Раскланявшись, конфландец удалился.

Взяв под руку Габриель, я вышел в соседнюю комнату.

— Стоит ли встречаться с этим красавчиком?

— Стоит, Грегори! Принц человек неглупый и весьма влиятельный. Следует воспользоваться этой возможностью и вбить клин между ним и Рупертом.

— Подкупить его не выйдет?

Габриель засмеялась.

— Золота у принца, конечно, меньше чем у тебя, но он пресыщен своим богатством и нужды в средствах не испытывает.

— Значит — это просто любопытство с его стороны? Что ты можешь о нем рассказать? Ведь принц сватался к Луизе — она мне сама об этом говорила.

— Принц сватался? Это невозможно!

— Он женат?

— Хуже, много хуже, Грегори! Он не любит женщин, он спит с мужчинами!

Я расхохотался.

— На континенте что — уже не модно любить женщин?

Мы встретились с принцем Клермоном посредине брода, там, где речка перекатывает серые голыши своими холодными прозрачными струями.

Я с Габриель и принц Клермон со своим человеком.

Конфландский военноначальник, молодой красавец с черными бровями и густыми черными вьющимися кудрями, с аккуратно подстриженной бородкой, весьма эффектно выглядел в своем богатом платье и золоченой кирасе поверх камзола.

Толстая золотая цепь мягко звякала о сталь на груди. Знакомый талисман в виде креста бросился в глаза. Принц решил защититься от моей магии. Он приехал с непокрытой головой.

Его спутник — светловолосый паж, в том возрасте, когда мальчишки уже ощущают себя мужчинами, но борода еще не растет.

— Король Грегори! Я рад, что вы откликнулись на мой призыв!

Я принц Клермон, как вы уже сами понимаете. Мой близкий друг — барон Тревиньяк.

— Приветствую принца на земле Гринландии! Имею честь представить Луизу Лонгфордскую, мою невесту и будущую королеву.

— О, миледи! Я ранее мог видеть только ваш портрет! Вы прекраснее, чем вас изобразили! Художника стоит повесить — мерзавец не смог передать красками вашу небесную красоту! Я еще более опечален, миледи! Вы отказали моим посланникам, и я тогда не знал какое чудо теряю! Иначе я бы сам незамедлительно пересек пролив и тогда, я смею утверждать — ваше решение было бы другим!

Габриель засмеялась. Быстрая живая речь принца, сопровождаемая жестикуляцией, ее явно позабавила.

Сегодня она была одета в бардовое платье под цвет камзолов моей гвардии. Черный берет с белым пером едва держался на ее голове, над пышной прической.

— Не скрою, ваше восхищение, принц, мне приятно! Но решение я уже приняла, и у вас нет шансов получить мою руку и сердце.

— Даже если я разобью короля Грегори?

— Не торопитесь, принц, делить шкуру неубитого медведя!

— Тогда уж дракона, миледи!

— Тем более!

Они перешучивались, и я почувствовал себя несколько лишним.

— Мой принц желает вступить в переговоры?

— Нет, ваше величество, я просто удовлетворил свое любопытство — ведь я так много о вас слышал! Последние два года ваше имя все громче звучит на континенте!

К тому же мы родственники. Ваша матушка и мой отец имели общего предка — короля Карла! Мы с вами братья в какой‑то там степени. Вступить в сражение с братом, не поговорив — вверх неприличия, по моему мнению! А как вы полагаете?

— Согласен. Но вас послал сюда король Филипп. Что‑то он передал для меня?

— Дядюшка мечтает только о том дне, когда сможет повесить ваш череп на стену рядом с черепом вашего отца!

Принц захохотал.

— Если это шутка — она оскорбительна и не смешна!

— Не злитесь, брат мой! Я не питаю к вам вражды, но увы, я обязан помочь Руперту покончить с вами. Без обид?

— Если это все, что вы хотели сказать, давайте закончим этот разговор!

Принц тронул коня шпорой и подъехал ко мне совсем близко.

Его глаза серьезны.

— Отдайте мне Луизу, Грегори! Только я смогу ее защитить, когда с вами будет покончено.

— Зачем вам женщина, если вы любите мужчин?

Глаза принца сощурились.

