоил двух или трех лонгширских новобранцев. Над тевтонцами развевалось знамя князя Фрусберга — черно–белое, с двумя красными перекрещенными мечами.

Утром я обошел стены города на севере.

Множество простых воинов и челяди из лагеря противника высыпало в поле. Они копали рвы и насыпали валы. Осадная линия должна будет пройти от берега Дача до берега Дойла.

В глубине лагеря стучали топоры и росла гора бревен. Их подвозили с севера на повозках.

Лагерь противника оживился, там явно появился командир. Уж не сам ли король Руперт?

Чтобы блокировать город полностью противнику потребуется занять южный берег Дойла и западный берег Дача. Конные дозоры из горцев находились там постоянно.

От барона Корки с юга не было вестей.

Лонгфорд оживился. Оружейники были завалены заказами, как и портные. Многим новобранцам понравились пестрые одежды тевтонцев, и они заказывали себе такие же.

Плотники по чертежам князя изготавливали лафеты для бомбард. С юга шли барки с провиантом и пополнением из поместий герцогини.

Не было вестей с севера. Это тревожило меня более всего…

Обедал я с Габриель в малом зале замка. Я рассказал ей про встречу с бастардом и о том, что последовало после.

— Бастард ведет двойную игру, Грегори! Он опасен.

— Отсутствие известий с севера меня тяготит гораздо больше…

— Не покончив с тобой здесь в Лонгшире, Руперт не пойдет на север.

— Спасибо, ты меня успокоила!

Габриель улыбнулась.

— Твоя тевтоночка хороша в постели? Что ты хочешь с нею сделать?

— Я хочу устроить ее судьбу, найти мужа,…Возможно, я даже дам ей титул…

— После того, что ты с нею сделал, она и так легко найдет мужа.

— Что я нею сделал?

— Молли рассказала мне о вашей ночи и о магии, которую ты запустил в ее тело. Бедняжка обрела такую чувственность, что теперь ни одной ночи не проводит одна. Любой мужчина дарит ей блаженство, причем многократное… Я слегка завидую ей…

— Не лги, ты сделала свой выбор… Любовь должна приносить обоюдное наслаждение, Габриель! Только я не знаю, как работает моя магия…

— Главное, что она дает результаты и весьма замечательные…

«Пока живет мой сын, мой дракон, магия работает…»

Уже ночью после бурных ласк я стоял нагишом у открытого окна, выходящего в парк. Легкий ветерок приятно остужал кожу.

Грета подошла и обняла меня за талию, прижавшись сзади всем обнаженным теплым телом.

— Мой король — самый великолепный мужчина на всем свете…

— Есть женщина, которая меня отвергла…

— Герцогиня Луиза?

Я замер.

— Когда вы смотрите на нее, в ваших глазах горечь и грусть…

— Если бы она не отвергла меня, я бы отверг тебя…

— Благослови ее Господь… — прошептала девочка за моей спиной после короткой паузы.

Новый день принес новые известия.

С запада подошли отряды графа Морана и встали вдоль берега Дача.

Люди Руперта навели мост через Дойл милях в двух от Лонгфорда и теперь переправлялись вместе с бомбардами. Путь на юг Руперту был открыт. Это резко ухудшило наше положение. Дорога на юг Руперту открыта. Расположив вдоль берега Дойла бомбарды, он возьмет под обстрел не только город, но и замок. Барки, везущие с юга провиант и прочие грузы, также окажутся под обстрелом.

Вернувшийся в город князь Фрусберг привез согласие графа Морана перейти на мою сторону за 50000 талеров. Без промедления деньги были переданы наемникам.

Князь провел смотр моей пехоте. Реформа отрядов понравилась не всем. Но недовольные молчали, получив повышенное жалование вместе со всеми.

Теперь мои силы, пополненные новобранцами, почти равнялись силам осаждавших нас с севера войск Руперта…

В таверне у западных ворот я собрал командиров.

Жасс, Гризелл, Фостер, князь Фрусберг и новое лицо — граф Моран.

Граф был самым старым среди нас — седой приземистый мужчина на шестом десятке. Лицо покрыто шрамами. Из‑за шрама на левой брови левый глаз полуприкрыт веком и казалось, что граф постоянно прищуривается для выстрела из арбалета или аркебузы.

Жасс говорил первым.

— Ваше величество, уважаемые сьеры, я предлагаю нанести удар по северным позициям противника. Бомбард у них нет, и в этом наше преимущество. Разгромив противника, мы идем в сторону Лысой горы, отрезая пехоту Руперта, и король окажется сам в ловушке за Дойлом!

— Когда мы ударим на север, эта пехота вернется и навалится на наш правый фланг, юноша!

— Если мы уничтожим мост, они не успеют навести новый и прийти на помощь своей коннице.

— Каким образом вы предполагаете уничтожить мост, коннетабль?

— В нашем распоряжении есть несколько барк. Набиваем одну из них порохом и смолой и ночью загоняем под пролет моста. Останется только поджечь порох!

— Смело! — похвалил граф Моран — У вас есть добровольцы на эту барку?

— Конечно, граф, такие люди имеются!

— Каковы силы противника с севера?

Ответил Фостер.

— Две тысячи рыцарей и люди их копий, всего не более двадцати тысяч. Ими командует граф Честширский. Конница что стояла у замка Сэвидж, ушла на север, преследуя гарнизон замка, и не вернулась до сих пор.

— Граф Честширский? Что о нем известно?

— Ему двадцать лет, ваше величество, он конюший короля Руперта. Новый фаворит, надо полагать!

— Отлично, как командир он ничем себя не проявил!

— Но он приехал, и противник зашевелился. Они выкопали рвы и насыпали валы. Сейчас стоят осадные башни.

— Они им уже не потребуются, сьеры! Если мы, конечно, поторопимся!

Наш военный совет был прерван появлением человека, которого я не ждал.

Барон Хэрри Эльсинер вошел в комнату и весьма элегантно приветствовал нас поклоном.

— Ваше величество, сьеры, я прибыл с тысячей копий в ваше распоряжение!

Он был очень доволен произведенным эффектом. Под элегантной накидкой с гербами тускло светился черненый панцирь.

Под утро грохот разрыва и яркая вспышка известили об уничтожении моста через Дойл.

Едва рассвело городские ворота на севере отворились, и пехота колоннами начала выходить в поле и строиться в квадраты. Бомбардиры выкатили бомбарды на руках впереди строя, все десять штук. Каждую бомбарду сопровождали по десять воинов с алебардами и двуручными мечами. Гремели барабаны, пищали флейты, развевались знамена. Было весело и немного страшно… Центр занял полк князя Фрусберга, а по обе стороны мои вновь сформированные полки. Над квадратами пехоты возвышался лес пик. Восходящее солнце сверкало на наконечниках.

Кавалерия — два моих реджимента и люди Хэрри выстроились на правом фланге.

Пока мои люди выстраивались в боевой порядок, граф Моран сбил заслон противника на мосту через Дач, и конфланцы потоком полились на луг, занимая позиции на нашем левом фланге. Впереди арбалетчики, позади алебардисты и пикенеры.

У графа Честширского было два пути — встать на валах за частоколом в оборону или вывести людей нам навстречу и атаковать.