— Да… Она мне ужасно не нравится, но она похожа на правду…

Я смотрел в ее карие глаза, она смотрела в мои открыто и дружелюбно, словно видеть рядом голого мужчину для нее было обычное дело…

— Опускайся в воду. Сегодня я разомну твои плечи.

Я послушно сполз вниз и погрузился в воду с головой. Открыв под водой глаза, я увидел ее идущей ко мне. Плавно поднимающееся бедро, ровное гладкое колено вперед, потом стопа опускается вниз… мягко колышутся груди с коричневыми сосками и бледно–коричневыми кружками вокруг. Темный треугольник между бедер кажется очень пушистым в воде из‑за всплывших, колышущихся волос…

Я выныриваю, ощущая прилив крови в низ живота.

Габриель рядом.

— Грегори, ты меня разглядывал под водой?

— Да, извини…

— Не стоит извиняться, мужское любопытство необоримо!

Я вздыхаю и поворачиваюсь к ней спиной. Ее твердые, неожиданно сильные пальцы разминают мои плечи, поднимаются к шее.

— Мне нравится твой зад…

Ее негромкие слова меня удивляют.

— Почему зад?

— Мы, женщины любим, смотреть на мужские задницы и думать о том, что находится спереди. Чем мускулистее и оттопырчивее задница, тем больше интерес…

— У тебя есть интерес к тому, что у меня спереди?

Пальчики на мгновение замирают, потом продолжают мять мои мышцы.

— После того, что я пережила, я тоже думала, что не смогу хотеть мужчину никогда. Мужчины очень изобретательны, когда их много, а женщина одна….

— Зачем ты мне это рассказываешь? — мой голос охрип. — Не знаю…

Она обняла меня и прижалась грудью, животом и бедрами. От ее прикосновения замерло сердце. Я ее хотел, эту бывшую шлюху, герцогиню, магичку, бывшую калеку. Сейчас я безумно ее хотел…

Я обернулся и обнял ее за талию. Она почти беззвучно плакала. Тряслись плечи, дрожала грудь под прикрытием рук. Я обнимал ее, положив голову к себе на плечо, и думал о том, какая же сволочная штука жизнь…

Джона Пирса я принял в большом зале замка на первом этаже основного здания. В новом кресле, обитом бордовым бархатом, я чувствовал себя неловко…

Весь мой небольшой двор собрался в зале. Жасс, только что назначенный коннетаблем Корнхолла. Мой секретарь Говард, с улыбкой на пол лица. Его жена Мари родила ему на днях сына. Деловитый Фостер, с кипой бумаг. Бертольт Тудор, в сопровождении двух своих писцов. Майлз Гринвуд, в элегантном костюме для верховой езды в высоких сапожках. Он только что вернулся из замка своего отца. Капитан Гвен Макнилл, командир моих телохранителей, в новеньком бардовом камзоле и черненом полудоспехе, но в неприметном горском берете. Молли, мой менестрель, в голубом платье. Десяток пажей выстроился по обе стороны от меня, вдоль стен. Новым лицом был только мой духовник, рукоположенный епископом Симоном, отец Гулд. Наше почти полностью мужское общество пора разбавить дамами. Самый простой вариант — переженить моих людей.

Пирс вошел в зал и, увидев это собрание, сбился с шага, но он справился и приблизился ко мне. Под мышкой он держал кожаный футляр для бумаг. Он низко поклонился мне.

Я не дал бедняге раскрыть рта.

— Ричард, мой меч.

Брат Бернадетты, Ричард, преклонив колено, протянул мне мой коронационный меч в ножнах. Я извлек клинок.

— На колени Джон Пирс!

Бакалавр рудного дела и менеджер Хаббарда, рухнул на колени, с удивлением и страхом глядя на меня.

Мой меч трижды опустился на его плечо.

— Во славу и во имя Бога Всемогущего, Отца, Сына и Святого Духа, жалую тебя рыцарем. Помни, что отныне долг твой — соблюдать все правила и добрые уставы рыцарства! Будь верен Богу, государю и подруге своей, будь медлителен в мести и наказании и быстр в пощаде и помощи нуждающимся, посещай обедню и подавай милостыню, чти женщин и не терпи злословия на них, потому что мужская честь после Бога нисходит от женщины!

Ричард, стоя за спиной Пирса, подсказал ему ответные слова.

— Встань, рыцарь Пирс!

