Я закрыл глаза и сосредоточился на ауре обеих. Никаких следов магии в них я не увидел.

Вынув кинжал, я перерезал веревки на молодой горянке. Она сама сорвала платок со рта.

— Милорд, пощадите — нас оговорили! Мы с бабушкой ни в чем не виновны! Не отдавайте нас церковникам!

Плача, она обхватила мои сапоги.

Я обернулся к лейтенанту.

— Макгайл, они из вашего клана?

Макгайл был мрачен.

— В мои молодые годы, милорд, горцы никогда бы не отдали своих женщин, а тем более за деньги церковникам!

— Позаботься о них, Макгайл и отправь в замок, а я поговорю с судьями.

Лейтенант с трудом оторвал от меня рыдающую девушку.

— Уймись, дура, никому тебя не отдадут!

К моему удивлению стражи отказались меня пропустить.

— Вы знаете кто я?

— Вас назвали милордом, но сюда входят те, кого приглашает сьерр Червелл!

Это мне уже понравилось.

Я выхватил меч и рубанул одного стражника по шее, повыше нагрудника. Не успел второй размахнуться алебардой, как моя сталь вошла в его живот. Выпучив глаза, стражник закряхтел и сполз на мостовую.

Первый страж уже хрипел в агонии у ворот. Пятки скребли по камням.

— Благодарю вас, сьерры! — я приложил два пальца к берету — Со вчерашнего дня хотел кого‑то убить!

Я вошел в монастырь. С обнаженного меча скатывались вниз капли крови. Арбалетчики следом за мной рассыпались по двору.

— Приготовиться к стрельбе!

За моей спиной заскрипели натягиваемые тетивы.

Здесь на этом дворе я нашел в прошлом году Адель среди монахов.

При мысли об Адель мое желание убивать стало просто нестерпимым…

Основное здание во время пожара месяц назад сгорело полностью. Быстрым шагом я направился к зданию кладовых, что прилегало к монастырской стене направо от часовни.

Пнув дверь, я вошел.

В небольшой комнатке два монаха, корпевшие над свитками бумаги, подскочили от грохота двери об стену

— Где аббат Червелл?

— Аббат ведет допрос, но кто вы?

— Стоило уехать на две недели, и в Корнхолле меня перестали узнавать. — процедил я сквозь зубы.

Острие моего меча уперлось в кадык ближайшего монаха. Он попятился, но я шел следом и через два шага монах уперся спиной в стену у двери.

— Мне нет дела до того, чем занят аббат! Я спросил, где он?

Трясущаяся рука указала на дверь, окованную ржавым железом.

Я вошел.

Обширное помещение имело узкие оконца высоко на уровне двух человеческих ростов.

После дневного света здесь почти ничего не разглядеть. Светилась жаровня алыми углями там впереди, и при двух канделябрах белели чьи‑то лица.

Воняло кровью, мочой, потом и горелым мясом.

Я шел на свет.

При свете трех свечей, за столом судьи в черных мантиях вкушали трапезу. Жареная рыба, черный хлеб. Не густо!

Напротив, шагах в пяти от стола белело голое тело. Глаза мои привыкли к сумраку.

Голая женщина висела на вывернутых руках и, похоже, без сознания. Грязные пряди длинных волос закрывали лицо. Провисшие крупные груди, валики жира на бедрах.

— Кто вы? И почему врываетесь на заседание суда?!

Голос был резок и отрывист, как воронье карканье.

Я повернулся на голос.

— Вы — аббат Червелл? А я — лорд Грегори, граф Корнхолский!

— Что вам угодно, милорд?

— Мне угодно, чтобы вы все покинули город и мои земли в течение ближайших трех часов!

— У вас нет над нами власти, милорд!

Я приблизился к столу.

Двое судей так и сидели за столом. Третий — аббат Червелл, стоял.

Аскетическое лицо, горящие черные глаза.

За моей спиной топот множества ног. Арбалетчики следовали за мной.

— Побольше зажженных факелов сюда! — бросил я через плечо.

— Аббат Червелл видимо забыл о том, что я господин здесь, и мне решать — кому жить, а кому умирать и как умирать.

— Божья воля выше капризов светских владык!

— Это не каприз, а реальное положение вещей!

