— Придется пропустить, но пусть в воротах всех обыщут и отнимут оружие. По городу направь конные патрули, не менее чем по десятку людей в каждом. Объяви, что все горожане должны придти к собору завтра после заутрени. Я буду с ними говорить. Рыбаки вернулись?
— Да, государь.
— Пусть выходят в море и свободно продают улов. Поставь у причалов людей для наблюдения за порядком. Люди герцогини опознали тело герцога?
— Да, государь, они привезли с собой бочку с крепким вином и опустили туда тело.
— Размести их на ночлег в лагере и обеспечь охрану.
— Сделаю, государь.
Я, возвращаясь в дом, столкнулся с Бернадеттой. Она вне себя от ярости, сжимая кулачки, выбежала через дверь.
— Прогони эту наглую шлюху, Грегори! Она меня оскорбляет!
Обняв Бернадетту, я попытался ее успокоить, но она разревелась и быстро ушла в свою палатку.
Крейг с сочувствием смотрел на меня.
Вернувшись в дом, я увидел совершенно спокойную герцогиню, с бокалом вина в изящно выставленной ручке.
— Ваша свояченица меня стремительно покинула, Грегори!
— Что вы ей сказали, Луиза?
— Абсолютно ничего! Мы мило беседовали, а затем она внезапно поднялась из‑за стола и вышла! У нее манеры деревенской простушки! Выпейте со мной, Грегори! Вы сделали меня вдовой…
— И очень богатой вдовой, смею заметить!
— У меня впереди год траура, Грегори! И это будет ужасно скучный год! Вы мне сочувствуете?
— Вы вернетесь в Лонгфорд?
— Увы, да! Похороны, потом дела управления всеми землями покойного мужа… Моя ноша тяжела, и некому разделить ее со мной!
— Вы блистательная, молодая и красивейшая дама королевства, Луиза! Любой мужчина будет счастлив разделить эту ношу с вами!
— А вы, Грегори, разделите со мной мою ношу?
У нее был совершенно трезвый настойчивый взгляд, несмотря на три выпитых бокала вина.
— Я женат, Луиза.
— Вам это не мешает спать со свояченицей!
— Вы ревнуете меня к Бернадетте? Это смешно, Луиза!
Она засмеялась, откинув голову. Ее шея восхитительна — белая кожа, без единой морщинки.
— Грегори, вы как скользкий налим, и никак не даетесь в руки!
— Давайте к теме рыбалки вернемся позднее, когда кончится ваш траур, а я получу развод. Хорошо?
— Я настойчива, Грегори! И вам предстоит это узнать!
Глава 22
РУКОПОЖАТИЕ
Прошли две недели.
Мои горцы превратились в строителей. Я утвердил проект мессира Мадзини по застройке Давингтона, и работа закипела. В леса севернее Хагерти оправлены обозы за деревом.
В размеченных под застройку кварталах разбирались руины. Все мужское население города было поставлено на эти работы, кроме хлебопеков и рыбаков. Цеховые мастера пробовали протестовать, но я предложил им заткнуться и засучить рукава или убираться вон из города. Сразу же по схеме была заложена дренажная система — по центру будущих улиц копался ров и обкладывался камнем.
В печах на берегу моря калили известняк для получения извести. Мадзини заложил печи, построил навесы для производства черепицы из глины.
Как только люди вернулись в город, начались грабежи, нападения на патрульных и на женщин. За порядком днем и ночью следили конные патрули. Десять повешенных на стене грабителей и насильников послужили другим уроком. Мои горцы пускали в ход оружие при защите горожан без промедления. Бродяги всякого рода, затесавшиеся в толпы возвращавшихся горожан, были выявлены и под конвоем оправлены на работы в глиняный и каменный карьеры. Каждой семье была выдана денежная помощь по 20 талеров на человека.
Все эти меры подавили недовольство и гнев горожан. Мертвых похоронили, и жизнь продолжалась. Всех узников замка я приказал выпустить на свободу.