— Для того, чтобы разнообразить любовные позиции, дорогой брат. Собираюсь осуществить любовь втроем…

Он нагнулся и зашептал мне почти на ухо, но нарочно громко:

— Я вхожу в любовника сзади, а он входит в женщину! Ощущения неземные…

Я был несколько ошеломлен описанной картиной.

Габриель ответила вместо меня.

— Поищите другие места для вашего грязного посоха, принц!

Несколько мгновений Габриель и Клермон мерились взглядами.

— Вы погибнете на костре, миледи, если отвергнете мою помощь! Вы — ведьма, и церковный суд после поражения Грегори первой возьмется за вас!

— Вначале нужно победить, дорогой принц!

— Тогда уже будет поздно! Рад знакомству! Если передумаете — вы знаете, где меня найти!

Принц поклонился и дал шпорами коню. Два всадника уносились к своему берегу в фонтанах брызг, летящих из-под копыт.

Мы смотрели вслед принцу пока он не скрылся из виду.

— Ему нужна не Луиза, а Лонгшир, моя дорогая.

— Между прочим — принц Франсуа Клермон в случае смерти Руперта — единственный потомок мужского пола короля Эдуарда.

— Я знаю, что они с Рупертом — кузены. Но то, что он единственный наследник?

— Ты не знал об этом? Повесь своего Фостера — он не докладывает тебе то, что следует!

В ожидании подкреплений мои люди не бездельничали. Вокруг манора Хаттон вырыты многочисленные волчьи ямы. Сам манор превращен в крепость. Окна, направленные в сторону реки, заложены кирпичом — оставлены только бойницы.

Напротив брода насыпан вал и установлены бомбарды. Вдоль реки Мудди до самого Виллара несли службу конные патрули.

В моем лагере, конечно, знали о том, что армия короля Руперта превышает нашу почти в три раза. По утрам стали недосчитываться людей при перекличке — бежали в основном лонгширцы и честширцы. По артикулу за дезертирство предусмотрена смерть. Конные патрули горцев поймали почти всех беглецов, и их по приговору собранного суда офицеров провели через строй пик.

Солдаты, вооруженные пиками, встали в две шеренги лицом к лицу с пиками в руках. Осужденный, помолившись, должен пройти этим коридором смерти, получая с обеих сторон удары пик. Немногие вступили на этот путь сами. Почти всех беглецов пришлось заталкивать в этот коридор пик мечами и алебардами. Крики, мольбы о пощаде, слезы…

Я присутствовал при этой казни, и никто не был помилован. Для моих пехотинцев такая казнь была в диковинку. Солдат, воин, обычно убивает в пылу сражения, спасая свою жизнь или жизнь товарищей рядом. Среди бела дня колоть пикой бывшего товарища на глазах у всех — им было трудно. Поэтому осужденные умирали долго. Но никто не дошел до конца коридора пик.

Окровавленные, в многочисленных ранах, тела сбросили в яму у реки и забросали землей.

Больше дезертиров не было.

В левом крыле манора я занял весь второй этаж под свои апартаменты.

Грета забралась в гардероб хозяйки и нашла там тайник с украшениями, в основном из жемчуга и серебра.

Она принесла мне шкатулку и поставила на стол.

— Могу я что‑то взять себе?

Я в это время изучал карту юга королевства .

Глаза Греты блестели. Мольба и надежда…

Женщины как сороки любят все блестящее. Разве я могу ей отказать?

— Все твое, Грета, это трофей, твой трофей — распоряжайся им как желаешь!

— Благодарю вас, государь!

Она присела в почтительном поклоне, но губы расцвели улыбкой, смелой и открытой.

Я опять вернулся к карте.

Грета крутилась у зеркала в дальнем конце комнаты, меряя то одно, то другое украшение. Мне слышался то вздох, то приглушенный восторженный писк. Моя подруга явно в восторге, и теперь, насколько я понимаю женщин, ей необходима подруга, чтобы радость обладания ценностью была еще сильнее — нужна завидующая, но восхищающаяся подруга рядом.

Я подошел к Грете, когда она любовалась собой, надев на шею сразу три нитки жемчуга и вдев жемчужные серьги в уши.