— Вы играете с огнем, милорд, меня направила сюда воля регента архиепископа Михаила!

— Архиепископ уже третий день не регент! Король Руперт излечился и взял всю полноту власти в свои руки!

Эта новость их ошеломила.

Треща, разгорались многочисленные факелы в руках солдат. Стало светло в этом мрачном душном и вонючем помещении.

— Мое терпение на пределе, аббат! Скажите еще что‑то что мне не понравится?! У меня просто чешутся руки еще кого‑то прирезать!

Возражений не последовало. Судьи поднялись и, собирая бумаги со стола, двинулись к выходу. Два палача с подручными растерянно стояли у своих раскаленных инструментов. Я обернулся к ним.

— Вы тоже убирайтесь, стервятники! Вашему железу мы найдем другое применение! Парни, снимите эту тетку с дыбы и приведите лекаря! Аббат, где остальные арестованные вами люди?

— Они не люди, а еретики и пособники сатаны!

— Со своими людьми я сам разберусь! Проваливайте и побыстрее!

Арестованных я приказал выпустить и отправил по домам.

Рано утром лагерь аристократов на северном берегу Клайва был оцеплен.

Пятьсот горцев стояло в оцеплении. Пятьсот вошли вовнутрь

Крики, ругань, потасовки. Но мои парни справились с похмельными гостями.

Вскоре около двух сотен обезоруженных дворян и рыцарей переминалось передо мной под пристальными взорами горцев. Прочую публику вязали и сажали на повозки для отправки в рудники Хаббарда.

— Уважаемые сьерры! У вас два варианта — вы даете мне вассальную клятву, и я принимаю вас на службу в конные роты рядовыми, или отправляетесь на рудники!

— Это насилие! Вы поступаете бесчестно! — послышались крики.

— Молчать! Я — граф Корнхола и всех земель севернее Клайва! Или вы исполните мою волю или умрете!

Из рядов выступил взлохмаченный рыцарь с фингалом под глазом.

— Клятва, данная под угрозой насилия не имеет силы, граф! — он прищурился и ехидно оскалился.

— Представьтесь!

— Я кавалер Беннет!

— Чем вы это подтвердите, Беннет?

Кавалер пожал плечами.

— Своим честным словом!

— Честное слово, данное с похмелья не имеет силы, Беннет!

В толпе дворян раздался хохот.

Я приподнялся в стременах.

— Через год службы каждый из вас получит по 10000 талеров! Прослуживший пять лет — получит от меня земли и деньги на собственное поместье!

Вы будете моей тяжелой конницей — тараном для взламывания вражеских рядов! Кони и доспехи с оружием я выдам всем бесплатно! Кто мне будет верно служить — не пожалеет!

Похмельные дворянчики одобрительно загудели.

— Все это хорошо, милорд, но вы упаковали моего единственного слугу — кто будет приносить мне еду и рассол утром? — вылез нахальный Беннет.

— Слуг вам вернут! А сейчас прошу сделать свой выбор! В лагере вас ждут палатки, жареное мясо и по кувшину эля!

— А девки?

— Девки, Беннет, будут только после двухнедельного обучения в составе тяжелых рот!

Так у меня появились люди для двух рот латной конницы. Конечно, многие из них шалопаи и бродяги. Но я их поманил будущими приобретениями. Люди всегда готовы поверить обещаниям, только заверните их покрасивее!

Я вернулся в замок и первым делом навестил своих мальчишек. Под присмотром Мари, жены Говарда они уже пытались ползать по толстому ворсистому ковру. Но ручки еще слабенькие, и это плохо им удается. Я взял их на руки. Любопытные головенки повернулись ко мне. Две пары больших глаз, золотистые и карие, уставились на меня в упор. Словно теплый пушистый комочек повернулся в моей груди.

— Рад вас видеть, мои дракончики!

Барон Джаред прибыл в Корнхолл на следующий день.

Он был немало удивлен тому, что я его опередил. Мы пообедали вместе.

— Король Руперт скучает по вам, дорогой барон!

Барон побледнел и отложил вилку.

— Он спрашивал вас обо мне?

— Вы этому удивлены?

— Нет…

— Я жду, когда же за вами пошлют погоню. Вы единственный из людей королевы Анны избежали тюремного замка.