Ко мне в лагерь продолжали приезжать окрестные аристократы и рыцари с вассальными клятвами. Никто не хотел потерять свои земли и замки.
С юга вернулся епископ Иаков, но его дом сгорел, и он поселился в аббатстве Святого Патрика.
Люди Фостера отправили первую партию оружия Лонгфордскому бастарду и собирали сведения по всем замкам, поселениям и дорогам этой большой территории между Клайвом и Шелл. Карту чертил Жасс, и он же наносил на нее все поступающие сведения. Ему помогали Томас и Ричард, как самые сообразительные из моих пажей. Я хотел иметь полную картину своих владений. Бернадетта обосновалась в замке Давингтона, и под ее присмотром горожанки быстро привели помещения в порядок.
По вечерам в замок в большой зал донжона собирались молодые офицеры и рыцари из отряда Гринвуда. Молли играла на лютне и пела. Ее музыканты также играли.
Молодые горожанки, которых Бернадетта приняла в свой круг, и горские офицеры разучивали танцы и весело проводили вечера.
Я часто слышал доносящуюся оттуда любимую песню Бернадетты:
Полночный час угрюм и тих
Лишь гром гремит порой,
Я у дверей стою твоих
Лорд Грегори, открой!
Я не могу вернуться вновь
Домой к семье своей.
И если спит в тебе любовь
Меня хоть пожалей!
В замок были набраны новые слуги, проверенные Фостером.
Вечера я проводил в библиотеке замка.
Здесь было много редких рукописных книг. И порой я засиживался далеко за полночь.
Габриэла стала камеристкой Бернадетты и занималась ее нарядами. Она старательно меня избегала. Фостер ничего не смог узнать о ней, кроме того, что рассказал мастер Крафт.
После ужина сегодня я направился в бывшие покои герцога. Там я размещался вместе с пажами и Говардом.
Но, уже подойдя к двери, передумал и отправился наверх в библиотеку. Приоткрытая дверь меня насторожила. Я вошел тихо с ступая, благо старый ковер на полу позволял это сделать.
При свече, за столом над книгой сидела Габриэла. Она углубилась в чтение и увидела меня только когда я кашлянул, привлекая ее внимание.
Она быстро поднялась и, выбросив в мою сторону руку, бросила несколько слов на тягучем незнакомом мне языке.
Желание развернуться, уйти и забыть про увиденное, возникшее в моей голове, меня позабавило. Против меня применили магию.
Я подошел ближе. Габриэла охнула, узнав меня.
— Добрый вечер, Габриэла. Что за заклинание ты задействовала против меня?
Она смотрела на меня и молчала.
— Вот человеческая благодарность! — Я сел в кресло у стола и смотрел на девушку снизу вверх.
— Простите, государь, я испугалась и не сразу вас узнала…
— Кто ты, Габриэль? Кто научил тебя магии?
— Простите, государь, я не могу сказать…
— Чужая магия не действует на драконов, Габриэль. Драконы приводят магию в этот мир, но над нами она не властна. Что ты читала?
— «Дракономикс»…
— Ого, он даже на человеческом языке! Я читал его только на драконьем.
— Где? Простите, государь, но книг на драконьем языке я никогда не видела!
— В моем замке в долине Холлилох имеются такие книги. Если поедешь со мной на север — сможешь их увидеть.
— Увидеть и прочесть — это не одно и то же, государь…
— Я научу тебя драконьему языку, но что получу в ответ?
— Мою вечную признательность, государь…
— Мне хватило бы и откровенности, Габриэль!
Она потупилась.
— Не торопите меня, государь…
— Можешь называть меня наедине просто по имени. Ты творишь магию, и я тоже. Мы с тобой коллеги, так почему нам не стать друзьями?
— Дружба между мужчиной и женщиной невозможна, Грегори!
— Почему?
— Мужчина дружески обращается с женщиной только если имеет надежду овладеть ее телом…
— А женщина?
— А женщина — друг мужчине — если хочет завладеть им самим — полностью и навсегда…
— Мне видится изъян в этой логической конструкции, Габриэль. Мне не нужно твое тело!