Мои пажи опоясали пораженного бакалавра поясом с мечом и привязали золотые шпоры к пыльным сапогам.

— Уважаемые сьеры, без деяний рыцаря Джона Пирса не было бы нашей победы! Его сталь и его медь сокрушили наших врагов!

В дальнем конце зала три трубача затрубили в серебряные трубы.

К новому рыцарю с поздравлениями устремились все присутствовавшие.

В своей комнате я предложил Пирсу стул, но он остался стоять.

— Теперь ты рыцарь, и если потребуется, тебе отрубят голову, а не повесят как собаку!

— Я привез все бумаги подтверждающие расходование средств в Хаббарде. Я нарушил ваш приказ и продавал железо на сторону, но не для себя, а для нужд дела… Средства от Бертольда Тудора поступают не регулярно и не в том количестве, что требуете… Строительство поселка отвлекает много сил и средств…

Я остановил его жестом и подошел поближе. На лбу новоиспеченного рыцаря выступил пот.

— Джон, я не для того произвел тебя в рыцари, чтобы тут же казнить! Я вызвал тебя для другого. Присядем!

Я подвел его к столику возле окна, там, где на доске были расставлены шахматные фигуры, выточенные из янтаря. Любимые шахматы Бернадетты…

— Ты показал себя отличным менеджером в Хаббарде. Ты смог организовать дело и результат, признаюсь, превзошел все ожидания. Этим летом я присоединил к своим владениям все земли между Клайвом и Шелл. Мне нужен главный менеджер королевства — человек, который возьмет на себя повседневное управление всеми делами. Я выбрал тебя.

— Это большая часть, государь и тяжелая ноша… А как же Хаббард?

— Я назначу менеджером Хаббарда того, кого ты укажешь.

— Я могу обдумать это?

— Можешь обдумывать сколько угодно, но отказа я не приму!

Так я приобрел главного менеджера, или как называется эта должность в Конфландии — генерального интенданта.

— Отличный выбор, Грегори!

Вечером в бассейне Габриель одобрила мои действия.

— У него открытое честное лицо, он молод и честолюбив. Для тебя он будет рыть землю!

— Рыть землю?

— То есть сделает все что угодно! Ты переложил с себя на его плечи тяжелое бремя…

— Я по натуре не менеджер, дорогая Габриель… Я бездельник и лентяй! Моя сестра лучше подошла бы к этой должности, и корона была бы ей впору!

— Ты слишком строг к себе, Грегори!

Сегодня в бассейне мы вели себя так, будто вчера ничего не случилось,…Мы начали все с чистого листа.

Обсуждая наш выезд к морю, маршрут путешествия, Габриель снова повторила свое предложение — ехать одной.

— Если есть заговор и заговорщики — они сделают еще попытку в независимости — поеду ли я или останусь.

— Ты упрям, мой король…

— Я знаю, я чувствую — мне надо ехать, Габриель.

Наш отряд выехал утром из Корнхолла. Кроме Габриель со мной были Гвен и его двадцать горцев. Десяток я оставил для охраны малышей. Рыцарь Беннет с оруженосцем и десяток арбалетчиков из роты пополнили этот отряд, а также мой слуга Майк и двое пажей, Томас и Дуган. Вьючные лошади несли на себе провиант палатки и теплые плащи.

Этой дорогой, через лес и пустоши вдоль южного берега Клайва, я еще не проезжал.

На удивление стояла сухая погода для конца осени. Солнце даже грело еще своими слабеющими лучами.

Беннет ехал рядом со мной и рассказывал очередную историю, которых у него было, похоже, запасено немало. Габриель, в мужской одежде в мужском седле, ехала по другую руку от меня и внимательно слушала его цветистое повествование, надвинув капюшон плаща пониже.

«Юная горожанка, Мария была отдана замуж за пожилого цехового мастера, жившего в Галле. Старикан пережил двух жен и рассчитывал пережить и третью. Но пыл его иссяк, и его корень был уже не так тверд и стоек, как в молодые годы. Его мастерская требовала много времени, и не удивительно, что юная Мария часто оказывалась, предоставлена сама себе. Опытные, но очень редкие ласки старого мужа только разбудили ее аппетит, но утолить не смогли. Бедняжка мучилась от своей неудовлетворенности, и порой только ее шаловливые пальчики приносили облегчение и радость ее любовному бутону.